Славянская спарта
Шрифт:
Вечеръ я провелъ у нашего посланника, гд, кром секретаря посольства г. Вурцеля, уже знакомаго намъ, я познакомился съ воспитателемъ княжескихъ дтей, швейцарцемъ Пиге, красивымъ мужчиною огромнаго роста, совсмъ подъ стать черногорцамъ; мы много говорили объ историческихъ задачахъ Черногоріи, о положеніи Македоніи, Греціи, Сербіи. Любезный посланникъ нашъ, хотя не безъ нкоторыхъ препятствій, устроилътаки намъ возможность хать домой черезъ Боснію, куда австрійцы неохотно пускаютъ русскихъ; паспортъ нашъ былъ визированъ въ этомъ смысл австрійскимъ резидентомъ.
Спать пришлось лечь только въ 12 часовъ ночи, что здсь не въ обыча. Ночь была удивительно тихая и ясная, такъ что мы долго молча стояли подъ раскрытымъ окномъ, наслаждаясь картиною заснувшаго города. Луна поднималась изъ-за горъ; звзды, не успвшія еще поблднть, ярко искрились на темно-синей глубин неба; мирная долина дышала бодрящею свжестью; безполезные фонари продолжали горть вдоль пустыхъ и безмолвныхъ улицъ своими тусклыми красноватыми огоньками, и ни одинъ
Отрадное чувство безопасности и спокойствія охватываетъ васъ здсь, среди этого простого, честнаго и смлаго народа, доврчиво спящаго въ своихъ незапертыхъ дохахъ безъ всякихъ ночныхъ сторожей и полицейскихъ обходовъ.
Утромъ я отправилъ на родину телеграмму о нашемъ вызд домой, заплативъ изъ Цетинья въ Воронежъ всего одинъ австрійскій гульденъ 65 крейцеровъ.
Одинъ изъ новыхъ знакомцевъ нашихъ, единственный цетинскій содержатель аптеки Дрейчъ герцеговинецъ изъ Мостара, учившійся въ Петербург въ 3-й гимназіи, и хорошо говорящій по-русски, настоятельно просилъ насъ навстить его и затащилъ насъ къ себ. Дрейчъ объяснилъ, что это совсмъ не славянская фамилія — только личное прозвище его, а что онъ изъ рода Миличевичей; онъ былъ во время послдней войны завдующимъ «Краснымъ Брестомъ» въ отряд князя Николая, вмст съ русскимъ докторомъ Щербакомъ и другими, и разсказывалъ поэтому, какъ очевидецъ, много интереснаго о битвахъ въ Дужскомъ ущель, подъ Острогомъ и въ долин Зеты.
Въ Доньемъ-Острог стоялъ ихъ госпиталь съ ранеными, но князь прислалъ сказать, что удержать Острогъ не могутъ, и чтобы скоре очищали его. Старикъ Христофоръ поднялъ тогда мощи св. Василія и вынесъ ихъ на плечахъ народа; раненыхъ тоже повели, повезли верхами, понесли на рукахъ. Черногорцы шли горами Горяча, защищая правый берегъ Зеты, прикрывая Катунскую и Лшанскую нахіи, а турки шли вершинами Острога. Всякій шагъ они должны были брать съ бою, и поэтому отъ Никшича до Спужа двигались цлыхъ девять дней; въ Рку ихъ не пропустилъ князь Николай, а въ Пиперы и въ Кучи задвинулъ имъ дорогу ни разу ими не побжденный, энергичный и дятельный Божо Петровичъ, укрпившійся у Дуклеи. У Сулеймана-паши было тогда 40.000 регулярнаго войска, у князя Николая всего 6–7.000. Сулейманъ, какъ только соединился въ Спуж съ Дервишемъ-пашою, сейчасъ же отправился съ своимъ войскомъ черезъ Антивари на Шипку. Нашъ посланникъ Іонинъ былъ тогда все время при княз и сообщалъ ему ежедневно извстія изъ Болгаріи. Русскій главнокомандующій требовалъ, чтобы черногорцы какъ можно доле удерживали у себя турецкія войска, и князь Николай вполн исполнилъ это порученіе.
