Сивый Чуб
Шрифт:
… В самом деле усадьбу со всех сторон усадьбу окружили польские войска. Как стало светать Любомир сам сделал вылазку по различным направлениям и был шокирован уведенным – повсюду расположилась армия. Он вернулся назад в усадьбу где его с тревовогой ждали и трясущейся рукой налив себе в кружку спиртного и сообщил ужасную новость:
– Біда хлопці…Поляки усюди. Вони навкруги. Нам не втікти. Доведеться чекати – Сказал это и осушил одним глотком кружку. Вытер губы и произнес вопрос не обращенный никому:
– Одного не розумію, чого це вони сюди не йдуть? – Лютий поднялся и истерически ответил:
– А я все розумію! Це не поляки! Це привиди! Дід на дорозі говорив, що поляки зруйнували усе село, а цю хату залишили. Так от привиди тих поляків повернулися і тепер слідкують, щоб ми звідси живими не вибралися. Вони як при житті не підходили сюди так і після смерті сюди не йдуть, а тільки чекають! Ми усі тут подохнемо! Ненавиджу усе! – И он стал в припадке гнева срывать картины со стен, перекидывать и пинать мебель в комнате. Любомир не стал его приструнивать. Он чувствовал, что в нем что – то надрывается. Он чувствовал как в нем растет слабость и страх. Увиденные чудовища материализация его страшнейшего кошмара – быть окруженным на родной земле поляками все это подточило его. Он лишь сглотнул наблюдая за слепым гневом Лютого. Налил себе еще кружку, выпил и сказал:
– На привидів вони не схожі. Від них навіть смердить…Нічого хлопці трошки переждемо і все буде гаразд – Лютый утомился создавать хаос в комнате и налив себе кружку молча ее выпил и сел так же молча в углу. Когда Лютый перекидывал один из одноногих столиков из него высыпались старые игральные карты. Грыць заметил это и воскликнул:
– Дивись! Карти! Хоч якось час веселіше пройде! – он подбежал и собрав карты пересчитал их. Количество оказалось достаточным для игры. Он вернулся и все кто решил, что время лучше коротать за игрой в карты присоединились к нему. Веселья не было, но игра заставляла хоть немного отвлечься от понимания в какой ужасной ситуации они оказались. Любомир присел на стул лицом ко входу и раскурил трубку. Ссадина на лбу уже стянулась лекгой коркой и в ней болезненно временами вздрагивал нерв. Эта ссадина теперь навсегда останется памяткой, о том, что он не смог спасти побратима. В первый раз в своей жизни. Это крах. Он больше не сможет никого вести в поход. Никогда… Если вообще выберется отсюда живым. И все таки странно, что поляки сюда не суются. Ведь дом они явно уже видели. Может строгий приказ не покидать далеко место расположения? У поляк всегда все строго с приказами. Если командир сказал вешаться – значит вешаться…Это проклятье! Точнее кара за содеяное. Нельзя было совершать, то что они совершили в том лагере. Может Дмитрий, Охрим и Ибрагим уже нашли свою расплату и остался он один. Он изначально ощущал, что это гиблое дело. Сразу понял, что следовало отказаться. Но…Но согласился…
Так день медленно протянулся к вечеру. И как только солнце стало клониться к закату тревога возрастала с каждой минутой. Любомир сам не мог найти себе места. Он, видимо как и все ощущали, что в эту ночь произойдет что – то ужасное и ничего не мог с этим поделать. Он переминался с места на места. Психовал и временами кричал на Лютого, его людей и Грыця. Однако это абсолютно не улучшало состояние. В итоге он был так внутренне взвинчен, что сел сокрушенно на стул. Перед сбой поставил столик. На него положил саблю без ножен и раскуривая трубку ждал нападения со стороны входа в комнату. Он все до мелочей продумал. Он представил, как любой враг врывается в комнату. Он подкидывает ногой стол и резко перекручиваясь одной рукой хватает саблю, а второй стул и швыряет во врага. Потом совершает несколько прыжков к двери и сечёт обескураженного противника. Ему доводилось уже поделывать нечто подобное. Только вместо одноногого столика быт массивный табурет. Любомир сел и с напряженным лицом стал ожидать, словно видел как за стеной уже происходят приготовления врага к атаке. Он раскурил трубку, медленно ее покуривая в полной уверенности, что совсем скоро начнется бой. И вот в таком нервном напряжении он клюнув головой на грудь…уснул!
