Сивый Чуб
Шрифт:
– Так. До того ж вважають що такі книги вибирають самі собі людину і переслідують її усюди. Це дуже погана книга…А взагалі уся ця хата дуже погане місце. Я скільки мимо неї ходив не наважувався зайти, а тут бачу козаченьки – от і сам думаю зайду. Але дарма ви тут зупинилися. Якіб причини вас сюди не загнали – моя порада вам, їдьте звідси! – Любомир сделал надменное лицо и сказал:
– Я козак! Я не боюсь ні бога, ні чорта. Я не боюсь ніякою нечистої! Я онук характерника! І у мене зброя мого діда – шабля яка ніколи не тупиться! – Андрей покачал головой и сказал:
– Ні ти не розумієш…Це дуже погане місце. Я… – Любомир резко вскочил. Ноги уже не так держали, позволяя слегка пошатываться, и он вскрикнул:
– Ні, це ти не розумієш! Ця шабля мій талісман! Я можу їй вбити що завгодно! Можу навіть камінь перерубати, а вона не затупиться не віриш? Дивись! Де ця мерзотна книга… – Любомир схватил книгу. Подкинул ее в воздухе и резко выхватив саблю тяжелым взмахом перерубил книгу на пополам ударив в пол. Перерубленные наискось части книги упали рядом с лезвием сабли, которое прорубило палас и действительно встряло в камень. Любомир рывком выдернул ее из камня и поднес плашмя лезвие к лицу Андрея, казав:
– Дивись! Ось тут вона щойно увійшла у каменюку! Бачиш ані подряпинки. До того ж вона залишається такою ж гострою. Диви! – Любомир слегка провел большим пальцем по лезвию и тут же образовался глубокий порез. Из пальца хлынула кровь и кровяные кляксы заляпали несколько бумаг разложенных на столе. В тот же миг Андрей неожиданно прытко вскочил из-за стола. В какую то секунду на его лице образовалась неестественно широкая улыбка обнажив ряды острых кривых зубов, и в такт ей также раскрылись глаза, а зрачки вытянулись как у кошки. Но в следующую секунду он испуганно закричал:
– Що ти накоїв? Це ж контракти які я віз до Хортиці! Що робити тепер? – Любомир не мог понять показалось ему или нет странное изменение на лице Андрея. Возможно это уже все самогон… Андрей, недовольно цокая снова сел на диван и сказал:
– Ну що ж тепер спробуємо мій напій. Слухай Любомире, я розповім тобі, що трапилось у цьому домі, а більш не треба мені нічого доводити. Добре? – Любомир нахмурился и сел на место. Андрей достал из мешка диковинную бутылку с темной жидкостью, налил себе и Любомиру. Они снова выпили. Любомир отметил про себя, что эта жидкость была самым ужасающим пойлом какое он когда либо пил. Во первых она смердела словно тухлые яйца, во вторых отдавала привкусом смолы. Однако крепостью она была выше, чем любой самогон. В горле у Любомира запершило. Он спросил Андрея:
– Слухай, у тебе є щось закусити? Таку гидоту я ще вжитті не коштував… – Андрей лукаво улыбнулся и ответил:
– Звісно у мене є чим закусити. Є в’ялене м’ясо самого небезпечного звіра на всій землі – и он протянул любомиру крупній кусок мяса, который достал из мешка. Любомир стал жевать его и удивился насколько вкусное мясо. Он поглотил его и спросил Андрея:
– Яке смачне м’ясо! Ніколи такого не куштував. Що це? Ведмідь? Вовк? Величезний кабан? – Андрей усмехнулся и ответил:
– Неважливо. Сподобалося і добре. Краще слухай, що трапилося у цьому домі…Колись давно на цьому місці було мальовниче село. Воно називалось Зарубки. І був у цьому селі голова. Кремезний такий чолов’яга, до того ж ще і справжнісінький характерник. Але був він один. Не одна дівчина чи жінка не могла покорити його серце. А він дуже бажав сім’ю. І от одного часу його позвали з собою козаки, у похід на Європу. Він погодився і поїхав. Довго його не було. Почали вважати, що він загинув. Але несподівано він з'явився. І з'явився не сам – поряд була його обраниця, біловолоса жінка дивовижної краси. Усе село раділо за нього. А жіночка його виявилась щось на зразок знахарки. У неї було велике дзеркало. Вона саджала