Сивый Чуб
Шрифт:
Любомир плюхнулся самым бесцеремонным образом на ближайший старинный диван, подняв пыль и сказал:
– Так, ну що хлопці. Будемо квартируватися тут. Попередні господарі, так розумію відпочивають собі у підвалі, а ми будемо тут. Розпалюй Гриць свічки. Спочатку зніми покривала з дзеркал, завішай ними вікна та розпалюй свічки – Сказав это он закинул ногу на ногу и выпустив дым задумался о возможной погоне. Степан негромко возразил:
– Нельзя снимать покрывала с зеркал. Где есть гроб с покойником…с покойниками – но Грыць не слушал его. Он делал то что ему приказал Любомир. И когда окна были занавешены, он стал повсюду расставлять и зажигать черные свечи необычных форм и размеров. Прихожая наповнилась насыщеным мягким светом, загнав тьму в углы, под диваны и за дверь. Теперь комнату можно было рассмотреть – в мягком, дрожащем освещении она оказалась более привлекательной. Высокий потолок тонул в полумраке. Словно некое диковинное создание на длинной ножке с потолка спускалась огромная хрустальная люстра, тускло отблескивая мириадами огней, свозь тяжелую завесу пыли. Между частями люстры колыхались пыльные паутинки. Казалось, что люстра вот-вот оторвется от крепления и начнет парить и плавать в пространстве, словно огромная медуза. На стенах висели картины в красивейших диковинных рамках, изображая фантастические виды с парящими в воздухе замками и островами, портретами людей с суровыми лицами, на фоне таких же необычных пейзажей. И несколько картин на которых явно были изображены чудовища. На двух явно было видно как человеческое существо почти трансформировались в нечто кошмарное, запрокинув голову назад. На других монстры с бесформенно разинутой зубатой пастью располагались так, словно намеревались покинуть пределы картины. Также местами между картин висело разнообразное необычное оружие от каменных топоров до изящных мушкетов. Вдоль стен размещались резные серванты с посудой, маленькие столики, диваны, диванчики и муфты. На полу лежал большой овальный цветной ковер с рисунком – молодой месяц над башней выполненной в арабском стиле. Посреди комнаты располагалась металлическая витая конструкция, напоминающая одноногий стол, только вместо самой столешницы были раскрыты лепестки металлического бутона в котором лежал крупный шар размером с человеческую голову синего цвета.
Любомир окинул эту комнату внимательным взглядом и удивился, как они не задели металлическую ногу с синим шаром, перемещаясь по комнате. У него мелькнула сумасшедшая мысль, что все в этой комнате появилось в тот миг как только зажгли свечи. Нет… Это уже слишком! А еще его удивило отсутствие хоть какой либо национальной тематики. Вообще нигде в комнате ее не было. Эта комната напоминала ему ненавистную Европу. А точнее Польшу! Он был неоднократно на приемах у ксендзов и тамошних богатеев и все они почти также обставляли свои домишки. Так может потому поляки не спалили именно этот дом из всего села, потому, что здесь жил предатель? Точно! А в подвале стоят гробы не самоубийц, а предателей! Их не захотели хоронить, проклятых ляшских прихвостней на православном кладбище, и оставили здесь! Вот и вся мистика и бесовская сила! И приземлилась на крышу кокая – то мерзкая уродливая птица. А все остальное дорисовало воображение! Вот и все – невежество и суеверный страх. Но теперь все стало на свои места – он все разгадал, можно полностью расслабиться. Любомир громко рассмеялся своей догадке и вскочил с дивана. Степан вздрогнул от неожиданности, а Грыць настороженно поглядел на него. Любомир выдохнул дым и улыбаясь весело сказал:
– Що ви бовдури ще боїтесь цієї хати? Ай – яй- яй, як не соромно. Особливо тобі Степане. Зараз я все вам поясню і всі ваші страхи як рукою зніме. Але одне мені не ясне. Ну як можна після усього разом пережитого ще чогось боятись? Це я тебе питаю Степан! – Тот виновато попустил взгляд и робко ответил:
– Ну то ж люди все были, а здесь…совсем другое. Здесь… – Любомир прервал движением руки и сказал:
– А тут що? Марновірство – от що! – Дальняя дверь отворилась и в комнату вошел Лютый со своими ребятами. Он подошел к Любомиру с опаской сказал:
– Отамане, чи вірно свічки палити? Нас і побачити можуть та ще у цій хаті все ж таки… – Любомир скривился и ответил:
– Облиш хоч ти! Якій такій хаті? Знайшли когось? –
– Ні, тільки здоровезну пусту чорну труну – Любомир снова вальяжно уселся на диван и сказал:
– Ми теж знайшли цілих три труни. Але послухайте мене сюди, хлопці – озирніться навколо і скажіть мені, що ви бачите? – Все закрутили головами, не понимая, что следует увидеть. Лютий ответил за всех:
– Якась чортопхайська, бісівська кімната. Загублене місце – ось що! – Любомир покачал головой и сказал:
– Які ж ви боягузливі бовдури. Нічого ви не бачите. Придивіться уважно – уся кімната зіставлена так, наче ми знаходимось десь у центрі Європи, а не в рідному краю. Ніде ні єдиного рушничка, чи образа не побачиш. Згодні? – Многие стали кивать. Любомир продолжил:
– А тепер поміркуйте. Чому саме цю садибу не зруйнували з усього села? Не здогадуєтесь? Ні? – Все смотрели на Любомира не понимающе. У некоторых, включая Лютого родилось предположение, что он начинает совсем трогаться умом и следует бежать, пока не поздно. Любомир тем временем, выждав паузу причмокнул, и выпустив дым ответил:
– Добре, бовдури я вам поясню. Тому що ця хата в котрій жив зрадник, чи ціла сім’я зрадників. Подивіться – усе у цій кімнаті, і скоріш як і усьому домі зроблено в Європейському стилі. Нічого нашого нема. Нічого рідненького. Ось так! І скоріш, коли ляхи пішли люди з найближчих сел здогадались, чому саме цю хату не було зруйновано. І ось коли прийшов час ховати когось з тих, хто тут жив, то їм було заборонено поховання на цвинтарях. Тому і довелось труни у хаті тримати. Час минув все забулося і лишився лише острах цього будинку – ось і вся містика, бовдури! – И Любомир снова рассмеялся. Лютий снова окинул взглядом комнату, словно только сейчас ее увидел и ответил:
– Слухайте хлопці, мені здається Отаман має рацію! Скоріш за все, так воно і є! – После слов Лютого напряжение и суеверный страх у всех, кроме Степана развеялся как туман. На лицах появилась снова самонадеянное выражение и мысль о том, что следует обшарить дом на предмет ценностей. Любомир улыбнулся, заметив, как преобразились люди от услышанной информации и сказал:
– Так, що тут ми як у бога за пазухою. Я гадаю, що тепер можливо добряче випити. Ми всі на це заслуговуємо. А ще цю хату треба добре потрусити – може є щось цінне. А після того як ми тут відсидимося, її треба буде спалити! Згодні? – Все дружно вскрикнули: «ТАК!». Любомир усмехнулся и радостно скомандовал:
– Ану Гриць неси все що у діда забрали – будемо відмічати перемогу! – Грыць с улыбкой на лице выскочил из комнаты. За ним выскочил один из подручных Лютого. Вскоре они вернулись с тремя крупными пузатыми бутылями полупрозрачной беловатой жидкости. Они поставили их на стол возле Любомира. Все кроме Степана жадным взглядом смотрели на содержимое в бутылях. Любомир поднялся и обнажил саблю. Потом ловким взмахом срубил длинное горлышко с одного из бутылей и весело сказав:
– Налітай хлопці! – Все толкаясь и радостно галдя кинулись с кружками, которые постоянно носили за поясом или в широком кармане.
5. Страхи
Все охмелели достаточно быстро. Как хмель ударил в голову, так все и разбрелись по дому шатаясь, в поисках наживы. Даже Степан. А кое кто из ребят Лютого запел песню со стороны той двери в которую они вошли. Любомир сидел за столом, упершись в него локтем и лбом уперевшись в кулак. Он тоже пил, но почему то слабо охмелел. Видимо слабоватый перегон был у деда. Но тем и хорошо. В комнате он был один и потому можно было поразмыслить о будущем. Здесь он думал отсидеться несколько ночей. Потом подпалить дом, расплатится с этими мерзавцами Лютого и им самим и махнуть с Грыцем и Степаном в Хортицу. Там все же роднее и спокойнее. Там всегда все понятней и никто нож в спину не готовит. Любомир, как ему показалось даже начал погружаться в некую дремоту, но тут его выдернул и мира подступающих грез странный звук. Это был шелест легких крадущихся шагов. Любомир поднял голову и на секунду оторопел. В комнате действительно находился незнакомый высокий мужчина со смуглым лицом и длинными черными как смоль усами. Одет он был роскошно, но так одевались лет пятьдесят назад не меньше. Он шел осторожно ступая. Рассматривая внимательно комнату, и словно не замечая Любомира. А тот от неожиданности даже слова не мог сказать. Так мужчина добрался до того угла где сидел Любомир. Опустил увесистый мешок на стол, отодвинув пустые два бутыля немного в сторону, сел на диван, сняв изящную шапку, обнажив длинный черный чуб. И казалось только сейчас заметив Любомира посмотрел прямо ему в глаза своими угольками-глазами и ровным с легкой хрипинкой голосом произнес:
– Доброї ночі пане. Бачу у вас тут таке свято, що на весь хутір чутно – У Любомира пересохло в горле. Что – то было не так. Он чувствовал. Что – то в этом человеке было неправильное. Как, черт возьми среди ночи в этом забытом месте мог оказаться мужчина, с виду настоящий кошевой, среди ночи и без свиты. У Любомира появилась мысль кинуться на него саблей и кричать ребятам, чтоб убегали. Но вместо этого она сухо спросил:
– Як ти зайшов сюди? – Зачем он задал это вопрос не понятно. Ведь следовало не говорить, а убить незнакомца и срываться с места. Тот улыбнулся обнажив ряды идеальных белых зубов, откинулся на пыльную спинку дивана и ответил: