Сила присутствия
Шрифт:
Ислам повернулся, протянул руку. Габбас изо всех сил ухватился за нее и полез из машины. Ему тоже довольно легко удалось выбраться. Он был среднего роста, худой. А вот коренастый здоровяк Ибрагим, сидевший за рулем, застрял в машине. Еще одна пуля камешком щелкнула совсем рядом.
Габбас рванул Ислама за руку.
– Нет времени, бежим!
Дорога здесь шла по насыпи высотой в несколько футов. От падения с нее машины предохранял бетонный отбойник. Беглецы перевалились через него и под грохот автоматных и пулеметных очередей покатились вниз, обдирая кожу о
Грохнуло так, что Ислама, который только начал подниматься на ноги, сшибло на землю. Оглушенный, ошеломленный, не понимающий, что происходит, он лежал на земле. В ушах его шумели многие миллионы цикад. Обломки металла, камни падали рядом и прямо на парня. Все кругом заволокло дымом.
Потом кто-то потянул его за руку. Он увидел, что это Габбас. Его товарищ по несчастью тоже выжил. Габбас открывал рот, но говорить у него почему-то не получалось.
Отплевываясь кровью, Ислам последовал за ним. В нескольких метрах от этого места текла небольшая грязноватая речушка. Зеленка, окружающая ее, скрыла их и сделала невозможными поиски по следу.
– Похоже, брат, Аллах не оставил нас, услышал наши молитвы. Правильно говорят, что обращение угнетенного Всевышний принимает немедленно.
Они брели невдалеке от дороги, но старались, как говорится, не отсвечивать. Все зависело от того, видели ли что-то афганские коммандос, уцелел ли кто из них. Если кто-то из солдат заметил, как они сбежали, если кто-то видел хотя бы выбитое стекло машины в последний момент перед взрывом и остался жив, то власти начнут их поиски, могут поднять беспилотники. Если нет, просто спишут со счетов. Они должны были умереть, так и получилось. В любом случае какое-то время будут идти разборки на месте подрыва, и это время у них есть.
– Я не верил в знамения Аллаха. Напрасно!
– Да, брат.
Они немного пришли в себя и брели, поддерживая друг друга.
– Откуда ты, брат? Ты не местный?
– Да… Я чеченец.
– Вот как.
– А что такого?
– Да ничего, брат. Просто я ни разу не видел чеченцев. Ты давно на джихаде?
– Два года.
– Я дольше.
За горой был слышен шум машин.
– Надо уходить, – сказал Ислам.
Бородач остановился, вытер лицо рукавом и проговорил:
– Это, наверное, первое шоссе. Пошли. Ты спрячешься у дороги, а я поймаю машину.
– Нет. Надо идти пешком. В машине нас поймают.
– Не поймают. Если Аллах помог нам избежать верной смерти, неужели ты думаешь, что Он не поддержит нас и сейчас?
Машину Габбас остановил почти сразу. Первый же водитель тяжелого грузовика тормознул и показал беглецам назад, на полку. Там было тепло, имелись одеяло, чтобы прикрыться, и занавеска. Грузовик был китайского производства, потому в кабине сильно пахло дешевой пластмассой.
Дорога была вполне хорошей, без колдобин, и ехали они очень быстро, под сто километров в час.
Потом машина начала замедлять ход, и водитель прошипел:
– Граница! Сидите тихо.
Машина теперь двигалась рывками, видимо, на границе скопилась очередь. Ислам лежал так, что перед его глазами был узенький просвет между занавесками, и он кое-что видел. Машины и автобус за окном тоже перемещались лишь время от времени. Потом Ислам разглядел колонны и высокую крышу, самый краешек здания пограничного поста. Кабины таможенников были дополнительно защищены бетонными блоками, расписанными черными и желтыми полосами. Перед самым постом дорога поднималась. Там было устроено что-то вроде «лежащего полицейского».
Двигатель бормотал на холостых оборотах. Стукнула дверь.
– Салам алейкум, господин!
– Салам. Пустой идешь?
– Да, эфенди. Возьму груз в Пешаваре и двинусь обратно.
Дверца захлопнулась. Двигатель взял более высокую ноту, и грузовик снова тронулся в путь.
– Прошли! – раздался голос водителя.
– Аллаху акбар! – Габбас первым полез на пассажирское место. – Пусть милостивый и милосердный воздаст тебе благом за добрые дела…
– У меня дядя в Пешаваре, – сказал водитель, разгоняя грузовик. – Если хочешь, он тебя спрячет, брат. И твоего друга тоже. Даст работу.
– Нет, ты и так был добр к нам. Останови на выезде из Торкхама. Там, где базар, на котором запчасти продают. Дальше мы сами разберемся.
– Храни вас Аллах.
Город Торкхам стоял у самой границы Пакистана и Афганистана. Его обитатели жили в основном за счет транзитных перевозок и торговли. На окраине города, у самого шоссе, ведущего на Пешавар, кишел народом самопальный базарчик. Там торговали всяким металлом и разбирали машины на запчасти. Водитель остановил грузовик. Беглецы спрыгнули на обочину, еще раз поблагодарили его и пошли к базару. В этом же направлении и обратно прямо по обочине шагали люди. Эти прохожие видели их, оборванных, грязных, в крови, но смотрели равнодушно, как будто не замечали. Здесь не Германия, не США – никто не будет звонить в полицию.
Беглецы шли медленно, быстро просто не могли.
Какой-то мужчина, несущий довольно большую, на вид очень даже тяжелую сумку, обгоняя их, поинтересовался вполголоса:
– Помочь, братья?
– Рахмат, брат, мы знаем, куда идем.
– Тогда храни вас Аллах.
– И тебя, брат.
У самого края базарчика они свернули направо и углубились в лабиринт самодельных строений, служивших как лавками, так и складами. Все они были одноэтажными, слепленными из чего попало. То, что в них не поместилось, хранилось рядом, навалом у стен, и было весьма похоже на груды металлолома.
В Пакистане имелось свое автомобильное производство, правда, только сборочное, а вот в Афганистане не было вообще ничего. Поэтому торговцы, собирающиеся на этом базарчике, ориентировались в основном на покупателей из Афганистана. Здесь можно было купить все, от любого болта до двигателя в сборе, в том числе и для тех моделей машин, которые сейчас не производились. Здесь же мастера ремонтировали автомобили. В том числе и так, как было «усовершенствовано» то самое такси, в котором афганские солдаты хотели взорвать беглецов.