Сияй, Бореалис! Армейские байки
Шрифт:
— Да, мне кажется, что у тебя развивается паранойя.
— Ты ведёшь себя странно с тех пор, как мы вошли в этот дом. Ты вообще видел, сколько еды съел?
— Ну да, я же голоден.
— Ты забыл сказать, что еда бесплатная и старушка не обеднеет.
— Да, а ещё я дико хочу спать.
— Давно ты в кроватях спишь? Ты же сам говорил, что для тебя это опасно.
— Сегодня я себе могу позволить нормально отдохнуть, — прозевал Седой. — Тебе тоже советую.
— Мне эта бабулька не понравилась, больно она неразговорчивая для человека и для старушки тем более. Нас сюда позвали, как будто так и должно быть. Нам нужно быть начеку и не теряться, — едва слышно произнесла Лирет.
— Если ты так намекаешь на то, что хочешь разделить со мной постель, то увы, сегодня у меня не то настроение.
— Совсем
— Иди спать, ты уже начинаешь бредить, — тот улёгся на бок. — Она же сказала, что завтра всем займемся.
— Да ты понимаешь, что наш враг может узнать о нас! Пока мы будем спать, он смотается отсюда и всё. Акси здесь нет, нет его, ясно? Он нам не сможет помочь.
— Очень жаль, — глубоко зевнул Седой и следом захрапел.
Лирет исполнилась желания спихнуть его с кровати, но вместо этого отправилась на своё лежбище в другой комнате. Под ногами тихонько скрипели половицы. Девушка, сняв плащ, улеглась в постель прямо в одежде. Сон не спешил вытеснить тревожные мысли, и до позднего часа Лирет беспокойно ворочалась, будто лежала на раскалённой сковороде. За маленьким окошком поднялся ветер, какой бывает вначале весны: сильный и яростный, ревущий в кронах деревьях и пытающийся сдуть саму зиму. В окошко стучала и скреблась ветка растущего рядом дерева — по крайней мере, девушка надеялась, что это ветка. Неудержимая фантазия начинала работать не в пользу здорового сна и заставляла думать о том, что это, например, длинные ногти какой-нибудь ведьмы. Тогда Лирет встала с кровати. Штаны вдруг стали неприятно теснить, и организм потребовал справить нужду, чего девушка не хотела, ведь в этом малоцивилизованном селе до сих пор не было канализации. Собираясь выйти, Лирет вдруг вернулась, накинула плащ и взяла скрипку, несколько пачек печатей — по карманам. Для обычного похода в туалет девушка чувствовала себя очень глупо.
Она осторожно прокралась в коридор, нащупывая в темноте путь. Тишина затопила дом до звона в ушах, только посапывание напарника из соседней комнаты разряжали эту неприятную атмосферу. Натянув берцы, девушка поправила лямки скрипичного футляра и тихонько открыла дверь. Оттуда на неё хлынула ночная прохлада. Лирет отправилась на поиски сарая, подгоняемая неприятным спазмом в животе. За домом раскинулся небольшой огород, на котором еще лежали шапки снега. Подошвы прилипали к клейкой мокрой земле, по лицу били порывы ветра и будто нарочно пытались загнать девушку обратно в дом. В отчаяние Лирет пришла только когда перед ней выросло два сарая, и чем дольше она думала, тем сильнее раздражался живот. Девушка зажгла свет прямо в ладони и открыла первую дверь, впустив туда столбик света. В полу зияла квадратная глубокая дыра. Неприятного запаха не было, но Лирет решила, что зашла точно по адресу, и спустила штаны. Девушка осторожно присела на корточки, расслабившись, и свет в её руке погас. Стало легчать. В какой-то момент Лирет заметила, что в сарае подозрительно светло, а потом опустила взор вниз. Тусклый свет исходил оттуда, и то, что она вначале приняла за туалетную дыру в полу, оказалось довольно узким входом в подземный зал. Туда от края дыры шла крутая лестница, к которой теперь явно не стоило больше прикасаться. Приходя в тихий ужас, Лирет заметила, что на каменном полу расставлены свечи, образующие замысловатую пентаграмму. Такие рисовали в своих убежищах сектанты.