Дрейчъ предложилъ моей жен помочь ей въ покупкахъ мстныхъ издлій, а я, пока они странствовали изъ лавки въ лавку, отправился проститься къ П. Д. Вурцелю и побесдовалъ съ нимъ за русскимъ чаемъ около тульскаго самовара. У Бурделя довольно большая и хорошо выбранная библіотека русскихъ авторовъ, много французскихъ книгъ по исторіи и этнографіи. По словамъ его, Черногорія получаетъ изъ Россіи не мало помощи. Въ голодные годы прислано было сюда русскими не меньше полумилліона франковъ. Составленъ былъ комитетъ подъ предсдательствомъ митрополита, и Вурцель, въ качеств его помощника, долженъ былъ взять на себя главный трудъ по составленію списка пострадавшихъ округовъ и распредленію пособій. Раздача поручалась мстному попу, школьному учителю, капитану, представителямъ народа. Дло велось у нихъ вполн честно. Три года сряду пришлось кормить пострадавшихъ. Особенно трудно было устроить неудавшихся переселенцевъ, которые двинулись въ Сербію, по приглашенію тамошняго правительства, въ числ 14.000 семействъ, а принято было ихъ только 6.000; 8.000 семействъ должны были вернуться, окончательно разоренныя, продавъ еще раньше свои дома, поля, скотъ, орудія, оставшись безъ крова, безъ хлба, безъ заработка. Кое-какъ размстили эти семьи по различнымъ селамъ и кормили на счетъ благотворительныхъ средствъ, а земли и имущество ихъ выкупили обратно. У Вурцеля я встртился съ французскимъ министромъ-резидентомъ при черногорскомъ двор г. Депре, женатымъ на красивой американк, дочери Макъ-Клелана, съ которыми мы уже раньше видлись за табльдотомъ нашей гостинницы. Этотъ любезный дипломатъ самымъ дружелюбнымъ образомъ относится къ русскимъ, и взялъ съ меня слово, что мы съ женою задемъ въ нему въ Рагузу на нашемъ обратномъ пути.
Съ послднимъ зашли мы проститься съ Кимономъ Эммануиловичемъ Аргиропуло, — этимъ въ высшей степени симпатичнымъ представителемъ здсь русской политики, сердечно привязаннымъ къ Черногоріи и врующимъ въ ея счастливую будущность. К. Э. Аргиропуло, проживъ много лтъ въ Черногоріи, изучилъ до мельчайшихъ подробностей ея народъ и страну; онъ объхалъ верхомъ вс границы Черногоріи и присоединенныхъ въ ней земель, побывалъ у всхъ черногорскихъ племенъ и даже у окрестныхъ албанцевъ, отлично постигъ духъ и характеръ народа, основательно познакомившись съ его исторіей, я пользуется во всемъ княжеств огромнымъ авторитетомъ.
Такіе подготовленные, правильно смотрящіе дипломатическіе дятели только и могутъ быть полезны истиннымъ интересамъ Россіи. Раньше Черногоріи, Аргиропуло служилъ въ Персіи и въ Константинопол, такъ что имлъ случай со всхъ сторонъ изучить нашу
К. Э. Аргиропуло проводитъ нсколько лтнихъ недль на «Катунахъ» (альпійскихъ пастбищахъ) Ловчева; по его словамъ, гостепріимство простодушныхъ черногорскихъ пастуховъ доходитъ до трогательности. Они ему ржутъ барановъ, приготовляютъ молоко и сыръ, считая это за великую честь для себя, и ни одинъ изъ нихъ ни за что не согласится взять за это хотя бы одну копйку съ посланника русскаго царя. Въ Катунахъ живетъ лтомъ и князь, и многіе другіе черногорцы. К. Э. беретъ обыкновенно съ собою своихъ кавасовъ и повара., свою походную кровать и устраиваетъ себ гд-нибудь въ уютномъ уголк горнаго пастбища деревянный баракъ. По словамъ его, нтъ ничего здорове и пріятне этой жизни на заоблачныхъ пастбищахъ. Съ княземъ Николаемъ посланникъ нашъ въ самыхъ близкихъ и дружественныхъ отношеніяхъ и почти каждый вечеръ проводитъ у него, составляя ему партію въ русскій преферансъ.