перед ним людину, яка хворіла щось шепотіла і людині ставало добре. Невдовзі вона завагітніла і народила одразу трьох малюків, трьох дівчаток. Голова був на сьомому небі від щастя. Дівчинки дорослішали. Все йшло добре, доки випадково не виявилося, що жінка цього голови відьма – перевертень. Довго він не міг зміритися з доказами, а потім власно руч задушив свою жінку перед її дзеркалом. А де заховав тіло ніхто не знав. Але у той момент коли вона випустила дух, вона прокляла свого чоловіка. Прокляла навіки бути перевертнем … – на этих словах веки Любомира стали чудовищно тяжелыми и он вступил в неравную борьбу с погружением в мир снов…
РАССКАЗ АНДРЕЯ ЧЕРТОХАТИНСЬКОГО:
…Июль выдался чрезвычайно жарким. Солнце беспощадно сжигало несчастную землю своими лучами, насыщая ее настолько жарой, что и ночи вторили дню. Они были настолько душными, что даже дышать тяжело. Однако жестокость солнца никак не сказывалась на жизни села. Зарубки – красивейшее ухоженное и большое село кипело жизнью. По среди села, почти возле дома головы все улицы стекались, в рыночную площадь, словно извилистые реки в море. Люди словно муравьи в муравейнике толклись среди узких торговых лотков или телег. Почти все возмущались жарой, прятали головы под соломенные шляпы, обливались водой, или пили ее. А те кто не возмущался жарой возмущался ценами и ругался с продавцом. Кого тут только не было и поляки, и русские, и белорусы. Местный голова умел налаживать торговые связи и найти подход к людям. Можно сказать что местную торговлю на таком уровне на котором она была он создал своими руками.
Среди этой пестрой толпы грациозно лавировали одна за другой три девичьи фигуры. Они держались за руки и перемещались в людской толпе словно грациозные птицы в пруду, огибая водяные цветы. Первая была темноволосая, вторая имела рыжий волос, а замыкала цепочку девушка имеющая желтовато-белый цвет волос. На головах их были пышные венки из крупных полевых цветов. Из венков свисали длинные ленточки красного, синего, желтого и зеленого цветов. Одеты они были в длинные приталенные рубахи – вышиванки. Однако они были настолько легки и почти прозрачны, что если присмотреться, то можно было различить четкие контуры молодых тел. Лица у них были утонченные, нежные можно даже сказать детские, а вот в глазах у всех троих горел лукавый огонь. Это были дочери местного головы, потому замечания на счет их полураспутного вида никто не решался делать. Девушки то и дело оглядывались и переговариваясь между собой громко смеясь. Казалось даже, что они ускоряют свой ход. И видимо причиной тому были трое парней, которые подобной цепочкой спешили за девушками. Двое из них были без рубах, обнажая крепкие мужские торсы с развитой мускулатурой и несколькими крупными шрамами. Третий был в легкой рубахе со стежкой вышиванкой красного цвета. Все трое имели усы и аккуратные короткие прически. Дорогие пояса поддерживающие шаровары указывали на их небедное происхождение. И вообще они на расстоянии казались близнецами, хотя по сути не приходились друг другу родственниками, и даже были разного возраста. Они спешили за девушками и отвечали на их звонкий смех своим задорным раскатистым хохотом. Вот эта странная процессия миновала границы рыночной площади и девушки неспешным бегом, как раз таким, чтоб их догнали отставшие парни, поспешили к своему дому. Парни тоже вырвались из плена рынка и ускорились. Девушки почти достигли своего дома, когда один из парней смог на ходу дотянуться до локтя сестры со светлыми волосами. Сестры видимо только этого и ждали. Они, как по команде остановились, развернулись лицом к запыхавшимся парням и прижались друг к дружке, словно спасаясь от холода. Ребята также остановились широко улыбаясь и переводя дыхание. Так они стояли в молчании некоторое время, перестреливаясь глазами. Потом сестры переглянулись между собой и темноволосая, с насыщенно – янтарными глазами сказала, обращаясь к парням:
