Сила присутствия
Шрифт:
Тем не менее, когда путники проскакивали города, им на глаза то тут, то там попадались кучки мужчин. Они группировались у стоянок такси, возле дуканов или просто на улице. Эти люди никуда не шли, просто разговаривали между собой, иногда провожая машины озлобленными взглядами. Кто это – догадаться труда не составляло. Сейчас у них не имелось оружия. Но можно было не сомневаться в том, что оно есть у каждого, пока припрятано и в нужный момент появится в руках.
Потом они свернули в горы. Дорога тут была всего лишь более-менее накатанной колеей. В некоторых местах такой громадной машине, как «Линкольн», было трудновато пробраться. Пассажирам оставалось надеяться на то, что местный водитель знает, что делает, и они не улетят в пропасть. По дороге двигались мотоциклисты и пешеходы. Они давали машине дорогу, и лица их были каменными, непроницаемыми, как у индейцев.
Дважды они останавливались на намаз, но Куракин не совершал
Солнце уже миновало свой апогей, когда «Линкольн» въехал в город и остановился около больших, недавно покрашенных ворот. Машина дала сигнал, ворота отворились, и они проехали внутрь.
Хозяин дома ждал их на пороге.
Он накрыл богатый стол. С местным супом из потрохов, мясом и множеством зелени. Пищу они вкушали на местный манер, не за столом, а на расстеленном толстом стеганом одеяле, называемом курпачи. Прислуживали им молодые мужчины.
– Хвала Аллаху за то, что насытил нас, – заявил молодой исмаилит, первым оторвавшийся от трапезы. – Пусть завтра Он насытит нас не хуже.
Шейх посмотрел на него несколько неодобрительно. Возможно, потому, что тот воздал хвалу Аллаху не так, как это предписывал обычай. Возможно, потому, что молодой человек поковырялся в тарелке. Зато второй гость ел с большим аппетитом. Видимо, он действительно был голоден.
– Все в воле Аллаха. И пусть Он насытит несчастных, которым не дано такого богатого стола.
Оно, конечно, так…
После того как подали чай и сладости, стало можно говорить. Конечно, не сразу о делах. Минут десять – пятнадцать надо было вести светскую беседу, поинтересоваться делами хозяина, его здоровьем, состоянием домашнего скота.
Наконец-то полковник решил перейти к делу и проговорил:
– Мы благодарны Аллаху за то, что такой уважаемый человек, как вы, шейх Джавад, напомнил негодяю Усману о столпах веры и разрешил нашему человеку, которого он украл, совершить намаз вместе с вами. Это благое деяние, и Аллах, несомненно, оценит его.
– Это не благое деяние, – сказал шейх. – Всего лишь напоминание заблудшему и грешному не только о шариате Аллаха, но и о правилах поведения в чужом доме. Этот несчастный сам не ведает, что творит. Но свой путь в ад он уже вымостил камнями величиной с гору.
– Возможно, уважаемый шейх, Усман повел себя столь недостойно в вашем доме, потому что он из чужого народа и не знает правил поведения, предписываемых кодексом чести пуштунвали, – сказал Куракин, осторожно выворачивая разговор в нужное ему русло.
Может, ему показалось, но в глазах шейха мелькнуло одобрение. Вероятно, тот не ожидал, что неверный сможет столь умело вить нить разговора, не говоря ничего в лоб и не оскорбляя собеседника, но все-таки донося до него нужное.
– Традиции гостеприимства схожи у многих народов, – заявил шейх. – Скажи, разве у твоих соплеменников не принято дать кров и стол гостю, который не должен оскорблять чужой дом своим недостойным поведением?
– Да, в этом наши народы схожи. Русские люди тоже славятся своим гостеприимством, чем сильно отличаются от европейцев и американцев, уважаемый шейх. Точно так же, как и вы, мы не терпим чужаков на своей земле и даем отпор любому, кто придет на наши земли не с добром.
Шейх вынужден был отражать замаскированную атаку.
– Увы, наказание Аллаха в том, что теперь в наши дела вмешиваются все кому не лень. Мы сами обрушиваем кары небесные на свои головы.
– Аллах наказывает не только грешников, но и тех, кто потворствует им, видит грех, но не призывает к порядку и благочестию. В этом смысле, уважаемый шейх, вам нечего опасаться, и Аллах обязательно воздаст вам благом.
Молодой пакистанец с интересом вслушивался в словесную дуэль пожилых, умудренных опытом людей. Он никак не ожидал, что русский окажется столь искусным в этом поединке. Этот парень слишком хорошо знал Запад, поэтому понимал, почему тот никогда их не покорит. Те же американцы с ходу вываливали все на стол. Они говорили в лоб, даже не желая осознать того, что этим унижают собеседника и заводят себе еще одного врага, которых у них и так достаточно. Но этот русский!.. Молодой человек не раз слышал, что русские совсем не такие, как другие жители так называемого цивилизованного мира, что они во многом похожи на жителей Востока. Если этот русский не единственный такой… надо серьезно все это обдумать.
А суть сказанного была в том, что под маской комплимента, выданного шейху, скрывалось жесткое обвинение, предъявленное всем другим. Мол, вы потворствуете греху на своей земле. Для Востока это очень серьезное заявление, мимо которого никак нельзя пройти.
