Сильнейшие
Шрифт:
Большинство торговцев продают товары с тележек. У меня другие методы.
Много лет назад мы с Пэй натянули здесь длинную проволоку, и я удивлена, что ржавые гвозди все еще держатся. Балансируя с охапкой одежды в руках, я начинаю развешивать ее на проволоке, демонстрируя свое мастерство. Это создает нечто вроде баннера, достаточно красочного, чтобы привлечь внимание.
Удостоверившись, что все вещи висят так, как мне хочется, я плюхаюсь под вывеску, пытаюсь не ковыряться в ногтях от скуки. Решив провести время
Когда я провожу большим пальцем по гладкому материалу, перед моими глазами возникает его коллекция ножей. Он не может носить их с собой, не опасаясь порезаться об их торчащие лезвия.
И тут меня осеняет. Перед глазами внезапно всплывают узоры, складываясь в четкий рисунок. Я начинаю отрывать ткань и закалывать углы, наблюдая за тем, как моя задумка воплощается в реальность.
В тот же момент мой желудок начинает урчать, напоминая о том, как мало у меня денег. C этой мыслью я улыбаюсь каждому прохожему, надеясь, что моя улыбка сможет убедить кого-то сделать покупку.
Когда мне начинает казаться, что мои попытки лишь отпугивают покупателей, ко мне подходит мужчина. Я встаю, перебрасываю свое изделие через проволоку и встречаю его с улыбкой, которая, надеюсь, не выглядит отчаянной. По мере того как он приближается, его размытые черты лица становятся все более знакомыми.
Я знаю этого человека. Это одно из тех лиц, которые я вижу, закрывая глаза перед сном.
Он один из тех, кто меня преследовал.
— Здравствуй, красавица, — мурлычет он, сокращая между нами расстояние. — Смотреть на тебя при дневном свете еще приятнее.
Мои глаза нервно мечутся, поглядывая на прохожих, дающих ощущение ложной безопасности. Я пытаюсь сохранять вежливость и вести себя профессионально, несмотря на растущую тревогу.
— Доброе утро, господин, — его ответная усмешка настораживает. — Вы ищете что-то особенное? Может быть, что-то для госпожи? У меня есть красивая синяя рубашка, которая…
— Я хочу увидеть ее на тебе, — перебивает он хриплым голосом, его голубые глаза сверкают. — Лучше, конечно, без нее.
Отступаю на шаг, чувствуя, как мои плечи упираются в грязную стену. Мой голос дрожит, но я заставляю себя произнести:
— Я думаю, вам стоит уйти.
Он проводит рукой по засаленным каштановым волосам, и мой взгляд задерживаются на расцветающем синяке под его глазом. Улыбка мужчины становится еще более безумной.
— Ну уж нет, я больше не упущу тебя из виду, красавица.
Мои губы приоткрываются, и с них срываются слова:
— Пожалуйста, я…
— Неужели в прошлый раз я не позаботился о тебе как следует?
Мои слова прерывает пронзительный голос, полный вызова. Я поднимаю взгляд на фигуру, которая внезапно появляется позади мужчины.
Мак выглядит расслабленным, даже скучающим. Он выжидающе скрещивает
От одного его вида у меня наворачиваются слезы.
Мужчина резко оборачивается, его глаза расширяются от удивления.
— Дерьмо.
Не совсем понимаю, как это произошло, но не успела я моргнуть, как лицо мужчины оказывается прижато к грязной стене рядом со мной. Рука Мака давит на его затылок.
— Ты слишком медленно учишься, — сухо произносит Мак. — Я думал, что одного синяка будет достаточно, чтобы донести свою мысль. Но, похоже, тебе нужно что-то более серьезное.
— Я… Я не узнал ее, клянусь! — голос мужчины приглушен жесткой стеной.
Мак наклоняется ближе и шепчет:
— Мы оба знаем, что это ложь.
Затем Мак хватает мужчину за воротник и грубо разворачивает его, прижимая спиной к стене. Мужчина бормочет что-то неразборчивое, но Мак перекрывает его голос.
— Дина, думаю, тебе стоит сделать это самой.
— Ч-что? — хриплю я, продолжая смотреть на происходящее.
— Это будет хорошая практика, — говорит он так спокойно, словно я понимаю, что именно он имеет в виду. — Я бы позволил тебе ударить меня, если бы это было нужно, но этот вариант выглядит гораздо интереснее.
— Ты… Ты хочешь, чтобы я его ударила? — я в недоумении качаю головой. — Нет, давай ты сам. Я в порядке.
— Дина.
— Правда, я оставлю это на тебя, — заверяю я с неуверенной улыбкой. — Это больше по твоей части.
Со вздохом он протягивает руку и хватает меня за ладонь, притягивая к себе, несмотря на мои протесты.
— Давай. Это часть твоей тренировки, — говорит он, выпрямляя мои плечи и готовя к удару.
— Мак, я…
— Подумай о том, что он и его друзья пытались сделать, — его голос становится тихим. — Подумай о том, что он будет продолжать делать с другими женщинами в трущобах.
Я глубоко вздыхаю, позволяя его словам осесть в сознании. Но именно его следующая фраза заставляет мою руку метнуться к лицу мужчины.
— Подумай о том, что он мог бы попытаться сделать с Пэй.
Мужчина стонет, сплевывая кровь. Боль пронзает мою руку так, словно я погрузила ее в пламя. Я не могу сдержать крик.
— Чума!
Он удивленно поднимает брови, услышав мой вскрик.
— Давай, скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.
Обнимаю свою руку и тихо произношу то, что до сих пор скрывала.
— Дерьмо! Это было ужасно больно!
Я робко улыбаюсь, несмотря на боль, чувствуя гордость, за то, что научилась ругаться. И, когда Мак едва заметно улыбается, я понимаю, что он разделяет мои чувства.