Сквозь божественную ложь 2
Шрифт:
— Если бы он полез на рожон сейчас, ему пришлось бы иметь дело с моим отрядом. А то и перебить весь караван целиком, чтобы замести следы. Убийство охраны ведь сделало бы его самого разбойником. Даже Меченосцы не такие оторвы… как правило. Если есть шанс выпотрошить кого-то без последствий, они предпочтут подождать.
Марк вздохнул:
— Я почти хочу, чтобы разбойники напали. Но меня беспокоит то, что они как-то умудрялись разделываться с караванами крупнее, чем этот. Разумеется, их не охраняли Меченосцы, но… Не удивлюсь, если им как-то помогают призраки Старого
При этих словах объятия Айштеры стали крепче. Нервно дёрнулся рыжий хвост. А я с тоской подумал, что неприятности, похоже, и не собираются заканчиваться.
Новый тракт петлял среди каменистых холмов, беспрестанно продуваемых сквозными ветрами. На серых скалах толком ничего не росло, и раздобыть там что-то пригодное для костра было практически невозможно. Периодически с холмов скатывались крупные валуны, отчего любая стоянка превращалась в испытание удачи — заснувший рисковал проснуться от звуков обвала.
Старый тракт вёл густыми лесами практически напрямик. Двигаясь по нему, путник сберегал немало дней, а кроме того, всегда мог рассчитывать на богатую непуганую дичь. Давным-давно, ещё до Великой Солценосной войны, эта дорога связывала лунарные земли с солярными и пролегала через множество городков и деревенек.
В нынешние времена Старым трактом пользовались лишь при крайней нужде. Благоразумные путешественники и торговцы выбирали Новый — не потому, что на нём не водилось разбойников; порой среди голых скал объявлялись шайки, пощипывая обозы.
Старый тракт пользовался дурной славой по иной причине. Он проходил краем болот, которых когда-то не было в этих краях. Они возникли по воле могущественных магов и стали гигантской общей могилой, в которой полегли тысячи.
Кто-то говорил, что их создали для того, чтобы дать отступить разбитой ночной армии, отгородить её от наступавшего солярного войска — да только волшебники ошиблись в расчётах. Другие клялись, что лунарные отряды по своей воле вошли в гибельные топи, чтобы принести себя в жертву и тем самым наложить на победителей зловещее проклятие.
Уже после войны солярные расы потратили немало лет на то, чтобы очистить леса от страшных монстров, которые часто приходили с болот. Поселения опустели, их жители сбежали от верной гибели. Немало экспедиций сгинуло в центре трясины, пока предки нынешнего короля Миделия не объявили, что справились с напастью, надёжно запечатав её.
Хоть государственные чины и заверяли, что покончили с проклятием, простой народ не спешил им верить. За прошедшие сотни лет лишь самые смелые рискнули обосноваться на окраинах леса, но дальше одиночных хуторов дело не пошло. Их жители слыли нелюдимыми, а кое-кто шёпотом приговаривал, что они, дескать, склонялись больше к ночи, чем ко дню. Церковная проверка слухов не подтвердила, но к отшельникам всё равно относились с подозрением.
Когда появилась неуловимая банда, без труда громившая большие караваны, её тотчас увязали с тёмным прошлым Старого тракта. Орудовала она и на Новом, но сплетников это не смущало. Доходило до нелепого: утверждали, что её возглавляет не кто иной как один из Апостолов, который собирает души убитых, чтобы снять печати. Церковь поспешно опровергла слухи, однако полностью остановить их не смогла.
Обеспокоенный тем, что поведал Марк, я попросил Энель изучить следы магической активности.
— Фон здесь запутанный, но далеко не такой, как на Поляне, — заключила она. — Местность прощупать не выйдет, много ложных срабатываний, но не слишком изощрённые заклинания будут работать. А что до следов маледиктивного присутствия — ничего не чувствую. Может быть, когда-то здесь что-то и было, но за века исчезло. Осталась только неразбериха в рассеянной мане.
— До болот ещё далеко, — возразил я, на что ашура снисходительно цокнула языком:
— Сохранись тут действующее проклятие, подпитанное смертью тысяч смертных, оно на порядок превзошло бы Ползучужаса Мглы. А эманации моего творения ощущались далеко за пределами проклятого леса.
— Надеюсь, в тебе говорит не зависть, мешающая признать чужие заслуги.
— Чушь! — вспыхнула Энель. — Я знала наперечёт всех экспертов в маледикции. Им не под силу было бы создать нечто подобное. Не без моего руководства, это уж точно.
Ради разнообразия я решил положиться на её слова.
— Ни в каких призраков я не верю, — меж тем продолжала ашура, — однако суеверия смертных могут сыграть нам на руку. Огнехвостка рассказала мне о твоей проблеме с Хлыщом. Можно устроить небольшой маскарад — на случай, если не получится убить его во сне и он навяжет бой. Все решат, что это призрак явился по его душу… или что-нибудь в этом роде. Вряд ли кто-то будет горевать, когда Аскалон его распотрошит.
Предложение выглядело до боли привлекательным. Я дал себе понежиться в фантазиях, прежде чем отвергнуть его:
— Нет. Тут я согласен с Марком: нашими дрязгами могут воспользоваться бандиты.
— Не смеши, — фыркнула Энель. — Как будто они представляют угрозу.
Я пожал плечами.
— Почему-то же с ними ещё не справились. Наверняка у них припрятана парочка сюрпризов.
Ашура изогнула губы в недоверчивой улыбке. Она бывала удивительно проницательна, когда этого не требовалось. Вот и сейчас она распознала, что не о нападении я пекусь; мной владело глупое, но жгучее стремление — разобраться с Меченосцем самому.
Он пугал меня; это я готов был простить. Но за посягательство на Айштеру я намеревался заставить его заплатить — лично, своими руками.
Лес и правда был густой мшистой чащей. Стройные осины соседствовали с увитыми лишайником елями и высокими соснами. В таком и разговаривать не тянуло: вечно чудилось, что из зарослей пришельцев разглядывает чей-то жадный взгляд.
Но деваться было некуда.
Заночевали под пышными кронами, выставив удвоенные посты. Никто не побеспокоил караван. Следующий день принёс спокойствие: солнечные лучи пробивались сквозь сени деревьев, запели в глубине птицы. Вторя им, зазвучала речь — сперва неуверенная, затем раздались первые смешки… Не так уж страшен был Старый тракт, каким его рисовала молва.