Скинькеды
Шрифт:
– Волосы красить не будем, мама Галя говорит, это пошло и ненатурально, - весьма серьезно заявила Юля, чётко, в отличие от остальных, выговаривая «р».
Это навело Ольгу на интересную мысль.
– А давайте теперь играть в школу, - предложила она, намереваясь разместить на песке школьную доску.
– Оценки будем получать? - спросила Марина.
– Будем, только «пятерки».
Галина Васильевна поглядела на происходящее с одобрением, но, обращаясь к девочкам, попросила:
– Вот если б кто нянечке помог белье на
– Да это запросто, - вызвалась Света.
Проходя мимо воспитательницы, Света тихо спросила:
– А что, Саше и Наташе помочь нельзя? Операции какие-нибудь?
Та в ответ взвесила её оценивающим взглядом, в котором читалось: много тут благодетелей и сострадальцев бродит, - но вслух сухо и тихо ответила:
– Очень большие деньги нужны, да и то шансов, если верить докторам, почти ноль. Их специализированные детдома ждут. А вот биологическим мамам помочь ещё можно, клизма с соляной кислотой в одно место - очень поможет. Если у тебя будут дети, ты помни про это, - она кивнула на детей.
– У меня обязательно будут дети, - твёрдо сказала Света.
– Куда идти?
– Туда... Там, на первом этаже... Нянечку тётя Римма зовут.
* * *
Вечером все собрались в беседке. День таки отыгрался на жаре коротким, но проливным ливнем. В воздухе плыли озон и ароматы зелени. Лужи, правда, высыхали буквально на глазах. Именно дождь натолкнул Валика на новую идею.
– План с собой?
– спросил он у Алексея.
Морошкин недоверчиво достал из кармана свернутый вчетверо лист бумаги:
– Есть предложения? Мне после сегодняшнего ничего не хочется.
– Не, ну есть же такие родители! Хуже зверей! Их надо в клетках держать, - прокомментировал своё состояние Бганба.
Перепёлкин угрюмо и молча крутил в руках ключи, Ольга и Светлана вполголоса обсуждали, что можно принести девочкам в «Дом ребёнка», Денис выжидательно слушал Запрудина и Морошкина. Он и вставил нужный оборот в их разговор.
– Вот и надо зажиревшим встрясочку сделать. Их-то детки в Европах и Америках образование получают...
Морошкин после этих слов словно получил заряд вдохновения.
– Ну, чего ты там, Валик, намышковал?
– Если сюда - в раздевалки, сюда - в холл и сюда - под лестницы поставить дымовые шашки, то останется только один путь эвакуации - на улицу, по центральной лестнице.
– В купальниках или вообще неглиже, - продолжил его мысль Алексей.
– Но где взять дымовые шашки? Обычными дымовушками тут никого не проведёшь.
– У меня же папа в МЧС, - напомнил Запрудин, - дело за малым, съездить на дачу, там в подвале штук шесть или восемь, не помню... Завтра мне как раз поливать, сегодня-то дождь был. Кто-нибудь может поехать со мной и помочь?
– А тебя опять по этим шашкам не вычислят?
– спросил Бганба.
– Нет, - уверенно ответил Валик.
– Они уже лет... не помню сколько там
– Смотри, батю не подставь, - предупредил Перепёлкин.
– Ребята, а может, вообще не стоит? Это уже уголовка. Пожарные приедут, тут уж точно на теракт тянет, - засомневалась Ольга.
– М-да... Плюс организованная преступность, - окинула взглядом команду Света.
– Детям помогать сложнее, там возиться надо, а тут напакостил - и в кусты.
– Кто в кусты?!
– завёлся Морошкин.
– Может, нам демонстрацию несогласия с существующим строем провести? Вся власть Советам?! Чихня! Мы не убиваем, мы не насилуем, мы не сживаем со свету, как они делают это с нами, мы поднимаем на смех! И надо, чтобы не только пожарные, которые и сами туда приедут, но и телевидение организовать. Эти тоже любят у кого-нибудь в белье порыться. Думаете, они об этих детях помнят? О Феде, которого участковый на помойке нашёл?! О Саше?! О Наташе?!
– Па-аслушайте, - вытянул по-абхазски звук «а» Гена, - девушки пусть с нами не ходят, не женское это дело - война. Я точно вам говорю...
– А никому идти и не надо, вообще никому! Валик мне шашки организует, я сам всё сделаю.
– Алексей с вызовом окинул взглядом нею команду.
– Я войну объявил и капитулировать не собираюсь. Кому не нравится, могут сдать кеды и быть паиньками!
С минуту в беседке висела неопределённая тишина. По Морошкину было видно, что он вот-вот уйдёт.
– Да ладно, Лёх, - начал спасать положение Перепёлкин, - чё завёлся-то? Мы ж не дезертиры. Просто у меня сегодня на душе так хреново, что даже слов никаких нет. Знаешь, у меня, - он подчеркнул это интонацией и повторил, - у меня такое чувство, что это я у этих детей украл что-то. Что это я сам их в «Дом ребёнка» сдал! Что это из-за меня Наташа слепая!
У Ольги при этом на глаза навернулись слёзы.
– И у меня так же, - признался Бганба.
– Та же тема, - согласился Денис Иванов.
– А мне их домой забрать захотелось. Всех. Думал, только у меня так, - сказал Валик.
– Наташа меня взяла за руку и не отпускала... Долго... Я всё боялась, что она меня мамой или сестрой назовёт, - голос Ольги плыл и ломался.
– Почему так? Почему такое вообще может быть?
– Знал Смоляков, куда нам экскурсию устроить, - признал Морошкин.
– А я сегодня, как дура, у нянечки, тёти Риммы, спрашиваю, когда бельё развешивали: почему Бог такое разрешает? В чём эти дети перед Ним виноваты?
– заговорила Света.
– А она как зыркнет на меня, маленькая такая, снизу вверх, и говорит: «А что, Бог их сюда отправил? Бог их на улицу выбросил? Восемьсот тысяч детей по России только Бог оставил, а не мамаши-безбожницы? После войны такого не было! Раз мы здесь, значит, Бог-то их и не оставил». А я такая стою, перевариваю: восемьсот тысяч! Представляете! Целый город сирот!