Синдром синей бороды
Шрифт:
— При тебе не буду, — буркнул парень. Вероника выпрямилась, побледнев: реплика сына и была ответом. Женщина пристально посмотрела в глаза мужа. — Ты… и Лика… это правда? — прошептала в ужасе.
— Да вы что все, с ума сошли?! — взвился Егор, постучал себе по лбу. — Как вам в голову такое может прийти?!!
— А скажи, что ты не трахал её вчера здесь? Я тебе звонил, и твой телефон пиликал в квартире! — скривил презрительно губы парень. Вероника прикрыла рот ладонью, позеленев от ужаса. Она понимала, что этого быть не может, и все же допускала столь кощунственную мысль, понимая, что Ярослав врать не может. И если уж возмутился, дошел до того, чтоб не ночевать дома, противодействовать отцу — значит, действительно что-то знает. Но что?
— Вчера? — побелела и Маша, обвиняющее уставившись на отца. — Опять?
— Да кого вы слушаете?!! Я забыл телефон! Я даже дипломат забыл с документами!!
— Он не станет врать! — закричала Маша на отца, махнув рукой на брата. — Он ничего не знал!
Ярослав настороженно уставился на сестру: как понимать её слова? Не знал?! А она знала? Значит отец с Ликой не первый раз? Не первый год, возможно? И все кроме него знают?! И мать?! И терпят?!! И Лика еще работает у них, и мать еще терпит отца?!
Юноша открыл рот, но сказать ничего не смог — слов не было. Он посмотрел на отца и мать, на сестру и вдруг расхохотался, тыча пальцем в мужчину:
— Ты… Лику… Ненормальную…
— Замолчи, — устрашающе тихо сказал Вадим. Парень смолк, удивленно уставившись на него:
— Защищаете, да?
— Констатирую. Ты сделал неверные выводы, поспешил, и мало дров надломал, так еще и оскорбляешь женщину…
— Да эту суку убить мало! — прошипела Маша. — Если я её еще раз здесь увижу…
— Мило улыбнешься, — закончил за неё Вадим. — Лика не была с твоим отцом, не могла быть, это я вам гарантирую, — обвел твердым взглядом присутствующих. Вероника и Ярослав судя по взгляду пытались сообразить о чем он говорит. Маша, видимо предположила, и плюхнулась от своей догадки на диван. Егор с ужасом смотрел на брата, потеряв дар речи. Минуту длилась немая пантомима и каждый её участник думал только то, что хотел думать.
Ярослав облегченно вздохнув, потер лицо ладонями:
— Это вы были с Ликой, — выдохнул еще не понимая, как к этому относится, но что не так как адюльтеру отца — точно.
— Да, — кивнул Вадим.
— Ты и Лика? — не поверила Вероника. Маша молча смотрела на Вадима, пытаясь найти в его лице хоть грамм лжи, и молила взглядом: скажи, что ты специально выдумываешь! Егору стало плохо: лицо превратилось в маску мертвеца, взгляд стал потерянным, плечи поникли. Кажется, его единственного серьезно потрясло сообщение Вадима:
— Нет, нет, — прошептал, сползая на пол, и хватаясь за сердце.
Егора уложили в постель, дали валидол. Пока Вера хлопотала около мужа, Маша смотрела на них, как на насекомых не веря, что отцу действительно плохо, не веря матери, что её действительно волнует его здоровье, и Вадиму она тоже не поверила, и брата видеть не хотела, а Лику… убила бы прямо сейчас.
Ярослав виновато поглядывал на родителей и все пытался промямлить извинения отцу, но тот смотрел в потолок пустыми глазами и словно никого и ничего не слышал и не видел. Вадим подтолкнул парня к выходу, чтоб не мешался. Следом вышла Маша, но в отличие от брата не ушла к себе в комнату, притаилась у приоткрытых дверей.
Вадим заметил её маневр, но промолчал. Сел в кресло, поглядывая на Егора и Веронику.
— Это правда? — спросила она, пытливо разглядывая мужчину.
— Нет, сама знаешь, — сказал то, что она хотела услышать. С братом он разберется потом.
Егор, услышав ответ, повернулся к Вадиму, вопросительно уставился на него.
— Зачем же солгал? — спросила Вера, не видя, как смотрит на мужчину её муж.
— А что я должен был сказать? Как еще разрядить обстановку и вразумить Ярослава?
Егор зажмурился, застонав:
— Черт возьми, Вадим! — выдохнул в исступлении.
— А что ты так переживаешь? — выгнула бровь Вера. — Может у тебя действительно роман с домработницей?
— Да думай ты, что хочешь, — махнул тот обессилено рукой.
— Тебе все равно? А мне — нет. Я хочу понять причину происходящего. Ярослав обвиняет тебя в связи с Ликой. Твой брат заявляет, что был с ней, а потом отказывается от своих слов. Так где, правда? Не знаю… Одно могу сказать — ноги Лики здесь больше не будет…
— Будет! — взвился Егор.
— Твоя привязанность к дочери знакомой слишком подозрительна.
— Тебе все равно не понять, что такое благодарность, милосердие, взаимопомощь!
— Ага. Это то, что продемонстрировал твой брат, прикрыв тебя спиной?
— Я вам не мешаю? — мило улыбнулся женщине Вадим.
— Ну, что ты! Твой благородный поступок всех потряс… только истина от этого не открылась.
— А может и не стоит её открывать?
Маша, слыша каждое слово взрослых, сжала кулачки от ярости: ну, Лика, ну, олигофреничка! Мало тебе досталось! Жалко, что тебя не убили тогда! Но отец-то?! Что ему эта ненормальная? Что его так и тянет к ней? Чем она лучше матери? Последняя любовь?
— Не согласна. Слишком неприятная история, чтоб оставить её. Замешаны дети. Нет, я не могу оставить все как есть. Я хочу знать: мой муж изменяет мне?
— Нет! — прошипел Егор с таким видом, словно сожалеет о том.
— Тогда почему именно это решил Ярослав?
— А ты спроси у своего паразита!
— Он твой сын!
— Нет, твой! Весь в мать!..
— Вы ругайтесь, а я, пожалуй, пойду. Не возражаете? — спросил Вадим, поднимаясь. Грековы промолчали, сообразив, что гостю не стоит знать и видеть их `теплые' отношения. Достаточно того, что он уже видел и слышал. Вероника смутилась.
— Не думай плохого, — попытался сгладить впечатление Егор.
— Что ты, даже не собирался. В каждой семье случаются ссоры. Утрясется.
— Да, — заверил Егор, поглядывая на брата с благодарностью.
Вадим кивнул:
— Отдыхайте. Меня не теряйте, я не Ярослав.
— Опять не будешь ночевать?
— Дела.
— Ах, да… я кстати, во вторник уже смогу предоставить тебе то, о чем мы с тобой говорили.
— Быстро.
— А что ждать? Я тебе верю.
— В понедельник поговорим.