Синдром синей бороды

Витич Райдо

— Лика? — насторожился Вадим. — Ваша домработница?

— Ага.

— Она ясновидящая?

— Не смейтесь, дядя Вадим.

— И не думаю, — улыбнулся. — Я не знаю ее настолько близко, чтоб судить, тем более насмехаться. Хотя заметил, что она необычна. Есть в ней что-то настораживающее. Взгляд на пример.

— Ага! Не по себе, да? И сама — то ли колдунья, то ли богиня, то ли…

— Ненормальная.

Парень мгновенно ощетинился: взгляд стал жестким, лицо напряженным. Руки захлопнули сумку и застегнули молнию:

— Зря вы, дядя Вадим!

— Это не я, мама твоя сказала. Я лишь ее слова повторяю.

— А-а, — смягчился юноша. — Понятненько — маман в своем репертуаре: все, что выпадает из материальной плоскости и не имеет четкого определения на физическом уровне относиться к сфере психиатрии. Только все это неправда. Лика классная девчонка. А то, что необычная, не значит — ненормальная. Это мамкины психологи ей диагнозов нашлепали, чтоб бабок побольше срубить. Как в анекдоте: `за ваши деньги мы найдем вам любую болезнь'.

Вадим выгнул бровь:

— Ты часом не влюблен в прислугу?

Ярослав обиженно насупился, буркнул:

— Она не прислуга, — и встал, пряча обиженное лицо, убрал сумку в шкафчик у компьютерного стола.

— А кто она?

— Домработница.

— Н-да? — хмыкнул мужчина. — В чем разница?

— В том, что прислуга — прислуживает, а домработница — работает, — с недовольством пояснил парень. — Что не понятного?

`Да в принципе уже ничего. Все ясно', - подумал Вадим, но решил продолжить расспросы, чтоб узнать о Лике, как можно больше. На всякий случай. Не для души, для дела, конечно.

— Она умеет гадать?

— Нет, она просто знает, видит, чувствует.

— Все-таки ясновидящая?

— Да нет же! Лика просто складывает события.

— Это как?

— Ну, например… - парень сунул руки в карманы брюк и закачался с пятки на носок, оглядывая комнату в раздумьях. — А ну, вот пример: у бати с утра невезуха пошла — сначала чай разлил, потом что-то найти не мог. На мать орал. Потом машина заводиться не хотела. Лика сказала, что ему не надо на работу — хорошего не будет. И точно — завалил какую-то встречу, с поставщиками облом, еще там что-то было. Или Машка фигню какую-то сдавала, дрожала что провалит. А Лика сразу сказала — сдашь, не боись. Сдала.

— Бред, — качнул головой Вадим. — Сам посуди — как связан разлитый чай и неприятности на работе? Они не появляются внезапно, Ярослав, зреют порой годами. А последний пример вообще из сферы психиатрии. Посуди сам — Маша сдает экзамен, потому что не разлила чай? Или зачетку не потеряла? Может, все-таки, потому что хорошо подготовилась? А, Ярослав?

Парень пожал плечами, задумчиво разглядывая палас под ногами: с одной стороны дядя прав, но с другой…

— А фиг его знает, что и как Лика связывает, но выводы делает точные.

Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Егор:

— Привет, — пожал руку брату. — Как день провел?

— Хорошо.

— Рад. Ужинать будем или я не вовремя с прозаическим предложением? Вы еще творчество Ночных снайперов и ВИА Гры не обсудили?

— ВИА Гра — попса отстойная! — скривился парень. — Ничего ты па, не понимаешь.

— Может мне и не дано?… Кушать хочется. Так что, за стол?

— Не откажусь, — встал Вадим.

После ужина Ярослав ушел с друзьями, а женщины схватились за телефоны: Маша в своей комнате делилась с подругами впечатлением о родственнике и его подарке, Вероника на кухне разбиралась с делами, что не успела решить днем. Мужчины пили чай и смотрели телевизор. Егор уже знал от жены о подарке брата, и обратил внимание за ужином, что отношения меж Вадимом и Машей дружеские, доверительные. Поэтому пребывал в самом благостном настроении от мысли, что его задумка начала осуществляться: первые всходы уже имеют место быть. Одно плохо — он не знает планов Вадима. Сколько тот планирует гостить на Родине? Успеет ли Егор склонить в сторону дарственной на квартиру дочери?

— Что думаешь делать завтра?

— Определенных планов нет.

— В Пертропавловку сходить не хочешь?

— Нет.

— Встречи?

— Не планировал, разве в спонтанном исполнении.

— Тогда с Машей на экскурсию. Правда, ей завтра в поликлинику.

— Она говорила. Наверное, так и сделаем. Отвезу ее на прием, а потом покатаемся, погуляем.

— Замечательно, а я переживал, кто ее отвезет. Вера в салоне занята, а у меня дела.

— Как бизнес? Что-то ты молчишь на эту тему.

— Говорить не о чем, сдуваюсь потихоньку. Прибыль ползет вниз, расходы вверх.

— Расширяйся. Мелким фирмам сейчас иначе не выжить. Перспективы две: вливание в более крупную компанию и самостоятельное расширение сферы деятельности.

— Расширение хорошо, но для него нужны немалые вложения, — невесело протянул Егор. — А где взять?

— Салон Веры. Не рентабельно. Прибыль наверняка минимальна. Проходили сегодня мимо с Машей, посмотрел. Клиентов мало, так и услуги незначительны. А помещение огромное, и на половину не использовано. Центр города — арендная выплата огромна, а прибыль минимальна. Вам либо оставить его надо, либо расширять, использовать пустующую площадь, добавить услуги: солярий элементарный устроить.

— Думал уже. Не получается. По деньгам лечу. Да и Вера не потянет: расширение — увеличение нагрузки, хлопот. А она медлительна, как твой эстонец. И хватки нет.

— Смени управляющего.

— Вера против, чтоб я лез в ее дело… Хотя записан салон на меня и оплачиваю расходы я.

— Смысл? Угодить жене?

— Ну, доход, какой- никакой приносит…

— Жене на карманные расходы?

Егор вздохнул, соглашаясь.

— Поэтому и предлагаю — сдай этот бизнес. Глупо вкладываться в минимально доходное дело. Прогоришь.

— Знаю. Но пока вариантов нет. Опять же, Вера дорожит салоном. Ее детище.

— На Западе тебя бы не поняли. Руководствоваться в делах женскими капризами? Какой ты бизнесмен? Нет, с тобой бы не стали иметь дела.

— Мы в России, Вадим.

— Да суть не в стране, а в перспективах.

— Хорошо, что ты предлагаешь? Сдать бизнес? На что тогда жить? Да и жалко — я еще надежду питаю. И точно знаю — были бы хорошие вливания — поднялись бы.

— Вот то-то и оно: то да бы мешают. Я тебе еще лет пять назад говорил о бесперспективности экструзивного производства в ваших условиях. Машины старые, рынок сбыта соответственно никакой. Брак ведь гоните. Половина на слом, половина — низкий сорт. Ты же видел на выставке в Мюнхене, что конкурировать не с кем, не тот у тебя уровень. Российский рынок? Скольких ты партнеров потерял, поменял? В постоянном поиске новых связей. А товар-то дрянной, прямо скажу. Поэтому и доход минимален, и кинуть его на реконструкцию не можешь. А без реконструкции товар так и будет невысокого качества. Соответственно постоянный рынок сбыта, нормальный доход невозможен. Вот и буксуешь. Замкнутый круг. Потому что, чисто российский подход к делу: и бросить жалко и везти тяжело.