– Ну, і що ж ви мовчите, наче боїтесь слово вимовити? Чому за нами бігли? Щоб помовчати? – Первым ответил самый старший который был в рубахе – Устим. Он был влюблен в темноволосую сестру. Она с самого своего детства флиртовала с ним, а отец вечно отгонял его. И вот совсем недавно она позволила немного больше чем просто игра. Он ответил:
– А як це за тобою не бігти? Ви ж самі нас поманили, щось таке сказали і побігли. От ми за вами слідом. Хто зна, що ви там хотіли? Може щось допомогти треба було чи ще щось… – Темно волосая прищурив глаза язвительно сказало:
– Ти ба яке диво, сестри. Як цілуватися за хатою у ночі так він знав, що мені хотілось, а тепер не знає – и сестры издевательски засмеялись. Устим вмиг покраснел, но его тут же поддержал друг по левую руку – Данило:
– Та що ви дівчата, усе ми розуміємо. Нам треба було просто все уточнити. Може ви просто граєтесь, а може щось і серйозне – он был неравнодушен к рыжеволосой с зелеными глазами и она ему и ответила:
– Якісь ви сьогодні недогадливі. Невже не зрозуміло де гра, а де все насправді? – Данило заволновался от того, что как то мог обидеть свою не наглядную и не найдя, что сказать просто замолчал отведя взгляд у сторону. Но выручил всех самый младший – Богдан. Его сердце принадлежало белокурой сестре со жгучими голубыми глазами:
– Все – все дівчата. Вибачте нас. Просто ми причаровані вашою красою і тому трохи дуріємо від неї. Ми все зрозуміли. Сьогодні ніч на Івана Купала і ми дуже хотіли б провести свят вечір у багаття поряд з вами. Усі збираються на Смоляній поляні близько півночі. Ви дозволите зайти за вами у вечорі? – Белокурая сестра лукаво улыбнулась и так же лукаво ответила:
– Дозволяємо – Трое друзей выдохнули с облегчением. Общаться в свете дня с сестрами было просто невыносимо, они язвили и кололи своими словами, постоянно вгоняя в краску. Другое дело вечер и ночь. Тогда они сразу преображались и становились более податливыми и ласковыми. Зная эту особенность Богдан решил более не затягивать момент и поспешил распрощаться:
– Тоді ми підемо. Нам ще треба буде привести себе та одяг у порядок, щоб не соромити вас. До вечора – Белокурая сестра с язвительной интонацией ответила:
– До вечора, до вечора. Дивіться не напийтеся до вечора на радощах – Устим снова покраснел. Он как раз только подумал, что было бы неплохо заглянуть на обратном пути к шинкарю. Все это происходило почти у самого дома головы. Дом окружал сад, однако когда погода стояла погожая то двери и окна в дом не закрывались сутками напролет. Так было и сегодня. Окна были отворены настежь. Белые занавеси слегка трепетали от горячих сквозняков, гоняющих по дому пыльцу тополиного пуха. Потому все, что происходило перед садом было видно прекрасно. Голова и увидел своих дочерей в компании трех сорванцов которых он с детства гонял. Голова был и одет только в легкие шаровары. Он вышел на порог дома и крикнул голосом раскатившимся подобно грому:
– Гей хлопці що ви там стовбичите? До мене може прийшли привітатись? Так заходьте поздоровкаємось! – Трое ребят повернули головы к дому. На пороге стоял очень крупных размеров мужчина лет пятидесяти. У него был большой живот и не пропорционально к телу длинные руки с чрезвычайно развитой мускулатурой. На голове в отличие от многих был не чуб, а длинные черные волосы ниже плечей. А лицо украшали шикарные казацкие усы. Все тело кроме головы покрывали волосы местами с сединкой. Мужчина хрустел пальцами, смотря на ребят. А те в свою очередь отлично понимали, что встретиться по ближе с головой у них нет никакого желания. По крайней мере сейчас. Данило поспешил ответить:
– Та ні дядько Благовіст. Ми вже йдемо – Голова стал поспешно спускаться с порога и улыбаясь громко сказал:
