Сладость горького миндаля
Шрифт:
Донован понял, что глупо спрашивать мистера Патрика Бреннана о причинах размолвки девиц: обвиняя мисс Хэдфилд в эгоизме, сам он ничем, кроме себя и своих дел, видимо, явно не интересовался.
– Мистер Джозеф тоже мало общался с племянницей?
– Джо? Он редкий прохвост. Все лебезит перед Райаном, подлизывается к племянничку да деньги клянчит. И перед Бесс выслуживается. Он знает, кто в доме хозяева. А до остальных ему дела нет.
Донована стал раздражать этот несносный человек, осуждавший всех вокруг за те пороки, коим в немалой степени был подвержен и сам. Чарльз торопился закончить портрет, тем более что надеялся после писать Райана, с лица которого намеревался сделать не менее десятка эскизов. Портрет Патрика не нравился ему самому: хоть сходство было уловлено точно, полотно несло печать отторжения живописца от модели, и бороться с этим Донован не мог.
По счастью, Патрик понимал в живописи не более чем в охоте. Он удовольствовался явным сходством и ничего больше не требовал.
Между тем на ланч семья не собиралась, миссис Ревелл, которую Донован увидел только из окна своей комнаты, уезжала. Томас должен был забрать тело сестры из полицейского морга, и потому он с подводой уехал раньше. Проводить миссис Лавинию Ревелл вышли её племянник Райан и его мать, мисс Бесс, обе дочери миссис Ревелл и Патрик Бреннан. Донован заметил, что у окна на втором этаже появился Эдвард Хэдфилд, но вниз он не спускался. Нигде не было видно и мисс Энн. Джозеф Бреннан тоже не удосужился попрощаться с сестрой.
После отъезда миссис Ревелл и её сына, в доме воцарилась тишина, все разбрелись по своим этажам, и только мисс Бесс зашла в комнату, где работал Донован. Несколько минут Элизабет рассматривала портрет младшего брата, потом проницательно улыбнулась.
– Патрик вам не очень понравился, не так ли?
Донован, уже имевший случай убедиться в уме леди, не стал лукавить.
– Он мало располагает к себе. Но кто следующий? Мистер Бреннан?
– Наверное. Завтра утром он должен съездить по делам с Лидсом, но во второй половине дня будет свободен.
Чарльз поднял глаза на Бесс Бреннан.
– Мисс Бреннан, а... почему, по-вашему, погибла эта девушка?
Элизабет его вопрос не обескуражил. На её лице не дрогнул ни один мускул, однако, когда её глаза встретились с глазами Донована, Чарльз почувствовал, что бледнеет. В глазах Бесс мелькнуло что-то змеиное: умное, ледяное, гипнотическое.
– Причиной безвременной гибели, мистер Донован, чаще всего бывает непростительная глупость. Реже - нелепая случайность. Порой - Божий промысел или даже рок. Но я полагаю, что в этой смерти ничего рокового нет.
Как и многие фразы Элизабет, эта звучала весьма двусмысленно, однако в ней было и что-то пугающее.
– А это правда, - Чарльз опустил глаза, - что ваш брат хотел, чтобы девушки уехали? Мистер Бреннан сказал "будь проклят тот день, когда тётя посадила нам на шею свой выводок. Хотел ведь отослать их, так нет же..." Он точно хотел их отослать?
Элизабет улыбнулась и мягко пояснила:
– Срок визита кузин оговаривался отцом с тётей Лавинией. Предполагалось, что они проживут у нас полтора-два месяца. Но когда отец умер, и мы полагали, что сестры Ревелл должны вернуться к себе. В доме был траур, нам было не до них. Но они, - лицо Элизабет стало непроницаемым, - выказали желание остаться. И братья... тогда на похороны приехали все, Патрик, Мартин и Уильям не поддержали Райана. Мистер Бреннан не любит склок и ссор, и предпочёл уступить братьям.
– А вы тоже хотели, чтобы они уехали?
Элизабет кивнула и твёрдо ответила:
– Да, мне тоже было не до гостей. Но, должно быть, кузинам несладко в Уистоне. Это ведь совсем захолустье.
– Поэтому они и сейчас не захотели возвращаться?
– Надо полагать.
Мисс Элизабет простилась с ним и вышла.
У Донована осталось странное впечатление от этой встречи, и когда он возвращался в Церковный дом, то долго вспоминал глаза Элизабет - умные и ледяные, несмотря на их тёплый цвет жжёного сахара. Ему не показалось, что она лгала - скорее, Донована удивила её прямолинейная и жестокая искренность, которая, однако, импонировала ему куда больше себялюбивого равнодушия мистера Патрика Бреннана.
Глава 9. Медицинская тайна.
Умные люди знают, что верить
можно лишь половине того, что нам говорят.
Но даже они не знают, какой именно половине.
Неизвестный автор.
Однако это впечатление отнюдь не было последним в Кэндлвик-хаус. Уже уходя домой, Донован неожиданно снова увидел Патрика Бреннана. Рядом с ним стоял его брат Райан. Беседовали они тихо, стоя в круге фонарного света. Летний ветерок чуть покачивал крону росшего рядом ясеня, образуя на лицах братьев причудливые тени. Не похоже было, чтобы они ссорились, но Патрик был мрачен и насуплен.
– Это нелепость, причём тут мисс Хэдфилд? Она глаз с тебя не сводит, что, я не вижу, что ли?
– Я не уговариваю тебя, - спокойно обронил Райан, - просто говорю, чтобы ты подумал. Это было бы разумно.
Патрик пожал плечами.
– Ты странно рассуждаешь...
Братья повернули к дому.
Тут Донован заприметил, как задним двором промелькнула мисс Летти, её сопровождал высокий мужчина лет тридцати, они вышли с конюшенного двора и прошли не через главный вход в дом, но через маленькую дверь в торце левого крыла. Зато из главного входа вскоре вышли, кутаясь в шали, две девицы. В одной из них Донован сразу узнал мисс Элизабет, в другой - мисс Энн Хэдфилд. Сгустившиеся сумерки позволили ему незаметно приблизиться, тем более что в парке было множество кустарников. Чарльз рассчитывал услышать нечто важное о мисс Кетти, но, к его изумлению, речь шла совсем о другом.
– Ты же понимаешь, Бетти, я не виновата, я мечтала, что мы породнимся!
Голос мисс Элизабет был сух и холоден.
– Я понимаю.
Сухость тона и лицо мисс Элизабет явно убивали мисс Энн.
– Я говорила ему, что его поведение, - это не поведение джентльмена, но он просто ненадолго увлёкся, потерял от неё голову. Потом очнулся. Это просто прихоть, пустая прихоть...
Тон мисс Элизабет не изменился.
– Я понимаю.
– Это пройдёт, он просто глупец, но он забудет о ней и всё будет по-старому.