След на афганской пыли
Шрифт:
– Все будет хорошо, – уверенно произнес он, обняв и прижав к себе маленького афганца.
Лейтенант Дуглас, затаив дыхание, следил за действиями майора издалека. Английский сержант нервно теребил в пальцах остатки лески. Старик, не мигая, смотрел выцветшими от долгих лет жизни глазами на своего любимого внука.
Лавров рванулся в прыжке, словно под ним распрямилась мощная невидимая пружина. Он мог смягчить удар о каменистую землю только одной рукой, второй крепко прижимал к себе вскрикнувшего мальчишку. И тут же откатился за камень. Ему даже
Взрыв громыхнул, когда Лавров уже надежно накрыл собой голову и грудь мальчика. Осколки ударили в камень, поднятая ударной волной пыль окутала все вокруг.
Старший лейтенант Дуглас до рези в глазах всматривался в клубящееся пыльное марево, но разглядеть, уцелел русский или нет, не мог.
Налетевший порыв ветра унес завесу пыли, и все увидели тельняшку Лаврова, на которой краснело кровавое пятно. Комбат не двигался. Также было непонятно, что случилось с мальчиком, которого Лавров прикрывал своим телом.
«Неужели не смог… И какого черта мне стукнуло в голову приказать сержанту запускать этого воздушного змея…» Дуглас обернулся, нервно посмотрел на местных жителей, стоявших на краю поля.
Лица у всех были напряжены. Глаза прищурены. Сейчас все зависело от действий старика, а предугадать их было несложно, если окажется, что погиб его любимый внук. Но старик пока безмолвствовал, следя за неподвижным телом майора.
«Их тут слишком много, да и местность открытая. Если начнется перестрелка…» – уже прикидывал пути отступления лейтенант Дуглас.
Однако опасения британца оказались преждевременными. Неожиданно для всех Лавров зашевелился. Откашлявшись, он встал на ноги и поднял на руках мальчишку.
– Живой! – Губы британского офицера расплылись в улыбке. – Он живой!
Майор подошел к старику и опустил его внука на землю. Мальчишка тут же прильнул к деду.
– С ним все в порядке, – пересилив боль в спине, комбат широко улыбнулся и протянул руку, – Андрей Лавров.
Глаза старика блеснули, словно в них навернулись слезы. Морщинистое лицо сделалось вполне добродушным. Было видно, что он благодарен десантнику за спасение его внука. Однако руку майору так и не пожал, как будто чего-то боялся. Неловкое положение, в котором оказался Андрей, спас мальчишка. Маленький афганец вложил в большую ладонь десантника свою маленькую ручонку.
Так и не проронив ни слова, старик с мальчишкой направились в поселок. Вслед за ними начали расходиться и местные жители.
– Ничего не понимаю. Ты ему жизнь спас, а старик тебя даже не отблагодарил, – покачал головой британец.
– Ничего. Главное, что все хорошо закончилось. – Краем глаза Лавров заметил коменданта миссии, который бежал к ним.
– Можно вас на пару слов, майор?
Лавров отошел с Чагиным в сторонку. Британец понял, что разговор предназначен не для его ушей, и тут же удалился.
– Вы рисковали собой, майор, – сузив глаза, произнес Чагин. – Британцы были виноваты, пусть
– Нам нельзя здесь уходить от ответственности. Все, что происходит в поселке, касается и нас.
– Вы уже нарушили режим секретности, предоставив британцам наши карты, – нервно бросил чекист, когда у поля остались стоять только они вдвоем.
– Вы о карте? – ухмыльнулся Лавров. – Представляете, что бы произошло, если бы мы не договорились сверить имеющуюся в нашем распоряжении информацию?
– Не ищите себе оправданий. Вы… Вы…
– Знаете, что, – перебил коменданта миссии Андрей, – за безопасность здесь отвечаю я и никому не позволю, чтобы в мои дела вмешивались. Это понятно?
Чагин демонстративно сплюнул на землю.
– Я обязательно отображу этот инцидент в своем рапорте.
– Пожалуйста! – без эмоций ответил Лавров.
Неожиданно на поясе десантника зашипел «кирпич» рации.
– Товарищ майор, срочно возвращайтесь, у нас ЧП, – загробным голосом передал в эфир лейтенант Авдеев.
Мертвенно-прозрачные глаза британского сержанта смотрели в потолок. Его лицо было белым, как свежевыпавший снег, а губы застыли в предсмертном изгибе. Из-под простыни, которой был накрыт британец, выглядывала рука – «восковые» пальцы все еще продолжали сжимать любимую губную гармошку, словно покойник и на том свете хотел играть на ней.
Возле тела стояла Ольга Бортохова. На игле шприца блестели капли антибиотика, того самого, который недавно был вколот британцу. Женщина испуганно смотрела на эти капли, не понимая, каким образом лекарство могло стать причиной его смерти.
– Я…
Лавров подхватил начавшую терять сознание женщину и усадил на табурет.
– Не волнуйтесь. Я уже знаю, что вы ни в чем не виноваты, – произнес майор.
– Я… Только…
Женщина заплакала и обронила на землю шприц. Пластиковый цилиндр запрыгал с глухим стуком. Комбат вынул из аптечки ампулу нашатырного спирта, завернул в кусок бинта и, раздавив стекло пальцами, дал вдохнуть пары врачу миссии. Ольга постепенно приходила в себя.
Лейтенант Дуглас закрыл покойнику глаза и опустил голову. Кто-то из британских военных взял одеяло и накрыл им тело сержанта. В воздухе повисла гнетущая пауза. Каждый из находившихся в палатке мысленно проводил сержанта в вечный путь.
– Надо поговорить! – резко сказал Дуглас, положив руку на плечо майора.
Мужчины вышли на улицу. Солнечный свет резал глаза, а сильный порывистый ветер путал волосы. Британский лейтенант, прикрыв ладонью небольшой огонь зажигалки, прикурил сигарету. Нервно затянулся. Было видно, что Дуглас все еще никак не может смириться с произошедшим.
Комбат старался не встречаться с британцем взглядом, понимая, что чувствует сейчас лейтенант. Как-никак, а вина в смерти британского сержанта ложилась на гуманитарную миссию, ведь именно российский антибиотик стал причиной смерти сержанта. Не умер же он от подвернутой ноги?