Синдром космопроходца
Шрифт:
– Вы кого пытаетесь убедить, капитан?
Рокотов заткнулся и спрятал лицо в ладонях.
– Сначала звон, затем все пошло по стандартной схеме, – произнес Ставинский, – странные сны, голоса, галлюцинации и боязнь зеркал.
– Я слышал, – процедил Рокотов. – Проклятие…
– Нет. К последнему предупреждению действительно стоит прислушаться.
Рокотов отнял руки от лица и прямо взглянул на Ставинского.
– Зеркал надо избегать, капитан, – пояснил тот.
– А бриться – на ощупь?
– Просто прикрывайте их чем-нибудь. А еще заимейте привычку носить в кармане что-либо
– Вашу мать… вы… тоже!
– Вас коснется рано или поздно, – предрек Ставинский, – и лучше встретить их во всеоружии, а не опускать руки и сдаваться, веря чинушам, замазанным в сговоре с психиатрами и с врагом. Капитан, уж вы-то, наверняка, задумывались о том, что не может выходец с Альфы внезапно уверовать в древние земные мифы, да еще и заиметь галлюцинации на тему древних фей?! Вы ведь понимаете, насколько подобное абсурдно?!
Рокотов понимал, но тема была сплошь табуирована. Когда-то, еще в космолетке, он заинтересовался так называемыми фейри и даже раскопал несколько файлов по ним. Его потом на медкомиссии затаскали, а местный мозгоправ не отпускал три месяца, пока скрепя сердце не выдал справку о профпригодности и не посоветовал не искать в сети неподобающую информацию.
– Медики утверждают, что за первыми симптомами синдрома последуют нестабильные психические состояния, проблемы с памятью и снижение Ай-Кью. Однако поверьте мне, ничего подобного с Орликом не произошло. И не произойдет.
– Мне уже легче, – прошептал Рокотов.
Ставинский прищурился:
– Позволите некорректный вопрос?
– Валяйте.
–Кто он вам? Почему адмирал интересуется вашей судьбой?
Рокотов вздохнул и пожал плечами:
– Думаете, я не навыдумывал себе ответов с отдельную звездную систему? Без понятия.
– Хорошо опустим, – произнес Ставинский и пробарабанил пальцами по столу. Вероятно, в том пряталась чувствительная панель управления, поскольку в ответ на его действия сверху опустился треугольный экран. – Орлик уверен: мы имеем дело с заговором, длящимся уже более сотни лет. Вы ведь помните, первый признак контакта?
– Если из ста человек десять увидели одно и то же, явление подлежит детальному изучению.
– Число пострадавших от синдрома космолетчика давно превысило десяток.
Были времена, когда синдром буквально обескровливал космофлот. В последнее время он словно бы сбавил обороты, но зато нанес несравнимый по силе удар.
– Первый случай синдрома космопроходчика зафиксирован сто семнадцать лет назад, – произнес Ставинский. – Пострадавший: Рейли Мао, пилот компании «Космиро», осуществлявшей пассажирские перевозки по солнечной системе. Мао общался со своим воображаемым компаньоном и пытался пройти через зеркало. Своего собеседника он описывал элегантным гуманоидом в зеленом камзоле покроя приблизительно шестнадцатого века докосмической эры с серебряными пуговицами и пряжками, зеленоглазым и рыжеволосым. На Земле в тот момент проходил фестиваль древностей, а лечащий врач Мао ко всему прочему был выходцем из Англии. Он-то и показал пациенту рисунки, в которых тот охотно признал так называемого фейри.
– А потом пошло-поехало, – проронил Рокотов. – Этот Мао… откуда он был?
– Ананасик.
– Откуда-откуда?! – Название настолько не вписывалось в обстановку, что Рокотов рассмеялся.
– Стыд и позор, капитан. Планета Ананасик – один из лучших курортов по эту сторону пояса Ориона, – покачал головой Ставинский.
– А я лет десять без отпуска, – ответил Рокотов, – мне можно и не знать.
– Однако ход мыслей у вас верный, – похвалил генерал. – Мао не только не посещал Землю, но и слыхом не слыхивал о древних верованиях старой Англии, пока его не просветил лечащий врач.
– Тогда откуда именно этот образ?
Ставинский развел руками.
– Пол Андерс – психиатр, исследовавший данное расстройство, тоже задавался этим вопросом. Увы, болезнь скосила и его.
– Он являлся космопроходцем?
– Стационом.
– Странно…
– В том-то и дело, – подтвердил Ставинский. – Его посчитали исключением из правила, тем паче, уже через пять лет пациенты повалили реактивной струей. С тех пор синдром косит космопроходцев всех рангов. Последние лет пятьдесят фиксируют снижение количества пострадавших, но я полагаю, вы просто научились лучше скрываться, да и медицинский контроль для пилотов теперь необязателен, не то что полвека назад.
Рокотов мельком вспомнил о том, что именно Орлик принял точку зрения правозащитников (которых обычно на дух не переносил) и отменил обязательные медкомиссии и процедуры, считавшиеся земной общественностью унизительными.
«Мог ли адмирал уже тогда бороться с болезнью?» – подумал он, но задавать подобный вопрос поостерегся. К тому же вряд ли Ставинский знал ответ.
– И у всех лепреконы. Проклятие какое-то, – произнес он вместо этого.
– Вот и адмирал так считает.
– Проклятием? – усмехнулся Рокотов.
– Да ну вас, капитан, – искренне обиделся Ставинский. – Я ведь уже сказал: заговор. Вы уже вжились в роль и пытаетесь ловить меня на слове?
– Извините.
– Орлик считает происходящее подозрительным. Только ведь если он заикнется о контакте, то одним отстранением не отделается.
– Погодите… это уже слишком и, в конце концов…
– Невозможно? Лишь потому, что человечество так и не встретило братьев по уму, расстроилось и объявило себя единственными разумными во вселенной?! Господи, Рокотов, да на одной лишь Земле кроме людей к разумным видам причислены дельфины, вороны, крысы и муравьи! И плевать на феечек. Кто сказал, будто прототипом мифов не могла стать некая древняя раса, некогда посещавшая Землю? Однако очевидные вроде бы вещи ныне объявлены проявлением психического расстройства. Орлику интересно – почему?
– Вы сказали, адмирал сам отстранил себя от занимаемой должности, – напомнил Рокотов.
– По подозрению – да. Если мы имеем дело с контактом, то все еще опаснее, чем в случае болезни. Синдром более века косит космопроходцев, пусть по меркам человеческой жизни срок воспринимается уже не столь огромным, хорошего в нем мало. Только представьте, Рокотов: чужие оказывают влияние на правительство и ученых. Это практически захват! Как бы не они приложили руку к табуированию самой темы.
– И что в данном случае можно сделать? – перспективы действительно удручали.