Шейх это, конечно, понимал. Поэтому он решил резко сменить направленность разговора.
– Сила нашего народа в единстве! – перешел он в атаку из невыгодной позиции. – Только единство, братство помогало и помогает нам выстоять. Ни чужаки, ни завоеватели, ни гости, которые не умеют себя вести в чужом доме, – никто не сможет изменить наш народ и образ жизни. Когда здесь были англичане, они не смогли сломать нас, даже не совались со своими армиями сюда, чтобы не обрести себе позора, поражения и беды. Когда американцы напали на Афганистан, они тоже не осмелились идти сюда. Все потому, что мы едины. Мой внук много сидит в Интернете. Он рассказывает мне то, что видит и слышит. Я понимаю, насколько вы слабы и разобщены. Вы не боитесь Аллаха и наказания, которое последует за грехи. Вы не помогаете друг другу. И стоит ли тебе, русский, говорить о благочестии и об Аллахе, когда твой народ находится в столь печальном положении? Конечно, речь идет не только о твоем народе. Еще с тех времен, когда вы сражались в Афганистане, мы научились вас уважать как воинов. Мы и сейчас видим, что как враги вы были намного достойнее, чем те, что пришли сейчас. Но зачем же вы пытаетесь быть не теми, кто вы есть, и берете пример с тех, кто живет не так достойно, как вы?
– Вы знаете, что такое кутбизм, уважаемый шейх? – спросил Куракин.
Шейх не ответил, но, судя по глазам, он прекрасно знал, о чем идет речь.
– Сеид Кутб проповедовал, что те из мусульман, кто не примкнул к его секте, есть неверные, которых надо убивать, – продолжил гость. – Его последователи говорят, что если где-то произошел взрыв и погибли мусульмане, то это так и должно быть. Ведь эти мусульмане не присоединились к джихаду, значит, они хуже неверных, и их жизнь разрешена. Они говорят, что тот, кто съездил на хадж, изменил исламу, потому что мест поклонения вообще не должно быть. Все их слова – проповедь насилия. Кого, как и зачем можно убивать. Я расскажу вам, шейх, о той земле, которая является частью моей родины, хоть и небольшой. Эта земля называется Кавказ. Хвала Аллаху, там такие же быстрые реки, чистые ручьи, высокогорные луга, много скота и достойные люди, поклоняющиеся Всевышнему и страшащиеся Его наказания. Там были почти такие же обычаи, как у вас. Традиция гостеприимства на Кавказе была едва ли не главной. Никто не мог отказать гостю в крове и делился с ним лучшим из того, что имел. Но так получилось, что туда пришли последователи Сеида Кутба. Они называют себя салафитами, ваххабитами, такфиритами, но суть у них одна, и она должна быть вам хорошо известна. Они пришли как гости, и их никто не прогнал. Сперва жители Кавказа не знали, что они несут с собой. Эти люди, проклятые Аллахом, стали сбивать молодежь с верного пути и ставить их на гибельный, ведущий прямиком к шайтану. На Кавказе принято жить большими семьями и повиноваться старшим, а они стали отрывать молодежь от семей, чтобы та уходила в горы. Там юноши становились не моджахедами, отнюдь нет, а душманами, самыми настоящими бандитами. То, что они молились Аллаху, ничего не значило. На Кавказе принято было почитать старших, а они говорили, что стариков и родителей не надо уважать. Мол, они неправильно молятся Аллаху, содержат в полном порядке могилы святых и захоронения ансаров пророка, ничего не знают про Сеида Кутба и не хотят убивать. На Кавказе никогда не было, чтобы гремели взрывы, чтобы кто-то надевал на себя пояс шахида, желая убить как можно больше людей. Они делали это и оправдывались, говорили, что те мусульмане, которые не встали на джихад, хуже неверных. Тем самым они раскалывали ряды истинно верующих, убивали мусульман, вызывали на свои головы нестерпимый гнев Всевышнего. Вместо того чтобы ходить в мечеть и открыто молиться там, они снимали комнаты и делали тайные намазы, отделяя себя от общины. Все это принесли на Кавказ те самые люди, которые вошли туда как гости. С ними были бедствия, кровь, злоба, невежество. Тот человек, который проявил неуважение к вам и вашему дому, почтеннейший шейх, нечестивец, вор и убийца аль-Усман – он не просто из последователей Сеида Кутба. Он чеченец, с Кавказа. Единоплеменники изгнали его с родной земли, и он пришел со своим нечестием сюда.
Шейх тяжело вздохнул и провел пальцами по щекам, имитируя омовение.
– Плох он или хорош, но Усман – наш гость, – сказал старик. – Если произойдет нападение, мы будем вынуждены защищать его. Наши законы и традиции требуют этого. Мы должны оставаться сами собой.
– Речь не о нападении, уважаемый шейх, и даже не о тех людях, которых украл этот нечестивец, поправший закон гостеприимства, почитаемый в этой стране, и наживший себе не только врагов, но и кровников. Речь о том, что будет дальше. Вы видели нас, англичан, американцев. Вы воевали со всеми и сами сказали, что русские являются достойнейшими врагами.