Скандальное красное платье
Шрифт:
– Это не мой план, - оборонялась Пиппин, - а скорее Фелисити.
– Она на мгновение умолкла.
– Нет, и мой тоже. Поверьте, продуваемый всеми ветрами дом в Лондоне лучше, чем такой же в Суссексе.
– И ваши родные позволяют вам подобные выходки?
Пиппин немного надулась. Боже милостивый, Дэш начинает говорить как занудный поверенный Фелисити.
– Мы единственные родственники. Мои родители умерли, как и у кузин. Мой брат несовершеннолетний, и он в Итоне.
– Только поглядеть на вас троих! Бедные как мыши и мечтаете стать кошками, полагаю?
Это
Как много времени прошло с тех пор, когда кто-то волновался о ее благополучии.
– Денег нет. Мать мне оставила крохи и дом в Суссексе, хотя на самом деле это убогий коттедж.
– Она уставилась на свои башмаки.
– Отец умер по уши в долгах, имение ужасно запущено. За ним присматривает опекун брата. Подозреваю, что если и есть какой-то доход, то он оседает у него в карманах.
– А кузины?
– Почти в таком же положении. Талли и Фелисити получают скромное денежное пособие, которое их поверенный зажимает так, будто платит из собственного кармана, - объяснила Пиппин, повторив любимые причитания Фелисити.
Посмотрев на дом, Дэш покачал головой, но в его глазах светилось восхищение. Словно он понял, почему они решились на такой риск.
– Действительно, Дэш, вы не должны… Ох… вам не следовало приходить. Если Фелисити вас увидит, или, хуже того… - Пиппин задрожала при мысли, что кто-нибудь вызовет стражников.
– He следовало приходить, - усмехнулся он, сунув руку в пальто. Переступив через разделявший их маленький сугроб, он подошел ближе.
– А как же тогда я принес бы тебе подарок?
– Вы действительно мне что-то принесли?
– не раздумывая сказала она и, посмотрев в его глаза, поняла, что проговорилась.
– Я имела в виду…
Он рассмеялся:
– А ваша горничная, оказывается, не такая безмозглая, если запомнила про подарок.
– Дэш приложил палец к ее губам, останавливая слова. Хотя он был без перчаток, прикосновение его холодной руки согрело ее.
– Шш, маленькая Цирцея, как я мог прийти к такой благородной и хорошенькой леди без маленького сокровища.
– Он вручил ей коробку, задержав ее руки дольше, чем требовали приличия.
Возможно, не от его прикосновения, а просто оттого, что он рядом, ей хотелось только одного - броситься в его жаркие объятия и никогда их не покидать.
Но сначала нужно открыть подарок. Сокровище, сказал он.
– Вы ведь это не украли?
– потрясенно прошептала она, искренне надеясь, что он это сделал.
Подарок - это одно. Но добыча пирата казалась волшебством в ее унылом существовании. Дэш рассмеялся:
– Нет, боюсь, этот подарок не того сорта, но однажды я украду для тебя сундук драгоценностей и полный трюм золота и буду проводить ночи, бросая к твоим ногам жемчуга и алмазы.
У Пиппин от такого предложения пальцы поджались в красных шерстяных носках и тонких ботинках. Хотя это всего лишь ужасное хвастовство, в своем воображении она видела их вместе в каком-то затянутом парчой и бархатом гареме, на ней будет соблазнительное красное платье, а на Дэше пиратский костюм, в каком она впервые увидела его.
Горячий румянец остановил ее своенравные мысли, и она занялась подарком. Медленно развязав ленточку, Пиппин сунула ее в карман, чтобы сохранить навсегда, открыла коробку и увидела, что она действительно полна сокровищ.
– О-о, - тихо выдохнула Пиппин, глядя на него.
– Я подумал, что тебе это может понравиться, - снова улыбнулся Дэш. Потом наклонился ближе и прошептал на ухо: - Твой поцелуй для меня так сладок, поэтому я подумал оставить тебе его вкус, когда я уйду.
Ее пальцы нырнули в коробку и оказались в сахарной пудре.
– Рахат-лукум, - прошептала она.
– Мой любимый.
– Я на это надеялся.
– Дэш наклонил голову набок.
– Попробуй. Мне сказали, что он лучший в Лондоне.
Пиппин смотрела на сладкие кусочки, ей так хотелось съесть их, посмаковать. Она украдкой взглянула на дом, и чувство вины больно кольнуло ее. С одной стороны, ей хотелось поделиться с кузинами, но как она объяснит Фелисити и Талли появление коробки рахат-лукума, когда денег едва на еду хватает, уголь до конца недели не растянуть, а чтобы войти в светское общество, у них двадцать фунтов на троих?
Нет, вряд ли ее помешанная на герцогах кузина одобрит, что Пиппин принимает таких неподобающих визитеров, хотя и приносящих подарки. Правда, Фелисити питает слабость к лукуму, к которому ее в Константинополе приучила няня Рана.
Увы, ничего не оставалось кроме как спрятать улику, что Пиппин и сделала, сразу сунув кусочек в рот. Она едва не застонала, почувствовав сладкую пудру, нежную основу, кусочки орехов и намек на розовую воду.
– Мм… - только и смогла выговорить она.
Когда она протянула коробку Дэшу, он покачал головой:
– Это тебе, Цирцея, как и это.
Он снова полез в пальто и вытащил маленький букетик. Как он достал цветы среди зимы? Должно быть, они стоят целое состояние, и он пошел на огромный риск, разыскивая их в Лондоне, где его могли узнать на каждом углу.
Пиппин не знала, то ли гордиться им, то ли ужасаться.
– О, Дэш, вы не должны, - шептала она.
– Что, если вас поймают?
– Никогда, пока я не закончу дело, за которым прибыл сюда, - сказал он.
– И что это за дело?
– Увезти тебя отсюда, конечно.
Увезти ее? Пиппин нервно потянулась за очередным кусочком рахат-лукума, не зная, что сказать.
– М-м-меня?
– наконец, запинаясь, проговорила она, прежде чем сунуть в рот сладкий кусочек.
– Да, тебя. Если вы смогли украсть дом, то мне придется перейти к похищению английских леди, чтобы поддержать свое реноме в этом мире. Не могут же новички вроде вас обойти меня. Подумать только, украсть дом! Я должен поддерживать свою репутацию, - поддразнивал Дэш и потянулся стереть сахарную пудру с ее губ, но в тот миг, когда его пальцы коснулись ее щеки, что-то произошло.