– Тю та чому? Ідіть сюди я вас усіх трьох обійму – Трое друзей понимая, что оставаться здесь становиться просто опасно начали почти бегом удаляться. Благовист совершил имитацию бега, будто стал преследовать троицу, и те уже бегом стали удаляться. Голова добродушно рассмеялся. И в такт ему язвительно засмеялись и сестры. Каждый из удаляющихся друзей испытывал неприятное чувство, слыша этот смех за спиной. Они лишний раз убедились, что днем к сестрам лучше не приближаться – постоянно обижают. Толи дело ночь. Их словно подменяют. Становятся кроткими и согласными. Скорее б уже ночь…
День уже желал перерасти в вечер. На небе местами появились облака которые время от времени смело закрывали собой беспощадное солнце, предоставляя бедным людям спасительную тень. Голова села Зарубки – Благовист поспешно одевался. Он совсем запамятовал об одной встречи намеченной еще на утро и теперь скорее всего он не отыщет нужного человека. Или отыщет его скорее всего уже пьяным где – нибуть в дорогом шинке. Он бегал по комнате хватая то вышиванку то меняя шаровары, а три дочери стояли в дверном проёме и посмеивались над ним. Его это немного злило и он возмущенно говорил им:
– Не бачу нічого смішного! Краще б зайнялись хатньою працею. Чи чимось вашим дівчачим, ніж над батьком знущатись – Темноволосая сестра ответила:
– А нам здається дуже кумедним як кремезний чоловіче бігає по хаті і не знає за що хапатись! – Благовист угрюмо посмотрел на дочек и прогремел:
– Чоловіче? Я ваш батько, тому вимагаю трішки поваги до себе! У ну хутко займатись чимось! – И сказав это он побежал в их сторону. Дочери с наигранным испугом и визгом разбежались в разные стороны, а темноволосая прокричала ему из другой комнаты:
– Добре – добре, татко! І справі ми краще підемо займатись справою! Важливою справою! – Отец в ответ прокричал в ответ:
– От і добре! Я повернусь і перевірю, що ви там робили без мене! – Беловолосая засмеялась и сказала:
– Ой не турбуйтесь татко! Ми все зробимо до вашого повернення. Ви нічого не помітите! – Благовист наконец одел вышиванку с синим узором и желто – зелеными маленькими цветками выбежал на порог и крикнул через плечо дочерям:
– Робіть що забажаєте, але щоб я не бачив більше біля дому отих трьох прихвоснів. Зрозуміло? – Сказал это и убежал. В дверях появились три сестры. В руках у беловолосой была книга с надписью на латыни «Verum Deus verus» – Правда бога истинного. Рыжеволосая прищурив глаза и смотря отцу в след негромко сказала:
– Не турбуйся татко, більше не побачиш – они дружно засмеялись. Темноволосая сказала:
– Треба ще з матінкой порозмовляти – сестры закивали головой и направились в глубь дома, к той его части которая соприкасалась со стеной разрушенной башни. Они втроем с трудом отворили тяжелую дверь и проскользнув в узкий проем стали спускаться во тьме вниз по лестнице, шелестя босыми ногами по холодной шершавой поверхности ступеней. Вот они достигли дна погруженного в кромешный мрак. Черкнуло огниво несколько раз и тьму рассеял растущий огонек темной большой свечи в руках у рыжеволосой сестры. Перед сестрами стояло огромное овальное зеркало на подставках выполненных в форме львиных лап. Свет от свечи еле – еле отражался на его матовой поверхности. Девушки не отражались в нем вообще. Они сели на холодный пол полу кругом. Поставили перед собой свечу и беловолосая раскрыла книгу на нужной странице и положила ее перед свечой. Сестры взялись за руки, и читая строки заклинания из книги стали методично раскачиваться. В комнате резко стало очень холодно, и резкий сквозняк почти не задул свечу. Темноволосая широко улыбнулась и вскрикнула:
– Вона тут! Матінка тут вже! – Рыжеволосая дотянулась к зеркальной раме и погладив ее с нежностью сказала:
– Матінко… – Со стороны зеркала стал доноситься сдавленный стон с рычанием, который нарастал и становился всеобъемлющим. Но в этот миг произошло то чего никто из сестер не ожидал. Сверху послышался разгневаный крик отца:
– Так от виходить якою важливою справою ви вирішили зайнятись? Бісові дівки! Ну я вам зараз задам перцю! – И он стал бегом спускаться низ по лестнице, так же разгневанно приговаривая:
– Ми ж домовились минулого разу, що більше не будите розмовляти з цим дзеркалом. Розповідаєш їм, пояснюєш що їх мати була страшною відьмою. Говориш їм щоб вони не слухали її уві снах. А вони що роблять? Вони з нею ще й через дзеркало спілкуються. Ну я вам зараз! – И на этих словах он выскочил на площадку на которой находились дочери, расставив руки. Те в свою очередь уже по настоящему завижали и кинулись в разные стороны, но обогнули отца и убежали наверх по лестнице все так же издавая испуганные визги. Блоговист с искаженным лицом смотрел на зеркало, а потом сквозь зубы произнес:
– Що ж ти курво таке робиш? Своє життя та душу загубила, та ще доньок моїх хочеш згубити? – в зеркале стал проступать образ с каждой секундой приобретая черты. Вскоре в зеркале возникла высокая женская фигура. Однако вид ее был ужасен. Из рваного темного платья торчали обтянутые бурой кожей костлявые руки и ноги. Голова – череп обтянутый кожей с редкими длинными белыми волосами. Глаза – пожелтевшие белки. Губ не было вовсе, из-за чего обнажались поломанные желтые гнилые зубы. Это существо словно уперлось в невидимую преграду и стало царапать ее кривыми когтями. Благовист плюнул на зеркало и с омерзением на лице сказал:
– Недарма гроші забув, повернутись знадобилось. Нічого в тебе не вийде! Я характерник і теж щось кумекаю. Я наклав на них закляття що вони не вміють користуватись своїми силами. Ось так! З’їла? Клята невмеручка! Краще згинь назавжди. Нічого в тебе не вийде! – Существо в зеркале отстранилось от невидимой преграды и Благовист услышал шипящий голос:
– Уже вышло… – В миг его охватило волнение. Он с силой ударил по поверхности зеркала, которое не разбилось, а лишь задрожало и истерически вскрикнул:
– Що, тварюко? Я вб’ю тебе ще раз, якщо з ними щось трапиться! – и стрелой помчался наверх, клича свих дочерей. Однако никто не отзывался. Он выскочил на порог дома, закусив правый ус, однако дочерей нигде не было видно…
Вечер з очевидным нежеланием перерастал в ночь, но в конечном итоге уступил место королеве мрака. Молодежь, томящаяся в ожидании этой ночи оживилась как только горизонт стал меркнуть. Со всех концов села и даже с соседних стали стекаться одиночки и группы молодых людей к берегу реки, к открытым местам и холмам, к высоким кручам и густым зарослям. Это была ночь на Ивана Купалы и каждого было свое излюбленное место где он собирался повести эту ночь. Молодежь их села Зарубки отдавало предпочтение месту которое называлось Смоляная поляна. Старики говорили, что их деды видели как на этом месте кипела смола, словно в огромном котле и в нее прыгали черти с неба. Сейчас же здесь было ровная широкая площадка, по среди которой разжигали большой костер, чтоб прыгать через него под веселые и печальные песни. Многие находили себе пару в такие ночи, многие наоборот расставались. Бывало даже такое, что люди исчезали в эту ночь навсегда. Старики поговаривали, что огонь мог забирать себе кого-нибудь в жертву когда через него прыгали, но молодежь все это воспринимала как страшилки. А вот саму ночь как веселую забаву, которую потом можно долго вспоминать с друзьями. Поляна эта находилась почти на равном расстоянии от реки, леса и большой и опасной кручи, которую местные звали Чертов рог. Потому после того как многие напрыгаются через костер и напоются они делятся на группки и уходят кто побояться в лес и на Чертов рог, а кто к реке, в основном девушки, чтоб пустить венки по реке на суженного и на счастье.
