Сказки старого дома
Шрифт:
— Только камеристка.
— Тогда вас найдут и здесь, — у Камиллы опять задрожали губы. — Успокойтесь, сейчас мы всё обдумаем и найдем какой-нибудь выход. Аманда же сказала, что пропасть не дадим. Для начала представим всю ситуацию. Есть письмо, которое ясно указывает на существование заговора против кардинала и его окружения. Есть и установлено важное лицо королевства, которое написало это письмо. Это Гастон Орлеанский. Известно, что он склонен к заговорам с целью свержения короля. Признаков других заговоров в королевстве не замечено. Тот же Гастон является давним врагом кардинала Ришелье. Первый друг и помощник кардинала убит, как только начал следствие по заговору. Множество нападавших на Жозефа —
— Но ведь Гастон на самом деле не поручал никому убивать Жозефа! — в отчаянии чуть не закричала Камилла. — Я это точно знаю.
— А это не важно, даже если и правда. Убийцей сейчас признают того, на кого всё указывает. Вы сможете доказать, что Гастон не причастен к убийству Жозефа?
— Конечно, нет.
— В том-то всё и дело. Сейчас будем соображать, что может спасти вас, Камилла. Да и Гастона тоже, если он точно сейчас ни при чем. Пожалуй, здесь только один путь. Пробудить в Ришелье сомнения в причастности Гастона к убийству Жозефа. Сейчас пока таких сомнений нет. И второе. Убедить Ришелье, что никакого заговора против него и короля нет, не было и не планируется. Это может сделать только сам Гастон. Поверит ли Ришелье в честность и откровенность Гастона? Конечно, нет. Но он может поверить в страх Гастона перед местью Ришелье. Страх, который удержит Гастона от опрометчивых поступков. Гастон, еще ничего не ведая, попал в такую западню, что если не затихнет со своими интригами и заговорами, то кончит очень печально от руки Ришелье. Никто Гастона выручать не будет, и королевское происхождение не спасет. Слишком велика и очевидна вина. Дай Бог, в лучшем случае он остаток жизни проведет в Бастилии. Если повезет.
— Что же мне делать?
— Как что? Бежать в Орлеан, не заглядывая в Париж. Попробуйте убедить Гастона написать письмо Ришелье с соболезнованиями по случаю потери друга и помощника. А также с уверениями, что никакого заговора не было, а просто так — небольшая интрига против несимпатичного человека. Вспомнив, что было утрачено в результате предыдущих заговоров и конфликтов, Гастон понял, насколько это ужасно. Впредь он воздержится от поступков, которые могут поколебать покой и порядок в королевстве. Что-то в этом роде, Камилла. Причем сделать это нужно немедленно, пока Ришелье не начал действовать.
— Думаете, поможет?
— Допускаю, что да. Полностью не уверен. Может помешать что-нибудь такое, чего мы сейчас не знаем, но попробовать стоит. Ришелье рационалист. Он придержит свое стремление к мести ради политических выгод. Особенно если появятся сомнения в виновности Гастона. Уж как-нибудь постарайтесь пробудить эти сомнения.
— Тогда мне нужно ехать прямо сейчас!
— Верно. Чем быстрей, тем лучше.
— Камилла, я тебе в провожатые дам Гийома, — пообещала Аманда. — Ты же знаешь, какой он надежный человек. Если захотите, то обратно он захватит от Гастона письмо к кардиналу.
Наблюдаем с башни, как карета с Камиллой и Гийомом скрывается за деревьями.
— Вот и движется к концу наше дело, — проговорил Пьер. — Правда, еще не известно,
— Водятся, водятся и при этом во множестве. Охоту можно устроить, если хотите.
— А можно и навязаться в гости к Катрин, — предложил Арман. — Посмотреть, как там себя чувствуют наши беглецы. Катрин, можно навязаться с визитом к тебе в поместье?
— Можно. Посмотрим — и что дальше? Нет, давайте лучше разбежимся на денек. Раз уж такой случай представился. Не знаю как у вас, а у меня домашние дела запущены за неделю отсутствия. Соберемся здесь завтра к обеду.
И разбежались.
Гийом вернулся через двадцать шесть часов запыленный и усталый. Пришлось подождать, пока он переоденется и умоется. А за столом пришлось еще ждать, пока он утолит острый голод. Катрин вся извертелась от нетерпения.
— Гийом, уж сколько можно нас томить!
— Еще чуть-чуть. Моя последняя трапеза была в Орлеане. Вот, еще глоточек — и я к вашим услугам.
Стало быть, так. Камилла и Гастон изругались в пух и прах. Орали друг на друга так, что сквозь двери всё было слышно. Гастон обвинил Камиллу, что из-за ее ошибки провалилось такое важное дело. Тогда Камилла припомнила Гастону, сколько дел провалилось из-за его ошибок и сколько его соратников поэтому кончили свою жизнь на эшафоте. Заявила, что не желает отправляться вслед за ними. Я повеселился от души. Потом они затихли. Через некоторое время вышла Камилла и провела меня в комнату для отдыха. Где я поел и вздремнул часика четыре. Похоже, что сама Камилла не спала больше суток, потому что пришла ко мне снова с уже готовым письмом. Впрочем, какой тут сон, когда впереди маячит топор палача. Она вручила мне письмо и сказала, что герцог дарит мне на выбор любого коня из своей конюшни. Я, конечно, стесняться не стал. Видали, какой красавец!?
— Письмо, где письмо?
— При мне, конечно.
— Катрин, успокойся, — остановила порывы своей подруги Луиза, — вскрытие писем по моей части. Давайте, Гийом. Вот, главное — равномерно нагревать, чтобы на бумаге не появилось пятно от жара и не перегреть воск.
Луиза положила письмо на подносик и стала осторожно нагревать над свечой, любезно зажженной Пьером. Через некоторое время восковая печать сама отлепилась. Просто видно, как Луиза борется со своим любопытством, искушающим первой сунуть нос в письмо. Однако, тяжело вздохнув, протянула письмо мне.
— Только, ради Бога, осторожнее. Не повредите печать.
— Постараюсь.
Я аккуратно развернул бумагу, пробежал ее глазами сверху вниз и начал читать вслух.
"Уважаемый Сир.
Мы в Орлеане скорбим вместе с Вами о потере в результате неслыханного злодеяния Вашего друга и первого помощника Франсуа Леклерка дю Трамбле. Уверяем Вас, что сделаем всё возможное для поиска и наказания преступников, если Вам потребуется наша помощь.
Пользуясь случаем, я лично высказываю сожаление о тех недоразумениях и конфликтах, которые имели и до сих пор имеют место между Вашим Преосвященством и мной. Надеюсь, что моя добрая воля вместе с Вашей принесет успокоение в наши отношения.
Подумав также о тех ужасных потерях, которые понесла Франция в разногласиях между Парижским и Орлеанским дворами, я решил, что этого более не должно происходить никогда. Во всяком случае, по вине Орлеанского двора. Надеюсь, что наше взаимопонимание и дружественность будут со временем расти.
Гастон Орлеанский — принц Франции
28 сентября 1632 года от Рождества Христова»
Наступило молчание. Все в упор смотрят на меня.
— Чего вы на меня уставились?
— Твоя ведь затея, — ответила Аманда. — Ты выиграл.