Скрип на лестнице

Айисдоттир Эва Бьерг

Элисабет стыдливо потупила глаза в пол.

Женщина-психолог не обратила внимания на слова директора и дружелюбно улыбнулась:

– Я бы рекомендовала Элисабет походить ко мне. Может, ей понравится говорить с незаинтересованным лицом. С кем-то со стороны.

– Я думаю, это совершенно лишнее. К тому же нам не по карману платить за такого рода услуги, – поспешила ответить мать.

– За услуги, разумеется, платила бы школа, – сказал психолог. – А ты что думаешь, Элисабет? По-твоему, это хорошее решение?

Элисабет

впервые посмотрела психологу в глаза. Она старалась не улыбнуться снова, когда кивнула.

– Ну, договорились, – сказала женщина-психолог и встала, давая понять, что собрание закончилось. Мама улыбнулась скупой улыбкой и положила руку на плечо Элисабет.

Когда они вышли из здания школы, Элисабет заметила, как они стоят поодаль и наблюдают за ней: Сара и Магнея. И она ясно видела, что обе улыбаются!

Когда они пришли домой, мама быстро захлопнула дверь. Она схватила ее за руку и так толкнула, что она упала и поцарапала локоть. Элисабет почувствовала на себе ее испепеляющий взгляд и опустила глаза.

– Как ты смела мне это сделать! – прошипела мама. Она достала сигарету, зажгла и уселась за кухонным столом. Она барабанила пальцами по столешнице и глубоко всасывала дым.

– Марш в свою комнату! – сказала она потом, не посмотрев на дочь, и продолжила курить, вперив взгляд в окно.

Элисабет встала, потирая локоть, и пошла вверх по лестнице в свою комнату. По старой привычке она не наступала на самую скрипучую ступеньку.

Длины провода ее настольной лампы хватило до самого шкафа под скатом крыши. Она стащила с кровати одеяло и тоже перенесла его в шкаф, и подушку туда же. Желтый свет лампы освещал крошечное помещение, и каким-то удивительным образом у нее возникло чувство, что здесь она в безопасности. Это было почти как оказаться в другом мире. Она уселась в шкафу и провела пальцем по царапинам на дверце. Иногда она представляла себе, что шкаф – это пещера. В школе они учили про пещерных людей. Учитель показывал им изображения, которые они вырезали на стенах пещер. Эти картинки рассказывали целые истории.

А царапины на дверце шкафа рассказывали ее историю. Правда, такую, которой никто не понимал, кроме нее самой. Она поплотнее закуталась в одеяло и в конце концов заснула под шум ветра, задувавшего в щели между досками.

Проснулась она лишь вечером, от скрипа верхних ступенек.

В доме можно было разглядеть слабый огонек, а во дворе стоял черный внедорожник. Если бы вокруг не было полицейских машин и машин «скорой помощи», можно было бы подумать, что не произошло ничего из ряда вон выходящего. Что этот вечер ничем не отличается от других вечеров. И для большинства так действительно и было. Сейчас усталые родители стояли у кухонных плит и помешивали в кастрюлях. Запах пищи уже начал доноситься из домов и смешиваться с запахом мокрого асфальта. Уличные фонари подсвечивали зимнюю темноту, и поток машин с каждой минутой становился меньше. В окнах виднелись разноцветные фигуры на телеэкранах. Эльма представила себе, как дети лежат на диванах, не отрывая глаз от телевизора. Свитера все в пятнах, а прически, с утра такие красивые, все растрепались. Таковы были единственные часы, которые, как она помнила, сестра проводила с ней добровольно, а не потому, что ее заставили:

время перед телевизором, пока в кухне варится ужин. Эльма задумалась, довелось ли семье из дома, перед которым она стояла, когда-нибудь испытывать радость от таких часов. Сидела ли маленькая девочка рядом с братом за просмотром мультфильмов в ожидании ужина? Были ли они счастливы до того, как пришло несчастье?

Каури и Грьетар дежурили перед домом. Грьетар разговаривал по телефону, а Каури стоял рядом, засунув руки в карманы. Его маленькие глаза в темноте были необыкновенно черными.

– Что за хрень там стряслась? – спросил Сайвар. Его телефон зазвонил, когда они собирались уходить от Рунара, а после этого все произошло довольно быстро. Они сбежали по лестнице вниз, поехали так быстро, как могли себе позволить, и Эльма открыла дверцу и выскочила из машины даже до того, как Сайвар полностью остановил ее.

– Она его пырнула ножом, – ответил Каури. – Просто взяла и пырнула.

– Что… как так вышло? – спросила Эльма, а Каури только беспомощно пожал плечами. – А сейчас она где?

– Она в доме вместе с Хёрдом. Кажется, ее собираются в управление везти.

Дом выглядел так же опрятно, как в тот день, когда Эльма нанесла Аусе визит, – если не считать, что на полу везде наследили. И запах изменился. Вместо аромата свежевыпеченного хлеба в воздухе стоял характерный железный запах. Она слышала, что Хёрд где-то в доме. Из спальни, где трудился техотдел, доносились приглушенные голоса. Сайвар пошел в ту сторону, а Эльма осталась в коридоре. Пол был кафельный, и большая его часть была покрыта ковриком с персидскими узорами. На стенах висели картины, а на громоздком комоде на белой вязаной скатерти выстроились разные вещицы: статуэтки, серебряная чаша, вазы. Фотография в рамке, а на фотографии старший брат и сестренка; вокруг лето, и волосенки у них почти белые. Мальчик обнимает сестренку, она улыбается до ушей, а он слегка ухмыляется. Эльма вздрогнула, когда гулко ударили напольные часы. Один удар. Половина седьмого.

Когда Эльма заглянула в гостиную, она увидела Хёрда на диване рядом с Аусой. Все огни были погашены, единственный свет был – от уличных фонарей, освещавших террасу. Ауса сидела выпрямившись, на плечи у нее была наброшена вязаная шерстяная шаль. Она смотрела прямо перед собой, и когда Эльма подошла, на лице у нее ничего не отразилось. Хёрд встал и велел Эльме выйти с ним в коридор.

– Она до сих пор ни слова не сказала, – шепнул он ей. – Конечно, мы пока подождем и допросим ее уже в управлении, – но ведь она просто сидит и пялится в пространство. По-моему, у нее шок.

– А это точно она то сделала с Хендриком?

– Она сама позвонила на «горячую линию», – проговорил Хёрд. – Сказала, что Хендрик лежит на полу без сознания и что это она пырнула его ножом. Но голос в телефоне у нее все-таки был спокойный, и когда вошли Каури и Грьетар, она сидела в спальне и протягивала им окровавленный нож.

Эльма бросила недоверчивый взгляд в сторону гостиной. Миниатюрная женщина, казалось, едва способная самостоятельно встать, куда уж ей заколоть мужчину крупнее себя!

– Состояние Хендрика было чудовищным, – продолжал Хёрд. – Он потерял много крови, лежал на полу, а она просто сидела на кровати и смотрела на него. Не было никаких следов того, чтобы там действовал кто-то другой, но мне с трудом верится, что это она. В смысле, я их обоих хорошо знаю. Это абсолютно непонятно.

– А Хендрик жив?

Хёрд пожал плечами:

– Когда приехала «скорая помощь», он был жив, но без сознания. А с тех пор я не спрашивал. – Он сделал глубокий вдох и посмотрел в сторону гостиной, где сидела Ауса. – Я просто понять не могу! Что за чертовня здесь произошла?!