Трое друзей Устим, Богдан и Данило были одеты в самые красивейшие одежды. Они весь день совещались и решили, что в сегодняшнюю ночь сделают предложения сестрам и женятся на них в один день, и построят один огромный дом в котором будут все весело жить одной дружной семьей. Когда настала тьма, они двинулись к дому головы, но сестры сами встретили их на пол пути. Они были одеты так же как и днем, только у бело курой и рыжеволосой были сумочки с собой. Сестры были несколько взволнованы и возбуждены. Они объяснили это тем, что отец был не в духе и мог их не выпустить. Потому им пришлось весь день провести на улице, чтоб не оказаться запертыми в своих комнатах. Однако не смотря на порывистые жесты и некую нервозность в поведении сестры, как и ожидалось были податливыми. Они разбились на пары и взявшись за руки направились к Смоляной поляне: Устим и темноволосая, Богдан и рыжеволосая, а замыкали шествие Данило и белокурая сестра. На вопрос о том, что же в сумках две сестры ответили, что там подарки. Они пришли на поляну как раз в тот момент, когда на одну большую кучу скидывали ветки и хворост. Данило обожал подготавливать дрова к костру, и отпросившись у своей спутницы стал с воодушевлением помогать готовить костер. В эту ночь костер обещал быть грандиозным. Не каждый решился бы через него прыгнуть, а вот друзья условились, если они перепрыгнут, то сразу же и сделают предложение руки и сердца. Вскоре заготовка костра была окончена. И его подожгли под звонкое пение девичьих голосов. Пели о щастье в доме и семьях, пели о здоовье и благополучии. А когда запели о любви Устим поднялся и сказал, не смотря на свою возлюбленную и друзей:
– Вже пора хлопці! Треба робити те що надумали як справжні козаки…Або сгинути! – и он стал бежать в сторону костра. А костер был невероятных размеров. Больше чем когда либо. Устим никогда такого огромного не видел, за все года как они собирались на этой поляне. Он был настолько большим, что казалось горит целый дом. Никто не решался через него прыгать. И вот Устим бежал в его сторону. На бегу он перекрестился и попросил Бога простить за все, если он не перепыгнет костер, и чтоб его любимая тогда нашла себе подходящего мужа. За спиной остались девичьи испуганные крики и предостерегающие крики ребят. Вот пламя заняло собой все пространство вокруг – отступать некуда. Устим сжал губы и что есть силы оттолкнулся от земли, закрыв глаза. И…И почувствовал, что носком левой ноги зацепился о ветку в костре и стал клониться вперед и немного вбок, вместо того, чтоб по дуге перепрыгнуть костер…
Друзья Устима затаив дыхание следили за ним. И они четко увидели, как он неудачно прыгнул и перекрутившись пропал в безжалостном пламени. Они вскочили замерев от ужаса. Вместе с ними вскочила и темноволосая сестра и ужасом вскричала:
– Ні! Ні, що ти накоїв пришалепкуватий? Що ти зробив зі мною! – И тут из – за костра вышел целый и невредимый Устим. Ну почти невредимый – дымились волосы и подгоревшие усы. Он радостно побежал к своей избраннице, упал на колени перед ней и обхватив колени выпалил:
– Я кохаю тебе! Кохаю тебе з того самого моменту як побачив тебе ще маленькою дівчинкою! Виходь за мене. Я дам тобі усе що забажаєш. Все! – Она закрыв глаза широко улыбнулась и теребя его волосы произнесла:
– Добре. Добре, що ти залишився живий – А Богдан с Данилом от радости за дуга обнялись и стали прыгать по кругу, заключенные в объятия друг дуга. Белокурая и рыжеволосая сестры смеялись с этого ребячества. Потом друзья расцепились и подморгнув друг другу тоже побежали к костру и перемахнули через него почти одновременно. После поспешно вернулись к сестрам и тоже признавались в любви и предложили выйти замуж. Сестры смеялись, друзья тоже. Потом они нежно целовались и нежно обнявшись смотрели как другие ребята прыгают через костер. Друзья были счастливы.