Грыць наблюдал за Любомиом испытывая тревогу за него. Его состояние было крайне нестабильно. Он таким его еще никогда не видел. Они играли в карты, но Грыць постоянно кидал взгляд украдкой на своего командира. В очередной раз подняв на него взгляд он увидел, что тот уснул. Ну вот и хорошо. Пусть отдохнет немного, может ему полегчает. Партия закончилась и Грыць в ней проиграл. Он швырнул карты и сказал, что пока сделает перекур. Грыць раскурил трубку и выпив полкружки самогона облокотился спиной о стену рядом с Лютым, молча пуская дым. Лютый с угрюмым лицом так и сидел, уставившись в одну точку в полу. Грыцю показалось, что его самого тоже одолевает сон. Он медленно моргнул наблюдая как подопечные Лютого раскидывают карты. Потом еще раз моргнул и закрыл глаза как ему показалось на секунду. И тут же он пробудился от того, что услышал чарующий девичий смех. Он открыл глаза и вскочил от удивления. Помещение перед ним изменилось. Оно было ухоженным и опрятным. Окна открыты и сквозь них дул легкий ветерок разнося по комнате тополиный пух. Грыць выглянул в окно и снова поразился – на дворе было светло. По ощущениям видимо июль. Что это все такое черт побери! Он посмотрел на находившихся в комнате людей – они словно восковые фигуры замерли в своих позах: Любомир с приоткрытыми глазами, словно вот-вот пробудится, картежники с мрачными лицами покрывая карту друг друга и Лютый, который подносил палец к лицу, словно собираясь поскрести щеку. Но вот он снова услышал искрящийся девичий смех прямо за окном и забыл о всем на свете. Девушка! Не может такого быть! Как такая удача ему прямо в руки. Он кинулся к окну и перегнувшись через подоконник выглядывал наружу, интенсивно вращая головой из стороны в сторону, чтоб увидеть хозяйку столь прекрасного смеха. Грыць не сомневался, что она должна быть просто очаровательна. И вот он услышал смех за своей спиной и резко обернулся. То, что он увидел было лучше его ожиданий. Юная белокурая красавица с голубыми глазами, с венком на голове и в полупрозрачной льняной рубахе стояла в дверях опершись руками о дверную коробку. Она обворожительно засмеялась и улыбаясь сказала:
– Що ти там робиш? Чи не мене шукаєш? – Грыць застыл в молчании. Как же была касива эта де вушка! А она подолжила:
– А ти знаєш, у мене є для тебе подарунок. Бажаєш його взяти? – и сказав это она стала извиваться словно в медленном танце и слегка подымать свою рубаху придерживая подол кончиками пальцев. Глаза Грыця широко раскрылись от возбуждения, а коленки затряслись от волнения. Он жадно сглотнул, ощущая как во рту пересохло. А девушка прекатила свой соблазнительный танец и снова сказала:
– Що хочеш свій подаруночок? Тоді дожени! Дожени! – и засмеявшись выпорхнула из комнаты. Грыць уже не понимая ничего и не отдавая себе отчет, находясь в плену соблазна кинулся за девушкой из комнаты на непослушных подгибающихся ногах, возбужденно пыхтя. Белокурая красавица взбежала по лестнице на второй этаж и манила оттуда пальцем. Грыць выкрикнул ей:
– Слухай я дожену тебе та буду кохати! Ти не зможеш від мене втекти! І ти сама мене розпалила, так що потім не відштовхуйся! – девушка рассмеялась и ответила игриво качая головой:
– Ой, ой як страшно! Дожени, дожени! – и скрылась из виду. Грыць охваченный сладострастными видениями о том как он будет обладать этой девушкой по ее воли или против вскрикнул:
– Ну все! Ти догралась! Я бігу по тебе! – и он перемахнул лестницу трема не уклюжими прыжками расставляя неестественно широко ноги. Он увидел как девушка впорхнула в дальнюю комнату, и Грыць такими же громкими прыжками оказался у входа в комнату. Он увидел что девушка стоит на четвереньках на широком ложе закусив нижнюю губу и слегка улыбаясь. Гыць осознавал, что перед ним юная хрупкая девушка, но она настолько разожгла в нем животную страсть, что о нежностях он и не помышлял. Он запыхавшись вскинул ей:
– Все, мала! Ти догралась! Я зараз візьму тебе, бажаєш ти цього чи ні! – Девушка откинулась на спину и томно сказала:
– Та візьми вже! – Грыць слегка рыкнув одним прыжком оказался у кровати и в следующий миг он уже лежал на девушке и жадно ее целовал. Но тут она его остановила упершись руками в грудь и улыбаясь спросила:
– Ти не будеш проти якщо до нас приєднаються мої сестри? – Грыць так пылал страстью, что даже сначала не понял о чем речь. Он переспросил:
– Що? Сестри? – И он ощутил в комнате еще чье то присутствие. Он хотел обернуться, но почувствовал, что его затылок и горло схватили маленькие, но сильные холодные костлявые руки и наклонили голову снова к кровати. Грыць увидел как белокурая красавица начинает превращаться в ссохшегося мертвеца с белыми глазницами. Свет вокруг стал меркнуть комната снова преобразилась из убранной в заброшенную. И перед тем как тьма совсем охватила окружающее пространство Грыць увидел, что лежит в большом гробу. Он попытался закричать, но в этот момент его сверху накрыла крышка гроба, приглушив истошные крики. А в сгустившейся тьме подняв крышку в гроб проникли еще два костлявых силуэта. Из гроба доносились еще несколько минут отчаянные пиглушенные крики, но потом они прекратились. Лишь раскачивание гроба и негромкие чавкающие звуки нарушали спокойствие окружающей тьмы…
Любомир вскочил от ужаса который ему приснился. Он увидел как Грыць истерзанный весь в крови лежит в огромном гробу. Он закричал:
– Гриць! Де Гриць! – В комнате было тихо. Похоже, что все спали и от крика тоже вскочили выхватив оружие. Лютый розпалил факел и тоже закичал:
– Що? Де? Хто? Що трапилось? – Любомир с тревогой в голосе сказал:
– Де Гриць? Ти бачив його? – Лютый нервно ответил:
– Ні не бачив! Мені байдуже де він! – небольшой факел освещал ярко лишь часть комнаты. Остальная ее часть служила сценой для игры свето-тени. Сначала они все услышали как в комнате раздалось рычание. Словно медведь проник в дом. А потом Любомир увидел как из комнаты выскользнула огромная фигура. Лютый отскочил назад и уперся спиной в заколоченное окно и закричал: