Сиверсия
Шрифт:
С запрещенной скоростью 150 км/ч он гнал по молозагруженному в эти праздничные дни МКАДу.
– Что ты молчишь? Я тебя спрашиваю: что ты молчишь?!
Он едва сдерживал себя.
– Ты довольна?! Ты этого хотела?! – он в бешенстве врезал ладонями по рулевому колесу. – Я спросил, ты этого хотела?!
Алина не ответила. Хабаров резко затормозил посреди шоссе, включил «аварийку». Правой рукой он схватил Алину сзади за шею, притянул к себе. Глядя ей в глаза холодным немигающим
– Мне больно, – тихо, но твердо сказала Алина.
Его лицо дрогнуло, нервная усмешка исказила его.
– И мне…
Он расслабил руку и осторожно опустил ей на лицо.
Сомов нервно ходил по кабинету.
– Нет, я, конечно, все понимаю. Досталось тебе, Александр Иванович. Сходи в отпуск на недельку, с нашим психологом побеседуй. Но дать тебе отпуск за этот год сейчас я не могу! Никак не могу. Честное слово! Есть же утвержденный график!
– Андрей Сергеевич, а за тот год? Ты меня отозвал на две недели раньше. Еще дней двадцать у меня отгулов накопилось.
– И за тот не могу. Да что приспичило тебе? Что за срочность такая?
– Мне нужно.
Сомов по-женски всплеснул руками.
– А мне-то как нужно! Мне нужно, чтобы ты работал. Кем я тебя заменю?
– Да хоть Лаврикова поставьте. Толковый парень.
– Только не лезь в кадровые вопросы!
– Значит, отпуск не дадите?
– Не дам.
– Тогда увольняйте!
Хабаров бесцеремонно взял со стола начальника лист бумаги, ручку и стал писать заявление об увольнении.
Сомов встал у него за спиной.
– Ну, что ты… Что ты делаешь?! – он выхватил у Хабарова лист, разорвал. – Иди. Иди в свой отпуск. Честное слово! Сорок пять дней. Больше не дам.
Хабаров усмехнулся.
– Я постараюсь уложиться.
– Здравствуйте, Валечка, обладательница самого приятного голоса в эфире!
Диспетчер радостно встрепенулась, заулыбалась.
– Ой! Это вы…
– Я.
– Здравствуйте, Александр Иванович!
Хабаров протянул ей в окошечко диспетчерской перевязанную блестящей лентой коробку зефира.
– Ваш любимый, Валечка. Я зайду?
– Конечно, заходите!
Девушка покраснела, суетливой рукой поправляя прическу.
Хабаров вошел в диспетчерскую, взял стул, придвинул его вплотную к креслу Вали, сел, бесцеремонно положив руку на низенькую спинку ее кресла.
– Мы все так переживали за вас, – начала диспетчерша, смущаясь оттого, что он сел так близко. – Это все было так ужасно… Но вы такой молодец! Я даже ночью плакала, не спала, так за вас волновалась.
Она замолчала, окончательно смущенная тем, что он, с вожделением улыбаясь, смотрел на нее в упор.
– Ты ко мне на «вы» потому, что я такой старый?
– Ой, что вы! Просто… Просто вы всегда очень строгий. И еще… Я вас уважаю. Очень. Ой! Я что-то не то говорю… – она закрыла руками лицо.
Он тронул ее золотистые волосы. Они были невесомо мягкими, послушными под его рукой, совсем не такими, как волосы Алины.
– Давай перейдем на «ты».
– Хорошо. Но я не смогу так сразу.
Диспетчерша, наконец, убрала руки от лица и теперь, не зная куда их деть, теребила край вязаного свитера.
– Помочь?
Хабаров обнял ее и поцеловал в губы, настойчиво и требовательно.
– Валь, у тебя приказ Со…мо… – Лавриков замер напротив окна диспетчерской, так и не окончив фразы.
– Иди отсюда! Потом зайдешь! – рявкнул на него Хабаров, удерживая за руку Валю, порывавшуюся уйти.
– Есть зайти позже! – казенным тоном отчеканил Лавриков и, с видом человека, не верящего в то, что видел, удалился.
– Валя….
– Не надо, Александр Иванович. Я не могу так.
Он встал рядом, нежно прикасаясь, стал гладить ладонями ее волосы, зардевшиеся щеки, шею, плечи.
– Ты в три заканчиваешь?
Она кивнула.
– Я подожду.
По длинному пустому коридору Хабаров шел к лестнице. Ему нужно было подняться на третий этаж, в бухгалтерию, и получить отпускные. Едва он ступил на лестничную клетку, как сильные руки схватили его и зажали в угол.
– Ты что, охренел, командир?!
– Тебя мне только не хватало!
Хабаров рывком сбил руки Лаврикова, попытался пройти, но тот встал на пути.
– Ты понимаешь, что так нельзя? Это… – Лавриков запнулся, подбирая слова.
– Ой! – Хабаров усмехнулся, с издевкой. – Ты поучи меня!
Грубо толкнув Лаврикова плечом, он стал подниматься по лестнице, но, не сделав и пары шагов, пошатнулся, судорожно ухватившись за перила.
– Саня, ты что? – Лавриков бросился к нему.
Мгновенно ставшее серым лицо Хабарова заставило Лаврикова отшатнуться.
– Сань, я врача … – испуганно предложил он.
– Не надо, – прохрипел Хабаров. – Пройдет…
Цепляясь руками за перила он сел на ступеньки.
– Может, воды? – робко предложил Лавриков.
Хабаров стер с глаз выступившие от боли слезы.
– Яду!
– Ты думаешь, приведешь домой бабу, Алина сразу разлюбит и уйдет от тебя? – Лавриков погасил о ступеньку докуренную до фильтра сигарету. – Дурак ты, Саня! Хоть и умный мужик.
Хабаров вздохнул, пожал плечами.
– Черт! Но это как-то лечится? Чего ты сидишь, командир? Надо же что-то делать!
Хабаров покачал головой, грустно усмехнулся.
– Позвонок… – Лавриков обнял его за плечи.