Сила присутствия
Шрифт:
– Куда мы идем? – спросил Ислам, шагая за Габбасом.
– К одному хорошему другу. Он нам поможет.
– А если тут полиция?
– Тут нет полиции, никто ее сюда не пустит. Если бы она была, я давно уже увидел бы это.
Они свернули и пошли по улице, где на импровизированных подъемниках и ямах, выкопанных в земле, производился капитальный ремонт машин. Пахло соляркой, горячим металлом, мелькали искры сварки.
У одного из таких мест Габбас резко свернул, обогнул машину, двигатель которой висел на талях, и схватил со спины человека в сером комбинезоне, который что-то делал с этим
– Салам, Джамал! Бросай свои дела. Всех денег все равно не заработаешь!
Механик резко повернулся. У него были грубые черты лица и небольшой шрам у виска.
– О, Аллах! Мохандес, это ты!? Ты же в Афганистане!
– Слава Аллаху, я здесь, брат!
– Слава Аллаху! – Механик бросил инструмент на капот, обнял Габбаса и даже оторвал его от земли.
– Тише!..
– Как ты здесь?..
– Волей Аллаха, брат. Позволишь зайти?
– Конечно, брат! Мой дом – твой дом. А это кто с тобой?
– Один брат. Мы вместе сбежали.
– Слава Аллаху! Идите сюда. У меня что-то осталось от обеда.
– Почему тебя тут зовут Мохандес? – спросил Ислам через десять минут, жадно поглощая самые обычные макароны с кетчупом, совсем не мусульманскую еду, но сытную и вкусную.
– В переводе с арабского «мохандес» означает «инженер». Такую кличку братья дают тем, кто хорошо разбирается в механике и может в этом помочь.
– Так ты инженер?
– Да, брат, в обычной жизни. А у тебя какая кличка?
– А у меня нет клички.
– Почему же? Как так?
– Мы только вышли на пути Аллаха. Нас схватили, я волей Всевышнего остался в живых и не стал мучеником за веру, как другие братья.
– Почему же тебя не убили?
– Не знаю, брат, – искренне ответил Ислам. – Может, потому, что я чеченец. Они допрашивали меня. Но я ничего не сказал! Аллах свидетель!
– Да, брат, я верю. Иначе бы тебя не посадили к нам в яму. Стукачей оставляют в живых. Ты по-прежнему хочешь идти по пути Аллаха?
– Да, брат, хочу, – сказал Ислам и опять был почти искренен.
Да, именно так. Почти.
Габбас почесал бороду.
– Полагаю, я могу тебе в этом помочь. Скоро за мной приедут, я скажу за тебя слово. Где ты хочешь сражаться?
Ислам пожал плечами.
– Не знаю, брат. Мой джамаат… все они теперь в раю. Кому я нужен? Если здесь есть чеченские амиры, я примкнул бы к ним. Проще, когда рядом свои. Я даже язык толком не знаю.
– Надо учить! – наставительно сказал Габбас. – Все братья должны знать языки друг друга. Предупреждаю тебя, смотри не на то, кто какой национальности, а на то, кто и как сражается, кто по-настоящему искренен и усерден в вере. Мы все братья-мусульмане, и в этом наша сила. Насаждая национализм, неверные хотят расколоть наши ряды.
– Брат, я и не думал о национализме. Просто очень тяжело, когда тебя не понимают, ты один говоришь на таком языке.
Габбас понял руку.
– Брат, не оправдывайся. Я и не обвиняю тебя ни в чем, просто говорю, что лучше выучить язык. Так тебе будет проще. Думаю, здесь есть чеченские амиры. Они с радостью примут тебя в свой джамаат, тем более после того, что я расскажу им. Но тебе нужна кличка, брат. Не дело представляться своим подлинным именем. Ты бы какую хотел?
Ислам пожал плечами.
– Я не знаю, брат.
– Тогда кличку дам тебе я. Ты теперь Эхбааль. Пусть Аллах улыбнется, когда ты предстанешь перед Ним и назовешь себя.
– Эхбааль? А что это значит, брат?
– Это означает «счастливчик». Пусть Всевышний даст тебе на джихаде нечто большее, чем то, что ты сделал до сих пор. Аллаху акбар!
Когда они уже приканчивали свою еду, дверь комнатушки, размещенной в задней части мастерской, открылась. Вошел человек, который не снимал очки даже в темных помещениях. Он был лысоват и чисто выбрит в отличие от многих амиров. Из-под легкой куртки сбоку что-то выпирало. Людям, знавшим его, было известно, что он всегда носил с собой короткоствольный автомат.
– Мохандес, ты здесь! Мы думали, что тебя уже не вытащить, даже не знали, где ты находишься.
– Аллах не дал нам стать шахидами, эфенди.
– Хвала Аллаху! Это решено Им, значит, ты все еще нужен на джихаде. Нам тут тебя не хватало, братья спрашивали о тебе. А Ибрагим?..
Габбас отрицательно покачал головой и ответил:
– Ибрагим теперь шахид.
– Пусть Аллах примет его в садах праведников и даст ему то, чего он был лишен здесь.
– Да, пусть Аллах примет его в садах праведников.
– А это кто?
– Это Эхбааль. Он бежал вместе со мной, эфенди. Вытащил меня из машины. Только поэтому я не стал шахидом вместе с Ибрагимом.
Лысоватый амир уставился на него, и Ислам почувствовал себя весьма неприятно.
– Аллаху акбар! Поехали.
Они вышли из мастерской. На улице было уже темно. Тени прятались в углах, шарахались от света лампочек, висящих кое-где. В конце улицы стоял внедорожник, большой, новый, черный, за ним приткнулась «Тойота». Габбас с амиром сели во внедорожник, а Ислам задержался, не зная, как ему быть дальше. Один из братьев в черной рубашке, темных очках и с автоматом показал ему на «Тойоту».
Машины тронулись.
– Кто нас сдал? – спросил Габбас, когда они выруливали на трассу.
– Исматулла, сын свиньи и шакала! – жестко проговорил амир. – Он стучал местным. Мы уже наказали за предательство его и всю эту поганую семью.
– Аллаху акбар!
– Ты мне нужен, Мохандес, сбежал как раз вовремя. Ты еще хорошо помнишь язык американцев?
– Да, эфенди. Надо что-то сделать в Америке? Я готов!
– Нет. – Эмир отрицательно покачал головой. – Я знаю, Мохандес, что ты готов, но сейчас не время. Я разговаривал с шейхом всего пару дней назад. Он сказал, что воевать с Америкой сейчас – большая ошибка. Американцы устали от войны, но они все еще сильны и могут здорово помешать нам. Наша главная задача сейчас – это создание халифата. Вот ради чего мы должны сражаться. Надо свергнуть неправедных везде, где бы они ни были, и установить шариат в возможно большем числе стран. Сейчас Аллах дает братьям уникальную возможность сделать это. Надо просто растолковать Америке, что если она не будет вмешиваться, то мы не станем ее атаковать. Дадим им жить так, как они хотят, во всей мерзости их грехов, если не оставят нас в покое. Америка устала от войны, у нее больше нет денег, а с нами больше праведных братьев, чем когда бы то ни было за все время джихада на пути Аллаха.