Сколько стоит корона
Шрифт:
Судя по слуге в старой ливрее и приоткрытой двери, хозяйка была дома. При помощи одного из теней Дойл спешился, бросил второму поводья, а сам велел слуге:
– - Доложи хозяйке, что к ней милорд Дойл.
Слуга сглотнул так испуганно, словно увидел выходца с того света, кивнул и скрылся в доме. Дойл остался стоять на улице.
Обычно, заходя в дома подозреваемых, он не слишком церемонился, но сейчас он пришел не угрожать, а играть -- леди Харроу нужно было убедить прийти на свидание в Королевскую рощу. Разумеется, его личное обаяние не поможет -- по причине отсутствия такового. Но вот
Слуга вернулся через две минуты и с поклонами предложил высочайшему милорду войти.
Дом леди Харроу не был колдовским в прямом смысле этого слова -- не было тяжелых темных штор, не стояли по углам черные и красные свечи, не чувствовалось тяжелого запаха дурманящих трав. Напротив, гостиная была очень светлой и просторной (Дойл невольно вздрогнул, вспомнив комнату без окон из недавнего сна). Но все-таки было в ней что-то чуждое, волшебное. Дойл огляделся, стараясь не пропустить ни единой детали. Запах. В первую очередь, запах -- слишком свежий, но не цветочный и не травяной. Пахло свежим ветром, возможно, грозой. Мебель очень изящная, даже хрупкая -- витые ножки стола вот-вот подломятся под тяжестью вазы. Вазу Дойл рассматривал особенно внимательно -- это было восточное стекло, очень искусной работы. Лорд Харроу едва отдавал долги и с трудом сводил концы с концами, а его жена выставляет на первом этаже временного дома вазу стоимостью в его годовой доход. Дойл втянул носом воздух -- он мог поклясться, что чувствует этот запах -- запах колдовства.
Сзади послышались шаги, и Дойл обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть спускающуюся по лестнице леди Харроу. К счастью, на ней было темно-синее тусклое платье вдовы, а не белоснежное одеяние.
– - Милорд Дойл, добро пожаловать, -- произнесла она, на короткое мгновение звучанием голоса выбив Дойла из состояния равновесия. Но в этот раз он был готов столкнуться с ее чарами и не потерял контроля над собой, только отстраненно отметил, что сердце застучало быстрее.
– - Я не ждала вашего визита. Выпьете вина?
От подобных предложений Дойл обычно отказывался резко и жестко, но в этот раз изобразил на лице сомнения, прежде чем ответить:
– - Рад видеть вас, леди Харроу. Благодарю, но от вина откажусь -- сейчас у меня не так много времени, как я бы желал.
Одна бровь ведьмы приподнялась, лоб чуть сморщился, она спросила:
– - В таком случае, милорд, могу я узнать, что привело вас ко мне?
Дойл коснулся лоснящегося бока стеклянной вазы и произнес, словно не услышал ее вопроса:
– - Прекрасная работа. Эмир, я полагаю. Привезти такую вещицу к нам непросто.
Леди Харроу улыбнулась, подошла к столику и тоже дотронулась до вазы.
– - Подарок моей матери. До войны семья моего отца была богатой. Да и лорд Харроу не всегда выскребал последние деньги, чтобы отдать долги за выжженную и истоптанную землю, -- ее лицо словно потемнело, под глазами стали заметны тени. Она взглянула на Дойла и тихо спросила: -- Вы были на войне, милорд?
– - На всех за последние десять лет, -- отозвался Дойл.
– - И на той, о которой вы думаете, тоже.
Земли лорда Харроу находились на западной границе, откуда семь лет назад
Натиск остановила сумасшедшая решимость короля. Не думая о стратегиях, не заседая в штабах, он, надев золотые доспехи и корону, не таясь, первым бросался в бой, и его солдаты шли вперед, а рыцари показывали чудеса доблести, выходя в одиночку на восьмерых -- и побеждая. Дойл тоже сражался -- без удали, зато с яростью зверя, который дерется за свою жизнь и свою территорию. Потом, за два года войны, он научился лгать, подсылать шпионов, подкупать полководцев и пытать пленных, а Эйрих из везучего смельчака превратился в непобедимого отважного воина. Они выиграли ту войну вдвоем.
Он вздрогнул и поймал взгляд леди Харроу.
– - Вы получали удовольствие от войны?
– - спросила она очень тихо. Дойл кашлянул.
– - От войны, леди, получают удовольствие мародеры и падальщики. Смею надеяться, что в ваших глазах не отношусь ни к одной из этих категорий.
Леди Харроу улыбнулась:
– - Ни в коем случае, милорд. И все-таки...
– - она наклонила голову, показывая тонкую шею, -- я бы хотела узнать, что вас привело ко мне этим утром.
Дойл отошел от столика с вазой, скрестил руки на груди и вдруг почувствовал необъяснимое стеснение -- как будто он приглашал ее на настоящее свидание, предвкушая сладкие запретные поцелуи, которые вот-вот сорвет с ее губ. Перед глазами встала карта с точками засады, и стеснение прошло.
– - Леди Харроу, я заехал, чтобы пригласить вас на прогулку. Сегодня удивительно хорошая погода для этого времени года -- и стоят последние дни, когда можно взглянуть на синих клекотунов. Скоро они улетят на юг до весны, -- сказал он без тени улыбки.
Леди Харроу тоже не улыбнулась и произнесла:
– - Милорд, простите мне мои сомнения, но в ваших словах я отчетливо слышу второй смысл, однако не могу его постигнуть.
– - Леди, -- он позволил себе едва заметную улыбку, чуть уже той, которую обычно использовал на встречах с братом, -- я не слишком хороший оратор и еще худший придворный галант. Возможно, поэтому мои слова вызывают у вас... неуверенность.
Ведьма молчала, и Дойл отмерял текущее время по стукам сердца. На сороковом ударе она приблизилась к нему, заглянула в глаза, окутав свежим, очень притягательным ароматом.
– - Вы приглашаете меня, потому что я -- женщина, которой вы хотите показать улетающих на юг редких птиц, или потому что я знаю нечто такое, что может быть полезно Его Величеству?
Дойл ответил не сразу -- во-первых, вдыхал ее запах, тщетно надеясь распознать в нем знакомые нотки, во-вторых, отсчитывал все те же сорок ударов сердца.