Сила двух начал

Pelagea Sneake Marine

Кэт была права – уже через пять минут жеребенок шел вместе с волшебницами в ту рощу, где обычно обитал. Шли они медленно, перебирая великолепную гриву жеребенка руками. Мэри, захватив в кулак сразу несколько золотистых прядей, почувствовала, как медальон внезапно ожил, и начал излучать энергию, что переходила в нее как в некий сосуд. Волшебница почувствовала сильное головокружение, и торопливо выпустила из пальцев золотистые пряди. Видимо, медальон всей своей сущностью почувствовал близость такого родного ему создания и захотел поприветствовать его. Мэри обругала себя за неосторожность и больше единорога не касалась до самого конца пути.

Доведя единорожку до места, Кэт еще минут десять ласкала ее шею и гриву, шепча какие-то ласковые и нежные слова. Мэри невольно

залюбовалась картиной, которую представляли собой малыш единорог и Кэт – такое складывалось впечатление, словно Кэт – тоже единорог, столько любви и ласки было в каждом ее движении и взгляде, что был устремлен на единорожку. И Кэт так странно ухмыльнулась, когда Мэри произнесла свое предположение вслух, что волшебница на миг представила Кэт в подобном облике и невольно почувствовала благоговение к своей спутнице. А ночью ей снилось целое стадо единорогов…

Следующие два дня прошли почти так же, как и предыдущие – Мэри знакомилась с новыми учениками, пытаясь запомнить их, проводила уроки... Ничего необычного ни на парах, ни после, не происходило, и она постепенно начала вливаться в тот водный поток, что принял ее довольно гостеприимно. Особенно Мэри нравилось гулять по вечерам с Кэт. В один из вечеров они искали редкие цветки полулунника – цветка, что цвел лишь при полулунии. По дороге они оживленно болтали, рассказывали друг другу о своей жизни. Оказалось, что Кэт обучали волшебству ее родители – в основном мать, так как отец играл в сборной Англии по квиддичу, и очень редко бывал дома. Но незадолго до двеннадцатилетия Кэт он получил серьезную травму, и смог больше времени уделять семье. Тогда он мечтал, чтобы Кэт, как и он, играла в квиддич профессионально, но у девочки не было к нему даже любительского интереса – она больше любила водиться с волшебными существами, лечить их... Вскоре ее родителям стало ясно, что это – больше, чем увлечение, и они перестали настаивать на том, чтобы Кэт выбрала что-то другое. Так что она, получив необходимые знания, устроилась в Министерство магии в отдел контроля популяций магических существ. Года два назад Кэт познакомилась со своим мужем, Джеком, они сыграли свадьбу... Кэт, что уже тогда работала в Хогвартсе, было тяжело без мужа быть почти девять месяцев, зато потом... Одна ее улыбка говорила Мэри, что приезжая на летние каникулы, она легко наверстывает упущенное.

Мэри тоже рассказала о себе – то, что не касалось ее жизни как Пожирательницы смерти. О своей личной жизни она не говорила – но Кэт как будто даже не было это интересно, по крайней мере, если и был, внешне ее интерес никак не проявлялся.

В пятницу вечером Мэри гуляла по Запретному лесу одна – Кэт была очень занята и еще за ужином сказала ей, что в лесу этим вечером не появится. Постепенно в лесу стало холодно, подул пронизывающий ветер – приближалась гроза. Мэри, разумеется, не желала мокнуть под проливным дождем и ускорила шаг. Но уже через минуту пропахала носом землю – коварно попавший под ноги корень заставил ее распластаться под деревьями. Шипя сквозь зубы проклятия, волшебница поднялась и застыла на месте при виде дюжины молчаливых кентавров, что окружили ее со всех сторон.

— Зачем ты в нашем лесу, волшебница?— заговорил кентавр, стоящий к Мэри ближе всех.

— Я пришла сюда с миром. Я просто хотела...

— Людям не место в нашем лесу!— оборвал ее гул сразу со всех сторон – Мэри при виде поднятых луков тут же выкрикнула:

— Не место? Но люди все же ходят здесь – Хагрид, к примеру, Кэт Мейнджен...

— Им мы можем полностью доверять, тебя же видим впервые.

Эти слова были встречены одобрительными выкриками, опущенные, было, луки вновь поднялись с уже готовыми сорваться стрелами. Но Мэри и не думала сдаваться:

— Я около недели ходила по этому лесу вместе с Кэт, не могли же вы меня не видеть!

— Сейчас ее нет, так что...

Начавший говорить кентавр замолчал, обернувшись. Мэри, проследив за ним взглядом, с изумлением увидела, что к ним идет Кэт Мейнджен.

— Если вы действительно доверяете мне, значит, пропустите и ее,— обратилась Кэт к кентаврам,— я ручаюсь за

нее.

Кентавры недовольно зароптали, но открытого недовольства никто из них не высказал.

— Ладно, мы вас пропустим, но помни – ты поручилась за нее и отвечаешь за все ее действия,— произнес один из кентавров.

Кэт согласно кивнула, и кентавры почти мгновенно покинули поляну.

— Как вовремя ты меня нашла!— сказала Мэри, переводя дух,— я бы не смогла доказать без тебя, что не причиню им вреда.

— Да, тебе повезло,— подтвердила Кэт серьезно,— кентавры редко верят даже самым искренним словам, им все нужно на делах подтверждать. Ты, я думаю, на сегодня уже нагулялась, не так ли? Идем в Хогвартс?

— Идем,— произнесла Мэри с облегчением,— стой, а ты-то что тут делала? Неужели знала, что я сюда пойду?

— Вовсе нет. Просто освободилась быстрее, чем думала, вот и решила прогуляться,— ответила Кэт, идя вперед довольно быстрым шагом,— и хорошо, что на тебя наткнулась. Я думала, я одна захожу так далеко...

— Извини,— сказала Мэри, почувствовав себя крайне неудобно,— я совсем забыла о времени и не смотрела, куда иду. Постараюсь больше так далеко не заходить.

Кэт одобрительно хмыкнула в ответ:

— Да, ты меня очень этим обяжешь, Мэри. А пока мы идем, я расскажу тебе немного о моих единорогах...

Всю дорогу до замка Кэт описывала Мэри тех своих питомцев-единорогов, за которыми ухаживала – в основном, это были жеребята. А она слушала восторженные слова волшебницы и благодарила судьбу за свое везение...

Как бы ни хотела Мэри выспаться, как бы ни мечтала до обеда проваляться в постели в эту субботу – ей это не удалось. По закону подлости она проснулась очень рано, даже раньше, чем в будние дни. Разумеется, хорошего настроения этот факт волшебнице не прибавил, но встать все же пришлось после долгих попыток заснуть. Проклиная все на свете, Мэри огляделась в полумраке – кусочек неба за окном постепенно светлел, но никакого намека на рассвет еще не было. Продолжая ворчать себе под нос, она оделась, думая о том, что сегодня состоится ее первый урок со Снегом и Эйвери. Когда на нее внезапно напал сильный кашель, Мэри с минуту недоумевала, но, увидев кровь на ладонях, что безотчетно поднесла к губам, тут же поняла, что к чему. Она шагнула к столу, на котором стояло зелье, но сильнейший приступ кашля согнул ее вдвое – кровь потекла изо рта ручьями, и в какой-то момент словно закупорила собой глотку Мэри, мешая воздуху пройти в легкие. Волна паники прокатилась по всему телу волшебницы – она чувствовала, что задыхается, но ничего с этим поделать не могла... Не помогло и то, что ее рот был широко раскрыт – удушье становилось все сильнее, повалив Мэри на пол. Выпучив от ужаса глаза, волшебница сделала отчаянную попытку вздохнуть, и она увенчалась успехом. Но Мэри даже порадоваться этому не успела – ее настигла слепая, обжигающая и всепоглощающая боль — прежде, чем она смогла перевести дух. Ей нужно было зелье, но то, находящееся от Мэри на расстоянии трех шагов, казалось непостижимо далеким – ведь столь сильную боль волшебница проигнорировать, и встать на ноги, не могла. Пыталась доползти до стола, но все мышцы тут же взвыли, отказываясь подчиняться ей. Сознание Мэри затопил безотчетный страх, но она не собиралась сдаваться – с величайшим трудом, уже корчась в предсмертных судорогах, волшебница достала волшебную палочку и, мысленно произнеся заклинание призыва, направила ее на заветный флакончик. Тот тут же оказался в ее руке, в момент, когда все окружающее перед взором Мэри начало расплываться. Но она все же смогла поднести флакончик губам, надеясь, что ни капли не прольется...

Жуткое ощущение ледяного холода пронизало все ее существо – она ведь мертва, почему же чувствует холод? Но мысль об этом тут же оборвалась – на смену холоду пришел нереальный жар, превышающий тот, что владеет людьми, горящими в лихорадке. Все было так, словно она оказалась под действием своего заклинания «Двух стихий» — огонь сменялся на лед, затем снова мучил ее... В конце концов, Мэри, вновь горя в адском пламени, почувствовала, что боль становится меньше, и, наконец, исчезает совсем...