Сивый Чуб
Шрифт:
– Щось з тобою коїться? Ти не в змозі відкрити книгу? Усього лякаєшся. Здається та баба з возу в тебе посилилася, бо ти сам на себе не схожий – Гриць засмеялся на это замечание и взял книгу в свои руки. Он тоже ее покрутил, внимательно осматривая, потом ответил:
– Дивна книжечка. Дуже холодна, а на дотик наче шкіряна палітурка, але що це за шкіра не можу ніяк зрозуміти. Щось начеб то знайоме –
– Человеческая кожа… – Негромко сказал Степан. Грыць не обратил на это внимание и сказал:
– У цій книжці е маленький секрет – вона на потайному замку. Я такі бачив у бурсі. Якщо немає ключа, то її можна легко відчинити ножем. Ось зараз… – Он достал небольшой нож. Приставил его к книге, поддел и провернул. Раздался металлический звон, и книга сама собой распахнулась в руках Грыця. Листки в ней со злобным шуршанием стали резко перелистываться
– Отамане це якесь бісовьке місце. Здається нечиста тут живе, може краще податися звідси? – Во тьме засверкало огниво Любомира – он спокойно раскуривал трубку. И как раскурил сказал:
– Маячня це все. Справжній козак на своїй рідній, Богом даній землі нічого не повинен боятися. Ні ляха, ні турка, ні москаля ні біса. Нікого! Це я вам кажу! Це моя земля, моя країна і якщо тут є нечиста, то хая краще втікає, бо якщо я її знайду відправлю одразу до пекла! – Завершив эту пламенную речь, которая педназначалась как для него самого, так и для остальных он обнажил саблю и скомандовал:
– Запалюй смолоскипи знов. Ти Лютий іди оглянь з хлопцями другий поверх. А я зі Степаном і Грицем перший. Кого знайдете вбивайте не мешкаючи, без зайвих питань. Уперед! – Он взял первый зажжённый факел и уверенным шагом направился к блеклым очертаниям ближайшей двери. Если б эти указания отдавал кто-нибудь другой, а не Любомир, то он бы так и остался в этом доме с ножом в спине. Лютый сам бы его всадил по самые лопатки и забрав золото убрался бы с ребятами подальше, скача без остановки всю ночь. Но с факелом удалялся Любомир. А с этим патриотическим фанатиком лучше не связываться и молча исполнять указания. Лютый не раз слышал о нечеловеческой силе и мастерстве боя настоящего характерника, но этой ночью стал свидетелем воочию. Те элитные охранники возле палатки вдвоем могли разнести весь лагерь в пух и прах, он слышал о таких. А Любомир один сразил их двоих…Может ему и нечистая нипочем. А вот погони боится как черт ладана. Или это какой то глубинный страх внутри него самого, страх перед тем, что он совершил нечто неправильное и теперь за ним гонится расплата? Лютый вздохнул, решив оставить эти философские рассуждения, и кивком головы показал следовать за собой – искать лестницу на второй этаж.
Огонь факела то почти затухал, жалобно мерцая, то разгорался с новой силой, выхватывая из тьмы неясные очертания старинной мебели, картин и зеркал, завешенных тканями. На резных столах стояло много разной утвари укрытой толстым слоем пыли. Грыць жадно всматривался в детали интерьера, желая найти что-то похожее на драгоценность. Он был уверен, что этот дом полон нечести. А значит ни один грабитель здесь мог не быть, следовательно можно найти много драгоценных вещей. Даже золотых! Главное не разбредаться и держаться вместе, точнее поближе к Любомиру, так как ему точно и бесы будут нипочем. Они прошли одну комнату. Отперев ногой дверь, точнее Любомир отпер ногой. Потом по небольшому коридору вошли в еще одну комнату. Осмотрели ее. Ничего похожего на чье – то присутствие на обнаружилось. Грыць даже успел прихватить несколько безделушек с собой, которые показались ему дорогими. Потом они осмотрели еще одну большую комнату с широким столом, тремя резными диванами и множеством стульев. Это видимо была гостиная. Грыць и там кое что ухватил. Неожиданно воздухе стал ощущаться легкий но устойчивый запах гниения. Грыць сказал:
– Чуєте? Щось таке смердить? То повітря було як у льоху. А зараз наче хтось здох і валяється тут цілий тиждень – Степан сухим голосом ответил на это:
– Это нечистая так воняет. Злой дух рядом… – Любомир потянул носом и сказал:
– Я зрозумів звідки йде цей сморід. Ходімо подивимось на цього духа. Впевнений що зі справжнім козаком він не зустрічався ніколи – все боягузи та селяни – И он уверенно зашагал к дальней двери. За ней был еще один коридор. Любомир передав факел Грыцю затушил Курительную трубку. Потом снова взял его
– Ну, сподіваюсь, що всі чортяки вже повтікали, тому що я заходжу всередину! Чуєте? Хто б там не був – зарубаю на місці! – Любомир уверенно направился к двери. Откинул цепь в сторону, потом бревно и отворил двери, которые издали зловещий металлический скрип. За дверьми оказалась небольшая площадка и винтовая лестница вниз. Степан дрожащим от страха голосом спросил:
– Мы, что будем спускаться? – Любомир уверенно ответил:
– Так! Усіх чортяк повигоряємо! – И направился вниз по лестнице. Степан еле поспел за ним и Грыцем, чтоб не выйти за пределы освещаемого факелом пространства. Вдруг Любомир резко остановился. Грыць и Степан врезались ему в спину, а он лишь взволнованно вскрикнул:
– Ти ба! Щоб я знову народився! – Степан выглянул из-за его спины и чуть не упал в обморок от ужаса. Посреди широкой площадки на подставках стояли три старинных резных гроба черного цвета, местами с облезшей краской. А за ними располагалось огромное, намного больше человеческого роста, овальное зеркало на подставках выполненных в виде львиных лап. Свет факела странным образом не отражался на его поверхности и оно оставалось матово черным. Перед гробами стоял ящик битком набитый свечами разной формы и размеров. Но все они были черными. Из одного гроба торчал кусочек материи некогда, бывшей белой, а теперь ставшей блевотно желтоватой. Так они молча и смотрели на эти гробы. Потом Любомир передал факел Грыцю и слегка дрожащей рукой снова раскурил трубку. Выпустил дым и негромко сказал:
– Так, Грицю. Слухай мене. Я думаю ти будеш згоден, що труни не слід відкривати. Все ж таки ми козаки на, а не якісь там цвинтарні грабіжники. Згоден? – Тот утвердительно закивал. Любомир шмыгнул носом, выпустил дым и сказал:
– Добре. Тоді ввідай смолоскип Степанові, хапай ящик зі свічками і пішли на верх – Так они и сделали. Грыць молниеносно схватил ящик и побежал, спотыкаясь по ступеням наверх. За ним равномерным шагом подымался Любомир. Степан же подымаясь затылком ощущал, что за ним наблюдают. Прямо сверлят взглядом спину, хотя никого больше в подвале не было. Его очень тянуло обернуться, но где то в глубине сознания он понимал, что пожалеет об этом. Он боролся, с собой, чтоб не обернуться, и проиграл. Он обернулся и оказался прав, что пожалеет об увиденном. Крышка гроба, из которого торчала грязная материя, была приоткрыта и мерцающий свет факела отражался на белке чьего то злобного глаза…
Поднявшись из подвала Любомир решил расположиться в гостиной. Тут просторно, много диванов и стол. Единственное что смущало – это окна выходящие на улицу. Но их можно было завесить материей с зеркал. Плевать на приметы. А вот три гроба никак не выходили у него из головы. Вот теперь он точно осознал, что этот дом проклятый. Настолько проклятый, что даже враги не решились к нему подойти. Где – то он слышал, что некоторых самоубийц, вероотступников и ведьм запрещали вообще погребать в земле. Даже гроба ставить на землю запрещали. Так гробы на подставках и замуровывали в склепах, но чтоб хранить их дома в подвале? Это не нормально…Однако плевать на это! История с этими гробами и все, что с ними связанно была очень давно. Она осталась в далеком прошлом, а сейчас совсем другое время. И нечего ни злу ни духам из прошлого соваться в настоящее. А если все таки сунуться, то можно в самом деле испытать заговоренную саблю деда – характерника. Дед рассказывал, что однажды рассек ею на сметь черта, и потом показывал его рогатую голову по селу, пугая селян. Правда он рассказывал это всегда как перебирал лишнего, но в случае чего Любомир воспользуется саблей против любой не чести. А еще он подумал, что неплохо будет поджечь это чертово логово, когда они уберутся отсюда.