Сила двух начал
Шрифт:
Открыв глаза, Мэри несколько минут кряду пыталась понять, где она. Затем, вспомнив вчерашний разговор с Джейн (память возвращалась очень тяжело), волшебница поняла, что находится в больнице святого Мунго. Комнатка, в которой она лежала, была совсем небольшой, с одним маленьким и узким окошком; у кровати, на которой лежала Мэри, стоял ночной столик и стул. Дверь, что была напротив окошка, через которое проникали веселые солнечные лучи и пение птиц, была заперта.
Разобравшись со своим местонахождением, Мэри попыталась было сесть, но не смогла – по всему позвоночнику и мышцам прокатилась обжигающая волна боли, что заставила
Темнота снова опустила на нее свое душное покрывало... но на этот раз она не хотела взять ее в плен, а пыталась уберечь от беды, неотвратимо надвигающейся. Она распознала в ней свою последовательницу, посчитав часть чуждой ей души за единое целое с ее душой... и злой рок, пройдя совсем близко, удалился, выжидая свое время...
... И снова утро, вновь она видит лишь стены больничной палаты, что угнетает ее. Испытывая отчаяние после очередной попытки сесть, к сожалению, неудачной, волшебница почувствовала себя загнанной в угол, ужасно беспомощной. Ни один мускул не хотел слушаться, медальон и тот молчал, истратив всю свою мощь на спасение Мэри. Теперь ему придется долго восстанавливаться – с учетом того, что в нем еще заключена часть души Волан-де-Морта.
— Доброе утро, Мэри,— произнес мужской голос справа от нее. Волшебница чуть не вывихнула шею, резко повернув голову в сторону говорящего – им оказался Люциус Малфой.
— Доброе?— переспросила Мэри еле слышно – язык едва шевелился,— оно скорее уж злое в высшей степени – я себя дровами для камина ощущаю.
Малфой усмехнулся:
— Вижу, ты идешь на поправку, раз уж шутишь, как раньше.
— Ты уже знаешь, да? О том, что со мной произошло?
— Знаю, но не все. Лишь то, что очередной приступ загнал тебя в ту кому, из которой ты вышла пять дней назад.
— Пять?— удивилась Мэри невольно,— я думала, что с тех пор три дня прошло. Значит... сегодня 27 июля, да?
— Да,— подтвердил Люциус,— и того месяца, что остался до первого сентября, тебе должно хватить на подготовку к своей новой должности.
Возмущенно фыркнув, Мэри тут же воскликнула:
— Хватит, говоришь? Очень сомневаюсь – мне ведь здесь еще валяться и валяться...
Люциус лишь скривил губы, ничего не ответив.
— Кстати, Люциус, как давно ты тут сидишь? Неужели с ночи?— спросила Мэри ехидно.
— Не больше часа,— ответил Пожиратель с каменным лицом.
Язвительная усмешка пробежала по губам Мэри.
— Да ну? Наверняка больше. Но даже если это не так... с твоей стороны очень мило ждать моего пробуждения лишь затем, чтобы спросить о самочувствии. Или же не только об этом?
— Не только,— холодно подтвердил Люциус,— мне интересно, что же все-таки произошло, когда ты так внезапно пропала из особняка.
Мэри лишь пожала плечами:
— Ничего не произошло, кроме приступа. Тебе, что, Джейн ничего не рассказала?
— Рассказала. Но не объяснила,
— Хотела бы и я это знать,— протянула Мэри задумчиво,— я ведь и сама в неведении — хочешь — верь, хочешь — не верь.
Люциус с сожалением хмыкнул.
— Но ты ведь совершенно точно не могла сама трансгрессировать к Джейн?— уточнил он, и, дождавшись утвердительного кивка от Мэри, продолжил,— а значит, тебя к ней доставил кто-то, кому не безразлична твоя судьба, кого ты хорошо знаешь.
— Значит, можно исключить всех Пожирателей смерти,— заключила Мэри, усмехнувшись.
— Откуда такая уверенность? Может быть, это был как раз кто-то из нас? К примеру, Мальсибер или Нотт...
— Ага, или Беллатриса,— фыркнула Мэри, заставив Люциуса криво улыбнуться.
Дверь неожиданно распахнулась – в комнате появилась Джейн, неся около дюжины склянок.
— Ну как, отдохнула?— спросила она у Мэри заботливо, ставя склянки на столик у кровати.
— Более чем,— кивнула волшебница, непроизвольно зевнув,— хочется уже быстрее ноги размять.
Люциус, бросив косой взгляд на Джейн, неспешно поднялся на ноги.
— Я пойду, пожалуй,— обратился он к Мэри,— выздоравливай поскорее.
Джейн проводила Люциуса задумчивым взглядом до двери, обратив внимание на Мэри, только когда та спросила, кивая на колбочки:
— Слушай, а зачем мне столько?
— Эти зелья мигом тебя на ноги поставят – ведь тебе не терпится встать с кровати?
— Конечно, но, должно быть, у них божественный вкус.
— А вот это ты сейчас и проверишь,— Джейн протянула Мэри первый пузырек с жидкостью ядовито-зеленого цвета. Увидев, что она не может поднять руку, Джейн влила в ее открытый рот несколько капель зелья. Мэри ощутила, что внутренности ее плавятся, и закашлялась, стремясь освободиться от этого неприятного ощущения. Следующие десять минут она чувствовала себя драконом – казалось, внутри нее разгорается, стремясь выйти наружу, смертоносное пламя. Слезы, текшие из глаз, не приносили облегчения – они тоже нестерпимо жгли щеки волшебницы. Резко рванувшись, Мэри внезапно ощутила, что к ней возвращается способность двигаться. Вскочить на ноги ей помешала Джейн, удержав волшебницу в лежачем положении.
— Сначала нужно немного полежать, не то все мышцы сведет судорогой – пояснила целительница в ответ на возмущенный взгляд Мэри,— ты ведь почти месяц пролежала без движения.
— А эти?— кивнула Мэри на оставшиеся пузырьки. В голосе ее звучала доля опасения; хоть ей и стало лучше, было неизвестно, насколько неприятны действия других зелий, что ей еще нужно выпить. Джейн в ответ ободряюще улыбнулась:
— Остальные – позже, нужно, чтобы прошло некоторое время с момента принятия первого зелья. А пока мы ждем... поведай мне, Мэри, твой сегодняшний гость – твой муж?
— Нет, он мой друг,— покачала головой Мэри в отрицании.
Джейн была явно удивлена таким ответом.
— Почему же тогда он, а не твой муж навещает тебя здесь?
— Я рассталась с ним после выкидыша,— произнесла волшебница тихо.
Джейн не стала больше ни о чем спрашивать, видимо, догадалась, что тема эта Мэри неприятна. Установившееся молчание не было ничем нарушено – Мэри предавалась своим невеселым думам, а Джейн, между тем, думала о том, кто же на самом деле ее пациентка, так удачно спасшаяся от смерти.