Ночь шла равномерно отсчитываемая прыжками через костер. Молодые люди пели, обнимались, целовались и ощущали упоение щастьем. А сестры тем временем переглянулись между собой и темноволосая сказала:
– Я гадаю, що настав час нам усамітнитись і показати нашим хлопцям дещо особливе. Вони на вже на це заслуговують – Белокурая сестра засмеялась и ответила:
– О це точно! Вже давно пора показувати щось особливе! – От этих слов Данило стал трястись. Он еще ни разу не был близок с девушкой. Только целовался и гладил свою избранницу, однако не раз слышал о том ЧТО могут вытворять девушки и женщины со своими мужьями и возлюбленными. И то, что под особенным подразумевается именно слияние Данило не сомневался. Он пытался рассмотреть видна ли дрожь у его друзей, но не смог. Белокурая сестра взяла его за руку, и почувствовав, что он дрожит снова засмеялась и сказала:
– Чого це ти тремтиш? Навіть я не боюсь, а тобі і взагалі нічого опасатися, а тремтиш за нас обох. Пішли вже – и она потянула его за собой в сторону леса. Рыжеволосая сестра повела Богдана в сторону реки, а темноволосая в сторону Чертова рога. Белокурая сестра вела Данила сквозь лес так словно видела в ночи. Она резко остановилась на поляне возле большого дуба с длинной веткой растущей почти перпендикулярно стволу. Она повернулась к Данилу и прильнув всем телом к нему нежно сказала:
– Розпали багаття. Я хочу зробити це при світлі – и Данило стал метаться в темноте собирать хворост
– Розпали багаття – сказала темноволосая сестра, остановившись почти на самом краю Чертова рога.
– Розпали багаття – Произнесла рыжеволосая обнимая Богдана у самого берега реки. Вскоре хворост вспыхнул, и три костра в разных местах осветили три обнимающиеся пары.
– Лягай! – Скомандовала рыжеволосая сестра.
– Лягай – промолвила темноволосая сестра.
– Лягай – прошептала белокурая сестра. И рядом с парнями упали полупрозрачные одежды девушек, обнажив молодые пылающие тела, отливающие золотом в мерцании костра. И прыгнула в объятия Богдана рыжеволосая. Извиваясь легла на Устима темноволосая, не спеша опустилась на Данила белокурая. И слились в нежных и страстных поцелуях молодые полные огня тела, соперничая через прикосновения и ласки в том, кто нежнее и страстнее по отношению к своему партнеру…
Когда первая волна страсти была утолена, ночь еще не кончилась, однако чувтвовалось приближение утра. Рыжеволосая сестра приподнялась на локте и сказала:
– Настав час для того щоб зробити дещо особливе – Богдан, все еще находившийся в полушоковом состоянии после случившегося усмехнулся и спросил:
– А що ж тоді це було, якщо особливе попереду? – сестра загадочно улыбнулась и сказала:
– Справжній сюрприз. Мені потрібно щоб ти сів до мене спиною. Я зв’яжу тобі руки, щоб ти нічого не зіпсував, а ти повернешся до мене обличчям тільки тоді коли я скажу. Добре? – Богдан усмехнулся и сделал так как велела его любимая. Она связала ему руки за спиной. Взяла сумку и отступила на шаг от него. Белокурая сестра завязала руки за спиной у Данила и с сумкой отошла к дубу. Темноволосая сестра завязала руки Устиму и отошла к самому краю Чертова рога. Рыжеволосая достала из своей сумки наточенный пахарский серп и улыбнувшись сказала:
– Розвертайся, любий! –
– Розвертайся, любий – сказала темноволосая сестра.
– Розвертаяся, любий – сказала белокурая. Богдан слегка улыбаясь выдумке своей любимой развернулся и замер. Она держала серп в руках. Глаза ее горели непонятным пламенем и она прокричала:
– Я дарую тобі свою смерть, любий! – и после сказанных слов поднесла серп к своему горлу и одним резким движением вспорола себе горло. Горячая кровь забрызгала ей руку, серп и лицо Богдана. Она улыбаясь подняла лицо к небу, что то хрипя и повалилась наземь. В следущую секунду Богдан разорвал путы связывющие его руки и с истошным криком кинулся к своей возлюбленной… Данило повернулся и увидел что его любимая сидит на ветке дуба с петлей на шее. Она, с безумной улыбкой на лице прокричала:
– Я дарую тобі свою смерть, любий! – и соскочила с ветки. Данило услышал как хруснула ее шейка, молча, в оцепенении смотря как тело его любимой раскачивается из стороны в сторону… Устим обернулся и увидел, что его любимая стоит на самом краю Чертова рога. Она расставила руки в стороны и прокричав:
– Я дарую тобі свою смерть, любий – соскочила с края. Глаза Устима расширились, он тоже разорвал связывающие его путы и кинувшись к краю стал всматриваться в тьму, пытаясь разглядедь где на острых камнях лежит его любимая, издавая прерывистые истошные крики…
…Благовист спал тревожным сном. Сквозь сон он услышал крики и вой возле своего дома. Он выскочил на порог, в предчувтвии чего то плохого. Перед садом стояла большая толпа людей с факелами в руках. Мужчины галдели, женщины плакали. Благовист бегом пересек сад и распихав людей проник в середину толпы. Сердце его бешенно стучало. И вот он увидел, ЧТО обступили люди. Трое друзей, Устим, Богдан и Данило держали на руках своих умерших возлюбленных и горько плакали прижав их головы к своей груди. Благовист сокрушенно упал на колени и завыл. Нет, даже зарычал от ужаса, расцарапывая в неистовстве себе лицо и грудь. А его истошный крик разносился ужасающим эхом по округе…
… Любомир чуть не подскочил от увиденного сна. Или видения навеянного спиртным. Он так четко увидел то, о чем все еще повествовал Андрей. К тому же он так проникся драмой разыгравшейся во сне, что спросил бубнящего рассказ Андрея:
– Не розумію навіщо вони це зробили? – Андрей поднял шатающуюся голову и непонимающе спросил:
– Хто зробив? – Любомир шмыгнул носом и пояснил:
– Ці дівки. Чому вони себе вбили? Через матку у дзеркалі? – Андрей улыбнулся широкой неравномерной улыбкой и покрутив над головой указательным пальцем ответил:
– Це все через ту книжечку, що ти розрубив. У цій мерзотній книжці описанні різноманітні обряди, та ритуали які неможливо навіть собі уявити – Любомир все равно ничего не понимал и так и сказал:
– Все одно нічого не розумію. До чого тут якісь ритуали? – Андрей кивнул и ответил:
– Пояснюю. Мати їхня була відьмою. Їх батько її вбив, і вона приходила до своїх дочок у снах з дитинства. Навчала їх як користуватися книгою. А саме ритуалу завдяки якому на волю вивільнюються мерзотні чудовиська. Зміст ритуалу був такий: молода відьма, у данному випадки три, повинна у особливу ніч зайнятись коханням з чоловіком який у неї закоханий, а потім поки ніч ще не закінчилась передати йому свою смерть, тобто покінчити з собою на його очах. Таким чином відьма позбавляється від оков життя та смерті. Вона стає пограничною істотою і не живою і не мертвою. А в її утробі починає розвиватись дитина – чудовисько. Ці жахливі створіння діти жахливого богу якому покланялася їхня мати. Це була її мрія і таких як вона. Ось вона і втілила її у своїх доньках. Головна мета таких неправильних відьом наплодити як найбільше жахливих створінь. Моєму господареві таке не подобається дуже… – Любомир провел рукой по лицу и сказал:
– Яке безглуздя…А що з їх батьком трапилось після – Андрей продолжил пояснения:
– Після того як громада не дозволила хоронити дочок поблизу села, він розпорядився поставити труни там де вони і зараз стоять – у підвалі старої фортеці. Для себе він теж заказав труну. Він поставив її у себе в кімнаті. Над труною він змонтував собі гак і накинув мотузку. І більше його ніхто не бачив, а до хати боялися підійти, так як постійно у ночі було чутно жахливі крики. А через деякий час люди навіть бачили якісь страшних створінь біля хати і навіть померлих сестер, що блукали у саду після заходу сонця – Любомир замотал головой словно развеивая дурман и произнес:
– Яка безглузда нісенітниця. Зрозуміло лише одне – жінки як завжди зіпсували козакові життя. Нумо вип’ємо за те щоб нас оминула така доля – Андрей снова широко улыбнулся и налил полные кружки. Андрей стал пить первым. Любомир чуть помедлил и закрыв глаза стал вливать в себя ужасное пойло из Андреевой сумки. Когда последняя капля упала на язык, Любомир поставил кружку на стол и откусил ломоть странного мяса, и открыл глаза. Андрей сидел уперев лоб в кулаки, а из макушки по обе стороны чуба стали образовываться черные струйки дыма. Постепенно они приобретали очертания изогнутых длинных рогов. Любомир проморгался, но дымчатые рога на голове Андрея не пропадали. Любомир заплетающимся языком сказал: