Сияние черной звезды

Звездная Елена

В следующее мгновение все эллары разом поднялись. Лорды остались стоять, склонив головы, их секретари рухнули на пол, едва ли не приложившись к нему лбами. А по обе стороны от меня опустились две дьявольски знакомые ладони, после чего, у самого виска прозвучало на оитлонском:

— Кого будем сжигать, нежная моя?

— Едва ли вам понравится ответ, мой кесарь, — сдавленно ответила я.

Тихая усмешка и громкое:

— На сегодня достаточно.

Молча сложила бумаги и записи, передала склоненному Эдогару, который даже не разогнулся, беря бумаги.

И меня поглотил портал.

* * *

В

месте, куда Араэден перенес меня шумела вода. Сотни, тысячи капелек воды ниспадающих с древних соцветий сталактитов, образующих крохотные ручейки, сливающихся в единый узкий, и вытекающий прочь из небольшой пещеры, в которой мы оказались.

— Идем, — кесарь протянул руку, шагнув вперед.

Ступила следом и ощущая собственную ладошку окончательно беспомощной в его сильной руке, проследовала за императором на свет.

Мы вышли на поляну, покрытую изумрудно-зеленой травой и расположенную у обрыва, с которого открывался вид на безбрежный синий и ныне совершенно спокойный океан.

Видимо потому, что я растерянно плелась, едва переставляя ноги, Араэден подхватил на руки, и понес сам, ступая уже быстрее и увереннее. Дошел до самого обрыва, сел на краю, и усадив меня на к себе на колени, снял сначала обруч, удерживающий покров, после и саму ткань. А затем, аккуратно распуская мои волосы, жестко произнес:

— Нежная моя, уныние — слабость. Отчаяние — глупость. Мне продолжать?

Хотела сказать «не стоит», а вместо этого прошептала:

— Они уничтожили всю экосистему этого мира…

Усмехнувшись, кесарь уложил меня на траву, сам перевернулся на бок, сорвал ближайшую травинку, и демонстративно-пристально разглядывая ее, сообщил очевидное:

— Мир давно создал новую.

И Араэден выразительно провел по моим губам этой самой травинкой.

Молча отобрала ее, села, пристально глядя на частичку крайне густого окружающего травяного покрова, затем взглянула на наблюдающего за каждым моим движением императора и заметила:

— Лорд Кеанран умеет задавать правильные вопросы.

Усмехнувшись, кесарь ответил:

— Мертворожденный сумел не только построить свой Дворец, но и приблизить его практически вплотную к Великим.

Я рывком стянула с себя верхнее платье, расстегнула до пояса второе, легла на живот и покусывая травинку, спросила:

— Стоит приблизить лорда Кеанрана?

Кесарь перекинул мои волосы наперед, мягко прошелся ладонью по спине и с улыбкой посоветовал:

— Стоит внимательно слушать его, нежная моя.

Пожав плечами, грустно заметила:

— Крайне внимательно стоит слушать всех. И чем дальше, тем больше понимаешь, что любое упущенное слово может стать фатальной ошибкой.

Улыбнувшись, кесарь провел костяшками пальцев по моей щеке и произнес:

— Ошибки — это каменная плитка, устилающая дорогу к успеху. Тебе ли не знать об этом.

Но я не успела даже обдумать его слова, как кесарь добавил:

— Все, что тебе мешает сейчас — это страх. Страх совершить ошибку, страх сделать неверный шаг, страх выпустить ситуацию из-под контроля. Ты боишься, нежная моя, постоянно забывая, что за твоей спиной всегда стою я. Я исправлю любую ошибку, удержу, даже если ты будешь падать, и я уже контролирую весь этот мир, одно твое слово — он будет положен к твоим ногам.

Я улыбнулась, глядя в загадочно переливающиеся глаза кесаря, легла удобнее, положив голову на сложенные руки и продолжая смотреть на императора. Несколько секунд просто смотрела, а затем тихо спросила:

— То есть

между этим миром и вами, готовым стереть его с лица земли, стою только я?

Кесарь улыбнулся. Улыбка сказала о многом.

— Не угадала, — досадливо догадалась я.

— Нет, — подтвердил кесарь.

Где-то рядом весело жужжа летели, кажется, пчелы, но подлетев ближе, они резко передумали и очень быстро улетели. Я их понимаю, я бы на их месте тоже улепетывала в быстром темпе. Но на своем собственном месте я продолжала лежать на траве, нежась под солнцем и ощущая неспешное движение руки кесаря по моей спине — было приятно. Спокойно, надежно и как-то тепло… даже не от солнца, от ладони императора. От того как нежно касались его пальцы, как плавно двигалась рука, как близко был он сам…

Странное, ощущение, но безумно приятное…

А затем я ощутила биение своего сердца.

Очень отчетливо, очень ярко, очень громко и вязко…

Удар, удар, удар…

И мир вокруг нас застыл!

Мимо пролетающая бабочка увязла в застывшем воздухе как в капле зеленоватого янтаря, ветер исчез, воздух стал вязким, небо ярко-изумрудным, и только пальцы кесаря оказались способны двигаться, и мягко, успокаивающе коснулись моего позвоночника, словно предупреждая…

Грохот!

Грохот расколовшегося мира и на землю перед нами, в ошметках гранитных скал и льда, смяв пригорок как лист бумаги, приземлилось… нечто. Некто. Кто-то! Упав, он опирался одним коленом и двумя кулаками о землю, сломанную его падением, но мгновенно выпрямился, оказавшись обладателем внушительного роста, темно-зеленых, абсолютно лишенных зрачков глаз, светлых коротких волос, стриженных по удлиненные, странной даже для элларов формы ушей, и тонкого, но ощутимо сильного тела. Странный индивид был одет не менее странно — короткая кожаная куртка с рукавами, не доходящими до острых локтей, короткие перчатки с обрезанными пальцами на руках, штаны и высокие ботинки с присущей скорее ракардам шнуровкой. А за его спиной обнаружился огромный широкий двуручный меч странной формы — слишком уж широким было лезвие.

— Нежная моя, — вновь поглаживая меня по спине, с явно демонстративной насмешкой произнес кесарь, — помнится, ты желала познакомиться с высшим?

— Я не желала, — справедливо напомнила императору.

И поразилась тому, что способна говорить, обходясь абсолютно без воздуха. Потому что я не дышала. Дышать было нечем. Это был вакуум, абсолютно и полностью лишенный того воздуха, которым в принципе можно было дышать.

И тут существо заговорило, произнеся одно единственное:

— Ты!

По правде говоря было забавно в этот момент посмотреть на кесаря, пожалуй так к нему не рисковали обращаться уже лет так триста как минимум. И потому не удержавшись, я скосила взгляд на нашего бессмертного, удостоилась откровенной насмешки в его глазах, после чего император убийственно ласково произнес, обращаясь к высшему:

— Повтори.

Но пришелец повторить чего-либо не успел, а впрочем и не собирался — мгновенно потянувшись за мечом. Не успел. Кесарь сорвался с места, словно взведенная пружина, и нанес удар, сопроводив его нехилой взявшейся невесть откуда молнией. И когда высший отлетел, получив электрический заряд в полете, я лишь удобнее устроилась на траве, приготовившись наблюдать приятное во всех смыслах зрелище — кесаря, бьющего морду высшему. Испытывать какое-либо сочувствие к тому, чей народ последовательно и безжалостно уничтожил два вполне себе обитаемых мира я не собиралась. Испытывать страх за в принципе неубиваемого кесаря тоже.