Синдром космопроходца
Шрифт:
– Час?! – переспросил Рокотов.
Встречающий наградил его насмешливым взглядом.
– А куда спешить-то? Вы хотите вникнуть в курс дела, командор, ведь так? Нет ничего лучше, чем позволить понять себя, возможно, и сами кое-чего уразумеете.
– Какую религию вы здесь практикуете? – прямо спросил Рокотов. – И представьтесь!
– Стив Батли, инженер, – сказал бородач. – Доктрины одной религии у нас нет, может, кто во что и верит, но ни церквей, ни служб, господин командор. Да и откуда бы они взялись? Просто планета
Рокотов повел плечом, по широкой дуге обогнул животное, вызывающее в нем трепет и желание схватиться за оружие, уселся на телегу позади бородача.
– И почему меня встречаете вы, а не кто-то из администрации?
– ЧП у нас.
Рокотов нахмурился.
– Местного значения, – поспешно пояснил… как там его? Стивен? – Дети в лес ушли да пропали. Вот и ищем их всем миром.
– Разве вы не надеваете на детей браслетов? Они ведь именно для того и необходимы, чтобы отслеживать их перемещения.
После естественного увеличения срока жизни у человечества значительно упала рождаемость. Разумеется, чадолюбцы все еще существовали во Вселенной, но большинство выбирали карьеру и занятия по душе. Детьми, как правило, обзаводились совсем юные пары, едва перешедшие порог совершеннолетия: в двадцать, сорок, возможно, восемьдесят лет. Затем желание продолжить свой род медленно сходило на нет, что вовсе не означало прекращения воспроизводительных функций, просто и мужчины, и женщины учились не допускать случайного зачатия. Поскольку детей было мало, то и смотрели за ними очень внимательно.
Временами Рокотов жалел, что не имеет отпрысков, потом вспоминал, сколько сил и эмоций отняли у него несколько бурных романов в юности, истинный хаос кратковременной семейной жизни, и отказывался от мысли о заключении брака. Не ему, космопроходцу, привыкшему лететь в неизведанное, вить гнездо. К тому же кроме естественного размножения существовало множество искусственных аналогов: того же клонирования, например. Демографический кризис человечеству в ближайшее время точно не грозил.
– Все правила безопасности, господин командор, были соблюдены. Тут ни один проверяющий точно не придерется. Мы вообще, законопослушные.
«Спорить не возьмусь, – вспомнив ржавеющие челноки и древнее устройство пыток, по недоразумению или злому умыслу зовущееся распознавателем, подумал Рокотов, – но в отчете отражу».
– Местные леса экранируют сигнал, особенно в районе гиблых болот. Дети, конечно, знают, что нельзя забредать в чащу, но…
– Но они дети, – кивнул Рокотов. – Я немедленно присоединюсь к поискам, как только прибудем на место. А не могли бы вы попросить своего… скакуна несколько прибавить ходу?
Стив подавил тяжкий вздох.
– Конечно-конечно, – сказал он и щелкнул вожжами.
Очень скоро Рокотов улегся на дно телеги и принялся смотреть в серо-голубое небо. Оно единственное
Дрянная планета, абсолютно чуждая Рокотову. Чем дальше он отъезжал от космопорта, тем сильнее чувствовал это. Казалось, некто неустанно следил за ним из чащи. Сейчас и не верилось, будто всего несколько часов назад он летел в такой родной космической бездне, а вчера находился на звездной базе – надежной и привычной. «Айза» после ремонта отправится бороздить пространство без него – от одной мысли об этом в груди все сжималось и стонало.
Ветви деревьев качались в такт движению, а в вышине парила черная птица – наверняка высматривала мелких грызунов или пичуг на обед. Небо с поверхности планеты казалось просто куполом. Однако за многочисленными слоями воздушных масс светили привычные звезды и ждал своего часа «Айза», который на этот раз поведет Ник.
…Вероятно, он задремал, убаюканный качкой, потому что когда Рокотов открыл глаза, телега стояла неподвижно.
Он сел и огляделся. Стива на облучке не оказалось – вероятно, отлучился по нужде. Завр мирно ощипывал листья с ближайшего куста. Пасть была такая, что ни одному человеку в своем уме не пришло бы в голову заподозрить в нем вегетарианца. Рокотов опустил руку на пояс и достал флягу. После пары глотков обыкновенной воды его и накрыло: в ушах зазвенело, на периферии зрения запрыгали серые точки. Он зажмурился, переживая головокружение.
– Чертова метеочувствительность, – прошептал он.
«Спаси»…
Слово вполне удалось бы принять за шелест листвы или списать на скакнувшее давление, если бы оно не повторялось.
«Спаси»…
«Спаси»…
«Спаси»…
«Ну что тебе стоит?!»
На последней фразе Рокотов остановил взгляд на источнике звука. Он мог поклясться: к нему обращался куст! По крайней мере «слова» в голове звучали именно в тот момент, когда завр вонзал зубы в зеленую в красных прожилках плоть листьев.
– Я точно еще не проснулся, – пробормотал Рокотов и, тем не менее, потянул за вожжи, намереваясь помешать прожорливой твари.
Зря!
Он мог пилотировать самые разные корабли – от челноков и истребителей, до космических яхт, – умел командовать звездолетом, водить эскадры, но не управлять жуткой тупой животиной. Зачем только попытался? Не из-за неожиданного же стремления помочь не пойми чему!
Завр попятился, а затем прыгнул вперед и понес, причем с такой скоростью, с которой мог бы поспорить и с флайером.