Судя по тому, что я слышалъ здсь, вопросъ македонскій считается самымъ труднымъ, почти неразршимымъ. Взаимная вражда сербовъ, болгаръ, грековъ и румынъ въ Македоніи длаетъ положеніе тамъ Турціи несокрушимымъ, и каждый изъ соперничающихъ народовъ охотне мирится съ властью Турціи надъ спорными странами, чмъ съ господствомъ въ нихъ кого бы то ни было изъ своихъ соперниковъ, тмъ боле, что турки гораздо снисходительне къ различіямъ племеннымъ и религіознымъ, а прежняго своеволія и тиранніи пашей не допускаетъ постоянное вмшательство консуловъ и европейскихъ державъ. Если же правительство Оттоманской Порты по обыкновенію своему ложится мертвою рукою на вс отрасли государственнаго управленія, то зато оно не мшаетъ частной иниціатив, промышленной и торговой, какъ показываетъ, напр., примръ Салоникъ, гд такъ называемые спаньолы, — предпріимчивые испанскіе евреи, — распоряжаются въ сущности всмъ. Сами македонцы отлично понимаютъ это преимущество турецкаго владычества и мечтаютъ только о самостоятельномъ устройств Македоніи, вовсе не соблазняясь перспективою промнять султана на Милана или Фердинанда. Конечно, самостоятельная Македонія была бы лучшею развязкою этого сложнаго вопроса, постоянно волнующаго балканскіе народы, а черезъ нихъ и Европу; дальнйшій ходъ исторіи показалъ бы, куда стала бы добровольно тяготть эта новая свободная страна. Рознь, взаимная зависть, недовріе и междоусобные споры до сихъ поръ губятъ славянство, какъ губили они его въ его старой исторіи; судьба Россіи при татарскомъ/ нашествіи, судьба Сербіи на Коссовомъ пол — не научили славянъ политическому благоразумію. Даже совсмъ одноплеменные сербы считаютъ, напримръ, черногорцевъ дикарями, а черногорцы, въ свою очередь, свысока смотрятъ на сербовъ королевства, презрительно называя ихъ «шумадійцами», т.-е. пастухами, а себя почитая вольнымъ благороднымъ рыцарствомъ. Хотя же и существуетъ тайное соглашеніе между Сербіей и Черногоріей, устроенное еще Пирочанцемъ, о взаимномъ наслдств въ случа прекращенія рода сербской династіи Обреновичей и Черногорскихъ Нгушей, но актъ этотъ, какъ не представленный на утвержденіе сербской скупштины, не вступилъ въ законную силу. Связь же черногорскаго княжескаго дома съ Сербіей черезъ зятя князя Николая, Петра Карагеоргіевича, не иметъ большого практическаго значенія, потому что сторонниковъ Карагеоргіевичей въ Сербіи чрезвычайно мало.
Турки и австрійцы отлично умютъ разыгрывать свои партитуры на этомъ славянскомъ инструмент взаимной розни и создаютъ свою силу исключительно обезсиленіемъ славянъ самими же славянами. Географическое разъединеніе Черногоріи отъ Сербіи коварно оставленнымъ въ турецкомъ владычеств Новобазарскимъ санджакомъ такъ же не мало способствуетъ политическому разъединенію этихъ братскихъ народовъ. Безъ политическаго благоразумія и воздержности, безъ чувства исторической справедливости, народамъ невозможно разршать серьезныхъ политическихъ и историческихъ задачъ. Въ Македоніи, напримръ, исторія каждаго балканскаго народа по очереди ложилась на исторію каждаго предшествовавшаго народа и закрывалась въ свою очередь исторіею послдующаго, оставляя временамъ грядущимъ свой отдльный отъ другихъ характерный слой, и крайне трудно ршить, за какими именно вками македонской исторіи, за какою стадіею ея политической жизни должны быть признаны исключительныя права наслдства. Съ этой точки зрнія сама Турція, владющая Македоніей въ силу завоеванія въ теченіе чуть не 500 лтъ, тоже не можетъ быть лишена нкоторыхъ законныхъ правъ, на долю свою въ этомъ сложномъ общемъ наслдств балканскихъ народовъ.
Нужно также прибавить, что неблагоразумныя выходки нкоторыхъ нашихъ близорукихъ газетъ, совершенно незаслуженно называющихъ себя политическими, — нердко много помогаютъ враждебнымъ намъ органамъ печати, австрійскимъ, нмецкимъ, англійскимъ, возбуждать подозрніе балканскихъ славянъ противъ мнимыхъ замысловъ Россіи на ихъ самостоятельность и невольно заставляютъ боле интеллигентную пасть здшнихъ славянскихъ народовъ — относиться съ затаеннымъ недовріемъ къ дйствіямъ Россіи.
Такъ, въ бытность нашу въ Цетинь, внская «Neue Freie Presse» съ особеннымъ злорадствомъ подчеркивала ребяческую статью «Гражданина» по поводу прибывшей въ Петербургъ болгарской депутаціи митрополита Климента и др., гд политиканъ «Гражданина» торжественно объявлялъ, что Болгарія, Сербія, Румынія, должна стать русскими областями, слиться съ Россіей, какъ Баварія, Вюртембергъ и пр. слились съ германской имперіей, ибо самостоятельное существованіе ихъ будто бы немыслимо…