Синий мир(Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
Анри слушал друга, затаив дыхание.
— Допустив существование такой колонии, мы все ставим на свои места. Дьяволам не нужны органы размножения, у них есть общая мать, мать всего рода. Непрерывно рождающееся потомство нуждается в универсальном корме, поэтому каждый дьявол имеет развитые молочные железы. Чтобы действовать организованно даже в полной темноте, нужно какое-то универсальное средство общения, и оно есть — те самые странные гибкие образования, похожие на рога. Совместная жизнь тысяч и тысяч особей требует непрерывного тяжелого труда, недаром трудолюбие пчел и муравьев вошло в поговорку. И дьяволы имеют руку, которая удивительно похожа на руку другого вечного труженика — человека. Колония представляет собой гигантскую, скорее всего подземную постройку, вспомните огромные глаза дьяволов, которые должны отлично видеть в темноте. Отсюда нетранспортабельность рода дьяволов в целом, локальность их существования, жесткая привязанность к определенному месту обитания. Как видите, Анри, все «за» и ни одного «против».
— Я отдаю вам должное, Жерар, — серьезно сказал Анри, — вы, кажется, распутали этот дьявольский клубок, а я считал, что это выше человеческих сил. Меня смущает одно: как эти мартышки могут мыслить, строить, говорить!
— Мыслит не отдельный дьявол, Анри, а вся колония в целом.
Кашен встал и направился к книжной полке.
— Послушайте, например, что пишет по этому поводу Жозеф Халифман.
Анри передернул плечами.
— Колония мыслит целиком, — скептически пробормотал он, — не понимаю! Это ведь все равно, что есть не омара, не краба и не креветку, а ракообразное как таковое. Абстракциями сыт не будешь, черт побери!
Пробегая глазами страницу за страницей, Кашен рассеянно заметил:
— А вы припомните, казалось бы, необъяснимые детали вашего разговора с дьяволами. Эти детали прямо кричат о том, что вы вели разговор именно с абстракцией.
Анри расхохотался.
— Начало положено. Я поговорил с абстракцией, не иначе как скоро вы предложите мне закусить ею. У меня не заболит живот?
— Я рад, что к вам вернулось чувство юмора. Вместо того, чтобы претендовать на абстрактную закуску, вспомните-ка, как дьявол приходил и уходил, не сходя с места, и на ваших глазах превращался то в разумное существо, то в заурядную зверюшку. Не забудьте и того, что он совершенно спокойно предложил вам в качестве эксперимента пристрелить самого себя.
Ага, вот что я хотел прочитать вам. «Пример общественных насекомых, из которых глубже всего изучены медоносные пчелы, наглядно говорит о том, что может жить не только отдельная особь, но и семья. Семья состоит из многих тысяч живых особей и в то же время представляет собой расчлененное, дискретное целое, естественное сообщество, некий организм-организмов».
Анри прищурился, стараясь осмыслить услышанное.
— Не сказал бы, что понял эту мысль до конца.
— Это значит, что у пчел полноценным организмом выступает не отдельная пчелка, а вся семья целиком. Семья питается, семья дышит, семья продолжает род и обороняется от врагов.
— Любопытно. Как вы назвали этого ученого?
— Джозеф Халифман, он из Советской России.
В глазах Анри появилась хитринка.
— Тогда мне все понятно! Это же самая обыкновенная коммунистическая пропаганда! Однако же, — Анри отбросил шутливый тон, — я могу понять, как можно коллективно питаться, сообща трудиться и обороняться от врагов. Но коллективно мыслить? Своей совокупностью? Это выше моего понимания!
— Что ж, — Кашен достал с полки другой томик, — если вас не убедил советский ученый, послушайте, что пишет наш соотечественник, Реми Шовен: «Изучая жизнь общественных насекомых, вы знакомитесь с цивилизацией, сложившейся намного раньше, чем цивилизация, созданная людьми. Насекомые подчинены общему закону развития в сторону повышения уровня психики. Но на этом пути встретилась одна серьезная помеха — размеры насекомых: они так малы, что у них неизбежно должны существовать ограничения в числе нервных элементов. Как обойти это препятствие? Общества насекомых блестяще решили эту задачу — переплели в одно целое свои индивидуальные крошечные мозги способами, в тайны которых мы только теперь начинаем проникать. Так создалась основа для головокружительного взлета: возникло земледелие, скотоводство, сбор и запасание продовольствия, возникли войны и рабство. А потом все остановилось. В чем дело? Ведь казалось бы, насекомым осталось сделать один, последний шаг на пути к разуму! Но они продолжают стоять на месте многие миллионы лет. Кто знает, не пошло ли это по иному пути на других планетах?»
