Сид и Ненси
Шрифт:
Сид вылез из машины и стал подниматься по склону холма, отводя взгляд в сторону, чтобы лишний раз не вызывать в памяти тяжелые воспоминания. Ненси, которая, по-видимому, была не настолько сентиментальна, шла позади него с безразличным видом. В голове у Сида одно за другим проносились воспоминания: вот ему только исполнилось восемь, они со "странной девчонкой" Таней стоят на склоне этого холма, одни посреди ночи, она говорит ему что-то об оборотнях, затем они спускаются вниз, к тому старому и заброшенному кукурузному полю... А вот ему шестнадцать, и он с крепко спящей Таней на руках поднимается по этому же склону, стараясь не споткнуться... Еще множество других воспоминаний всплывали в его голове, но он старательно отгонял их, оставляя лишь те, которые
– Дай-ка мне, - попросила Ненси и, когда Сид с недоверием уступил ей место, склонилась над замком и, вынув из-за отворота куртки булавку, принялась ковырять ей в замке. Спустя минуту раздался щелчок и дверь отворилась.
– Здорово, - похвалил Сид.
– Что, небось у "Аллигаторов" этому научилась?
– Я еще и не такое умею, - не без некоторой гордости ответила она и посторонилась, пропуская прежнего жильца внутрь.
Едва он переступил порог дома, как ностальгия обрушилась на него гигантской волной, смыв все остальные чувства. Вот она, та прихожая, в которой он много лет тому назад прощался с Аней. Вон тот чулан, в котором некогда спал отец. Вон столовая, в которой они обедали тогда, в восьмой день его рождения, день, когда он впервые встретился с Таней. Теперь все было давно заброшено и мертво, везде лежал густой слой пыли, с потолка свисала паутина, пахло плесенью. И все равно это был дом, родной, милый, близкий.
С внезапно навернувшимися на глаза слезами Сид стал подниматься по ветхим, грозившим вот-вот обрушиться ступеням на второй этаж. Вот и его родная комната... И внутри все так же мило и родно ему, и все предметы лежат точно на тех же местах, на каких он оставил их, уходя. Старая пневматическая винтовка... Фотографии матери... Пожелтевшие от времени и погрызенные мышами листки со стихами... Сид поднимал их с пола и до боли в глазах вчитывался в знакомые, но давно забытые строки, и память о давних событиях накатывалась на него все сильнее и сильнее...
– Ну, скоро ты там?
– раздался снизу нетерпеливый голос Ненси.
– Все никак не кончишь любоваться старым жилищем? По-моему, мы сюда не за этим приехали!
С трудом отогнав ностальгию, Сид бросил на пол свои давние творения и выбежал за дверь. В комнату сестры он не стал заходить по понятным причинам, а сразу сбежал вниз. Ненси сидела на полу веранды, прислонившись спиной к косяку двери и безучастно глядела на двух скачущих по ветке старого дуба дроздов. У ног ее стояла принесенная из машины канистра с бензином. Сид решительно взял ее и прошелся по комнатам дома, обливая горючей жидкостью пол и стены. Закончив, он провел бензиновую дорожку к выходу и, достав коробку спичек, зажег одну. Пламя, вспыхнув, сначала робкими синими язычками побежало по бензиновой дорожке, затем, разрастаясь ввысь и вширь, охватило все внутреннее пространство дома. Сид с Ненси поскорей сбежали с холма и запрыгнули в машину. Когда они отъехали на порядочное расстояние, Сид оглянулся на горящий дом и не смог скрыть слез. Пламя, вырывавшееся из окон, уже перекинулось на крышу и на заросли деревьев вокруг, и теперь вся вершина Северного холма была охвачена яростным всепожирающим огнем, уничтожавшим все, с чем был так долго связан Сид, все его прошлое. Дом Отщепенца горел, подобно дому шерифа Уилсона, подобно заброшенному дому на окраине Двух Холмов, подобно двум телам в полицейской машине, и не было больше ничего, кроме пламени...
Этим же вечером "Фольксваген" остановился возле похоронного бюро городка милях в пятидесяти к востоку от Двух Холмов. Вдвоем они вошли внутрь и потребовали немедленно
Глава 18.
Последний приют.
Поздно ночью, когда было совсем темно, а полная луна была не видна из-за густых туч, "Фольксваген" подъехал к хэмптонскому кладбищу. Ворота кладбища оказались запертыми, но Ненси и тут ловко разделалась с замком импровизированной отмычкой. Сид загнал машину внутрь, погасил фары и вытащил с заднего сидения две заранее припасенные лопаты. Вдвоем - впереди Сид с фонариком, за ним Ненси с пистолетом в руке, оба с лопатами на плечах - двинулись вглубь кладбища, осматриваясь по сторонам. Было тихо, только где-то вдалеке пел козодой да из-под ног с писком и шуршаньем разбегались какие-то маленькие зверьки. Сид поводил фонариком туда-сюда, пока светлое пятно не легло на пустое пространство между двумя могилами.
– Здесь, - произнес Сид, опуская лопату на землю. Ненси последовала его примеру.
– Теперь идем за плитой.
Внезапно у них за спиной послышался шорох, слишком громкий для мелкого грызуна. Сид немедля направил туда луч фонаря, а Ненси, быстро взведя курок, вскинула пистолет и крикнула: "Кто здесь?" За поблескивающим в свете фонаря надгробием шевельнулась какая-то тень.
– А ну выходи!
– грозно выкрикнула Ненси.
– А то я стреляю!
– Пожалуйста, мисс, не надо!
– раздался в ответ тоненький, совсем еще мальчишеский, голос.
– Я тут один... Я никому не причинил зла!..
Ненси смущенно опустила оружие. Из-за надгробия выползал на четвереньках мальчишка лет тринадцати, в изодранной куртке и с исцарапанным лицом. Он испуганно моргал и жмурился от света, бившего ему в лицо.
– А ну подойди сюда!
– велела Ненси, сопроводив приказ резким взмахом руки с пистолетом. Пацан послушно приблизился. Она с усмешкой поглядела на него сверху вниз.
– Как тебя зовут?
– Б-Бобби, - заикаясь от страха, вымолвил мальчик.
– И что ты тут делаешь так поздно, Бобби?
– Я... Я приходил к маме, - Бобби все больше смелел, голос его больше не дрожал, и он довольно храбро переводил взгляд с девушки на парня и на две валявшиеся на земле лопаты.
– И где же твоя мать?
– усмехнулся Сид.
– Вон там, - Бобби оглянулся назад и указал в дальний угол кладбища.
– Ее похоронили там с неделю назад. Вернее, просто закопали - на большее у нас бы денег не хватило.
– И зачем же ты пришел на могилу матери посреди ночи?
– подозрительно спросила Ненси.
– Я... Я пришел сюда еще засветло, - поняв, что ему не верят, мальчик снова начал заикаться.
– А потом... потом я лег на могилу к маме и стал молиться... чтобы Боженька услышал мои слова и ниспослал мне хоть чуточку счастья... И так я лежал потом еще очень долго и все время молился и разговаривал с мамой...
– Бобби начал всхлипывать, и по щекам его обильно заструились слезы, но он сквозь рыдания продолжал: - И только потом заметил, что уже стемнело и хотел уходить, а тут вы приехали, и я испугался, затаился...