Сицилийское королевство
Шрифт:
Пока жена императора рассказывала о своих злоключениях в приграничном замке, предательстве короля Андрея и внезапном нападении монголов, – Забубенный понимал, о чем речь, и без перевода, – седовласый жупан все же подозрительно поглядывал на рыцаря, давшего обет молчания, который спокойно жевал ножку кабанчика. В ответ на эти взгляды Забубенного так и подмывало сказать Стефану: «Не боись, дедуля, я свой, буржуинский». Но он сдерживался. Правда, с большим трудом. Как выяснилось, быть рыцарем, давшим обет молчания, очень трудно, особенно если так и тянет что-нибудь сказать. Но Забубенный крепился. Он даже запретил себе пить вино, чтобы случайно не расслабиться, хотя такого обета не давал.
Седовласый Стефан кивал головой, слушая рассказ беглянки, и, время от времени, баюкал раненую руку. Под конец Констанция посмотрела на старого жупана и, немного подавшись вперед, взяла его за руку. Ее глаза молили о помощи. Старик покачал головой, как бы соглашаясь на все, а императрица взглянула на Григория.
Забубенный понял, что говорят о его подвигах и не смог сдержать самодовольной ухмылки, хотя и старался быть серьезнее, подстать моменту. Прибыв в замок, он грешным делом подумал, что Констанция может теперь и отказаться от его услуг, ведь она уже среди друзей и дальше ее могут опекать и без него. Мавр сделал свое дело. А желающие услужить императору здесь найдутся. Но пока королева не торопилась отпускать его от себя. И это втайне обрадовало доблестного механика.
Кивнув рыцарю, жупан вышел из зала. Констанция, воспользовавшись случаем, вполголоса перевела Забубенному суть происходящего.
– Жупан Стефан враг короля Андрея, хотя и его вассал. Он преклоняется перед Фридрихом и всегда готов помочь жене воина-императора. Он поможет нам добраться до побережья Далмации. И даже сам проводит нас вместе со своими людьми. Только отправляться надо немедленно.
– Как? – удивился механик, забыв про обет молчания, – не успели приехать, уже дальше скакать?
– Надо торопиться, – решительно заявила Констанция. – Монголы и венгры короля Андрея действительно могут оказаться здесь раньше, чем мы думаем.
– Но нас ведь никто не видел, кроме медведя, – попробовал спорить Забубенный, – а его я убил. Он никому не расскажет.
Констанция не оценила шутку. По мере удаления от опасности в ней оживал политик, точнее, жена политика.
– Из-за меня может начаться вторжение в хорватские земли, – сообщила жена императора механику. – Оно уже началось. Вспомни, что осталось от приграничного имения Шубичей.
Забубенный задумался. Вторжение действительно могло начаться. Но дело было не только в Констанции. Рано или поздно вторжение все равно будет, в этом седовласый Стефан прав. А Констанция своим присутствием может его лишь ускорить. Но остановить его она не в силах. Тягаться с монголами может разве что ее муж, но это уже будет его решение.
– Ладно, – кивнул Забубенный, – едем дальше. Только ножку доем.
Ближе к обеду из ворот замка с труднопроизносимым названием выехал целый отряд всадников. Всего их было около тридцати человек. Впереди ехал седовласый жупан Стефан Шубич, рядом Констанция в дорожном плаще с капюшоном, закрывавшем лицо от ненужных взглядов. Жена императора на удивление лихо управлялась с красавцем жеребцом, которого ей подобрали на конюшне преданного жупана. Справа от нее ехал рыцарь, давший обет молчания, снова облачившись в доспехи. Глядя на Констанцию, он не переставал удивляться ее талантам. Сколько эта женщина всего знает. «Может быть, она еще из лука стрелять умеет, только скромничает? – подумал Забубенный, – или на мечах драться, но не говорит об этом до срока». Его собственный меч, притороченный сбоку на ремне, то и дело стучал ножнами по ноге, навевая мысли о предстоящих опасностях.
Позади ехали фрейлины, а за ними в два ряда разместились охранники хорватского жупана. Некоторые из них, как и обещал Стефан, подсадили к себе в седла служанок, которые не умели управляться с лошадьми. В таком виде кавалькада устремилась через поля к перекрестку, который беглецы проезжали утром, и, достигнув его, повернула коней налево. К побережью Далмации.
Через пару часов на пути отряда стали попадаться первые населенные пункты. Судя по всему, они въехали в густо населенные, по местным меркам, районы Хорватии. За это время они миновали несколько деревень, и даже небольшой городок, притулившийся на склоне холма, но нигде Стефан не делал остановок. Проскакав оставшиеся полдня по лесам и горам, перед самым закатом, они достигли небольшого селения у переправы через речку, в котором седовласый жупан наконец-то разрешил спешиться.
Для ночлега была выбрана таверна с непонятным для Забубенного названием, где, по уверению Стефана, им ничего не грозило. Хозяин был добрым знакомым жупана, к тому же чем-то ему обязан. Именно здесь Стефан предложил уставшей императрице отдохнуть с дороги.
Но устала не только жена императора, которой по разумению механика полагалось ездить в карете с телохранителями на запятках, но и Забубенный, отвыкший от скачки. Изрядно уставший с непривычки, он был рад поскорее вылезти из седла и где-нибудь прилечь отдохнуть. Таверна этого тихого городка ему вполне подходила.
Хозяин на самом деле оказался добрейшей души человеком. Это был низенький и толстый хорват с хитрой улыбкой, присущей всем кабатчикам. Но, на удивление, скромный. Он избавил прибывших гостей от расспросов. Отвел им лучшие комнаты, и, естественно, накрыл в отдельном углу зала своего заведения отличный ужин. Насладившись которым, рыцарь, давший обет молчания, и его спутники отправились спать. Но при этом впервые Григорий испытал нечто похожее на уколы ревности. Ему отвели для сна отдельную комнату. И хотя следовало прежде всего выспаться, что-то не давало ему покоя.
Забубенный долго ворочался и не мог заснуть. Он больше не был командиром отряда. И, самое главное, рядом больше не было Констанции. Она была близко, в соседней комнате, вместе с фрейлинами, и под надежной охраной. Но не рядом с ним.
Пытаясь закрыть глаза и призывая сон, Григорий вспомнил двух проходимцев в коротких серых накидках, сидевших в полупустом зале таверны, и глазевших на многочисленных путников во время позднего ужина. Появление такого отряда в тихом городке было событием. Даже в неурочный час. Городок хоть и лежал на широкой дороге, что вела к оживленному побережью, а все же не часто сюда наезжали знатные гости с охраной. Хоть никто их и не расспрашивал, кто такие, да откуда, но все равно было ясно, – не здешние. Спешат куда-то.
А мужики, с виду одетые как зажиточные крестьяне, показались Забубенному подозрительными. Но, успокаивал себя механик, ему сейчас все казались подозрительными. Только вот поделиться своими подозрениями он не мог ни с кем, а особенно с жупаном. Обет мешал.
Ночь прошла спокойно. Утром кавалькада из трех десятков верховых покинула таверну в том же походном порядке и, преодолев переправу вброд, поднялась на высокий противоположный берег. Дорога снова нырнула в лес. Вообще, глядя по сторонам, Забубенный пришел к выводу, что Хорватия это страна гор, лесов и часто встречавшихся речек. Озер он здесь пока не видел, зато, скоро должен был увидеть море, если повезет.