Кашен захлопнул томик и бросил его на стол.
— Что вы на это скажете, Анри?
Геолог в раздумье потер рукой щеку.
— Вы полагаете, дьяволы и сделали этот решающий шаг, который оказался не под силу насекомым?
— Это напрашивается само собой.
— Мыслит колония целиком, — пробормотал Анри, — как хотите, а это выше моего понимания.
— В вас просто говорит консерватизм. Почему вас удивляет, что мыслит колония? Наша цивилизация — продукт мышления всего человечества, а не отдельного человека. Стало быть, и человечество мыслит в целом!
Анри кивнул головой в знак согласия.
— Не торопитесь зачислять меня в разряд тупоголовых. Я отлично все понял. В конце концов, мы с вами тоже представляем из себя колонию совершенно неразумных клеток. И все-таки эти абсолютно глупые клетки переплелись в наших головах таким чудесным образом, что мы разумны. Как я усвоил основы ваших идей, Жерар?
— Я всегда говорил, что вы способный человек, Анри.
Геолог вздохнул.
— И все-таки, черт побери! У нас есть орган мысли — голова. А чем мыслят ваши муравейники, колонии дьяволов?
— Своей совокупностью. Не поленитесь, посмотрите при случае, как пчелы строят чудо из чудес — соты. Живыми гирляндами висят они, отрешенные от всего остального мира. И каждая пчела знает, точно знает, что ей в данный момент делать, чтобы получить совершенное целое. Знает, даже когда человек намеренно старается сбить ее с толку! Реми Шовен видит в цепочках строительниц сот какое-то подобие нервных цепочек мозга. Теперь представьте себе, что где-то в теплом сумраке пещеры дьяволы образовали огромные рои, гирлянды и цепи из самих себя. Наверное, такие конструкции долгое время носили временный характер и, выполнив свое назначение, распадались. Но однажды в этой конструкции зародилась мысль! И тогда она сохранила самое себя, она стала жить и самосовершенствоваться и в отличие от нашего мозга — нет пределов этому самосовершенствованию! Это супермозг, составленный не из клеток, а из гораздо более крупных блоков — дьяволов, и называет себя «я». Когда вы с М-Болой явились в заречную саванну, этот супермозг очевидно спал, отдыхая после трудной охоты на огромного слона. Нападение на вас дьяволов было инстинктивной реакцией колонии, похожей на непроизвольное отдергивание руки, которую укололи булавкой. А потом мозг проснулся, был отдан приказ — и лавина дьяволов покорно замерла. Видимо, супермозг через рога-антенны имеет связь со всеми дьяволами и может воплотиться в любого из них. Этот дьявол будет чем-то вроде громкоговорителя мозга, его глазами, ушами и так далее. Вот почему это разумное «я» может почти мгновенно, со скоростью передачи информации перемещаться с места на место. Вот почему дьяволу совершенно не страшна смерть. Это не «он», а всего лишь малая и неразумная часть «его», что-то вроде ногтя вашего пальца или волоса на голове. Часть легко заменимая и непрерывно восполняемая. Вот что такое колония дьяволов, Анри.
Геолог сказал в глубоком раздумье:
— Вы меня пугаете, Жерар. Если вы не ошибаетесь, там, в заречной саванне, растет интеллект чудовищной силы, Не станет ли он опасным для человечества?
— Чем может быть нам опасен интеллект на уровне неандертальца?
Анри пожал плечами.
— Кто знает? Просто страшно подумать, как чудовищно непохоже на нас сообщество дьяволов. Ученые ищут чужой разум в далеком космосе, а оказывается — он рядом! — Он круто повернулся к Кашену. — Вспомните, дьявол с огромным трудом, но все-таки говорил со мной на суахили!
— И что же?
— Но это значит, что между туземцами и дьяволами издавна существуют какие-то контакты! Какие? Будем логичны, африканцы смертельно боятся дьяволов, африканцы утверждают, что из заречной саванны никто и никогда не возвращался. Разве это не свидетельство, что люди для дьяволов — такая же добыча, как и любое другое животное? А может быть, и хуже того — ловкие умелые рабы, пригодные для выполнения любых заданий!
Анри задумался. Кашен осторожно прикоснулся к его плечу.