Внизу проплыла фигура в тёмных одеждах. Она остановилась прямо возле лестницы, приметив на полу странную лужицу, и медленно подняла голову, будто подобный инцидент уже случался. И вот Лирет, в неловком оцепенении и со спущенными штанами замерев над пропастью, смотрит сверху прямо на физиономию сектанта в маске, а тот смотрит на неё в таком же недоумении снизу. И не факт, что в ошарашенные глаза девушки. Лирет, побагровев, с молниеносно выпрямилась, едва не соскользнув с края, и так же молниеносно натянула штаны. Она выскочила прочь из сарая как ошпаренная, а за ней по лестнице взобрался человек в мантии и устремился следом. Лирет едва оказалась у дома, как вдруг по затылку ей чем-то треснуло, и она без сознания ничком впечаталась лицом в грязь.
Седой
— Пирожки и вправду вкусные, — вставил парень.
Затем он шарахнулся прочь, и трость, адресованная ему, угодила в табурет, разнеся его в щепки. Старушенция зарычала ещё яростней из-за того, что Седой оказался слишком ловким. Радикулит попросту не давал ей свободно наносить удары, но Милль это не остановило. Борясь вслепую, парень подобрал что-то увесистое и пульнул прямо туда, откуда светились жёлтые глаза. Что-то разбилось и пролилось на пол. Запахло остывшей похлёбкой. Лирет должна была уже услышать шум и воспользоваться моментом. Седой дал дёру к двери и выскочил на улицу. Он поспешил подпереть дверь какой-то деревяшкой, затем запнулся обо что-то. Седой наклонился, подобрав скрипичный футляр, весь испачканный грязью. Из дому ломилась разгневанная Милль, но ей не доставало сил, чтобы вырваться наружу.
Седой стал осматриваться по сторонам. Вокруг раскинулась деревенская глушь, в которой было бесполезно надеяться на какие-либо ориентиры. Напарница сама настояла на том, что не стоит разделяться, а теперь сама куда-то пропала. Неумышленно. Парня не покидало чувство, будто с ней что-то стряслось. Сейчас, когда он только едва восстановился, он ещё не мог сражаться в одиночку, несмотря на силу, которой владел. Лирет была его подстраховкой, щитом, прикрывающим уязвимое место, да и просто напарницей, на которую можно было спихнуть часть своих обязанностей. Впрочем, на то ему и нужен был барьерщик, чтобы в такой ситуации обеспечить себе прикрытие.
Если прямо сейчас придётся обратиться к силе Лиса, то тело может не вынести такой нагрузки, а оно уже было на пределе. Парень даже не знал, сколько сможет продержаться теперь.
Неподалёку раздался пронзительный визг. Не думая, Седой ринулся на шум, закинув за плечо скрипичный футляр.
— Отпустите меня, уроды!!! — раздалось ещё ближе.
Эти мерзкие вопли, несомненно, принадлежали Лирет.
Затем она дала знать о своём местоположении, подорвав рядом с собой огненную сферу. Седой заметил оранжевый всполох, разбавивший темноту на мгновение, и бросился туда. В подвижных тенях он сразу понял, где неприятель, а где напарница. Парень моментально налетел на силуэт в плаще и откинул его в сторону, затем в его поле зрения попало еще несколько фигур, выросших прямо из темноты. Седой сбросил скрипичный футляр, который тотчас подобрала Лирет. Оба стали спиной к спине.
— Выспался? — зло процедила Лирет.
— И поел ещё. А тебя как сюда занесло?
— Сходила в сарай, — съязвила та.
— Какая-то ты вся грязная. Ты провалилась куда-то?
Между делом Седой заметил, что силуэтов становится ещё больше.
— Что ж, мы попали в самое гнездо сектантов, — вынес вердикт он. — И даже этого не заметили.
— А я тебе говорила!
— Но ты много чего говоришь.
— Сделай уже что-нибудь!
К силуэтам присоединились какие-то четырёхлапые существа, напоминавшие собак, и тогда парень понял, что дела их плохи. Грозный рык доносился по округе, как бы предупреждая. Эти псины были заражены паразитами и уже мало походили на своих сородичей. Напади такая на человека, и ему придётся отдать свою волю демонической сущности, поэтому всех убитых демонами солдат сжигали или же убивали, если им удавалось выжить после ранения. Становиться таким солдатом ни Лирет, ни Седой не хотели.