Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
Колдунья изумлённо вздохнула, и, задыхаясь, упала землю, глотая раскалённый пыльный воздух широко открытым ртом. Рядом с ней кашлял подавившийся собственной слюной Пьер Артисон.
Анна подняла голову и обернулась.
Жерар Рюм висел в воздухе, футах в пяти от земли. Тело жандарма вытянулось, прогнулось назад в каком-то диком подобии лука или крепёжной скобы, и продолжало медленно сгибаться.
– Нет.
На плечо девушки легла раскалённая как сковородка рука.
Она всхлипнула, и подняла голову.
Пьер Артисон выглядел ужасно: почти чёрное от прилившей крови лицо, дикие глаза навыкате (в левом лопнул мелкий сосуд, и теперь глаз походил на какую-то сюрреалистическую вишню), пот, градом
– Нет. – Он покачал головой. – Не смотрите туда.
– Но...
– Он спас нас. Выиграл время. Эта тварь, похоже, сильно разъярилась, и шеф принял удар на себя.
– Но он...
– Не смотрите туда. – Голос Пьера стал мягче. – Вы не смотрите, и я не буду. Иначе мы совсем потеряем боевой дух. А нам его терять нельзя. Это наша единственная надежда.
– Надежда на что?! – Анна вскочила на ноги и заорала. – На что, на что, на что?!?
Она встала чересчур резко; в глазах у девушки потемнело, и она бы упала на землю, если бы жандарм не подхватил её в последний момент.
– Надежда на то, что мы вернёмся с этой вашей пулей, и отомстим. Прикончим эту мразоту раз и навсегда. Ну, или она прикончит нас. В это я верю, если честно, даже больше. А пока что идём. Времени у нас, как я понимаю, не так много.
Он поднял из дорожной пыли свой рюкзак, она – баллон с кислотой, и оба, поддерживая друг друга за плечи, шатаясь, побрели к ратуше
Позади них раскалённый воздух разорвали первые крики Жерара Рюма. По счастью, горячий ветер заглушал их, относя в сторону, туда, где на горизонте замерли давно потухшие трубы заброшенных заводов.
– Кислота, полмеры.
Анна аккуратно взяла пробирку длинными щипцами с наконечниками оклеенными мягким войлоком, и аккуратно, по стенке, вылила кислоту в алхимическую реторту.
– Отлично. Держите «шнур».
Девушка машинально перехватила энергопровод – так называемый «шнур», что питал раскрывающееся заклятье эфиром. Староста Гремм сделал правой рукой сложный пасс, левой добавил в раствор щепотку «нигредо астериск» и удовлетворённо кивнул.
– Отлично. Дальше я сам. Можете отдохнуть, в ближайшие пару часов вы мне не понадобитесь. И лучше поспите, на вас лица нет.
Анна молча передала старому некроманту «шнур» заклятья и на негнущихся ногах поднялась по деревянной лестнице, оказавшись в маленькой уютной приёмной, где когда-то – наверное, миллион лет назад – посетители ожидали на мягких диванчиков у журнальных столиков, сжимая в руках стаканы с ледяным лимонадом.
На один из таких диванчиков девушка и рухнула, крепко зажмурив глаза и зарывшись лицом в затёртую до блеска велюровую подушку-подлокотник.
Крики начальника жандармерии затихли около часа назад, перед этим перейдя в какое-то ужасное гортанное бульканье. Это было невыносимо и Анна спустилась в подвал, напросившись в помощницы Гремму (хотя тому, похоже, не нужно было никакой помощи, а только алхимические компоненты). Староста исподлобья взглянул на девушку, и молча кивнул – мол, оставайся.
Глядя на то, как мелькают пальцы старого некроманта, сплетая узоры заклятий, Анна только качала головой; теперь она поняла, что сама бы наверняка запорола колдовство «мёртвой пули» раз десять ещё до финальной стадии закрепления формулы. Да и с огнём и ретортой Гремм управлялся ничуть не хуже, при том, что никогда не учился в Академии. Впрочем, некроманты редко получают учёные степени, да и на кафедре их встретишь нечасто.
– Думаете, кто и где меня учил? – Староста, очевидно, догадался, о чём думала девушка. – Пустое, мои учителя давно покинули этот мир... Хотя, конечно, чёрт его знает; некроманты редко умирают до конца... Подайте колбу номер двадцать, пожалуйста... Да, спасибо... Мой учитель был ещё ничего так мужик: академическое образование, лоск, блеск, положение в обществе, все дела. А вот его учитель, господин Негоранц... Даже не знаю, сколько ему было лет, и оставался ли он к тому времени человеком.
– А кем? – Анна протянула Гремму стёклышко с солями выпаренного алхимического купороса (всё-таки техническую сторону ритуала она знала хорошо, пусть даже и в теории). – Лёгким вампиром?
– Ха! – Староста злобно хихикнул. – Тоже мне, нечисть – Лёгкий вампир! Вы про Великих Иссохших что-нибудь слышали?
– Признаться...
– Ну да, конечно, откуда вам. В Академии скоро нельзя будет колдовать шаровые молнии – это ж можно пальчик обжечь! А того гляди, и вообще запретят активные заклятья. Будете теорию зубрить: квазиматематика, метафизика, история колдовства... Нет, девушка, настоящая работа это работа в поле. Работа по уши в грязи, по колено в открытом гробу, с веществами, неаккуратное обращение с которыми может привести к твоей скоропостижной, но яркой кончине, работа с энергиями и силами, от самого названия которых теряют сознание маститые инквизиторы! Вот что такое колдовство, а не все эти бирюльки: «Щит Флаффа», «Кулак корчмаря», «Перо голубя»... Тьфу! Дожидаться, пока Луна не перейдёт в Третий Дом, а Юпитер окажется в благоприятном положении? Измерять эфирный фон «мерилом» и брать поправки на положение звёзд Сокрытого Гороскопа? Они там это серьёзно?! Вот подойдёт к вам в переулке бандит с пистолетом, и скажет: а ну, гоните деньги и снимайте юбку! Что вы ему скажете? «Третья четверть Малого Лунного цикла, Сатурн в Чёрном квадранте»? – Гремм едко засмеялся, потирая руки в толстых защитных перчатках. – Сжечь ко всем дьяволам сволочь, чтобы и пепла не осталось, вот что нужно уметь! А лучше потом подъять останки вашего обидчика – пусть вам кофе по утрам носит. В постель! Нет, девушка, нет. Увы, безвозвратно прошли те времена, когда люди не боялись жить и умирать, когда жизнь сгорала как свеча на ветру, но зато сгорала ярко, и никто не трясся у могилы, моля все силы небесные и земные дать ему ещё хотя бы минутку покоптить это небо... Сейчас цена жизни измеряется во всяком хламе, начиная от золота, и заканчивая никчёмными побрякушками – словно у жизни вообще есть цена! «Живёт, как чиновник третьего класса» – ха! Лучше я буду жить как пират, чем как дворцовая болонка. Чего и вам искренне желаю...Пинцет!
…Анна услышала, как скрипнула лестница, и кто-то громко стуча подкованными сапогами, подошёл к ней, сев рядом на диванчик.
«Начинается», – подумала она.
– Анна? Вы же не спите, так?
– Нет. – Анна повернулась и, не вставая, посмотрела на госпожу Фриц Шпицберген, задумчиво вертевшую на пальце пистолет. – Но, если честно, хотела бы поспать.
– Да-да, я понимаю. – Хозяйка оружейного магазина прикусила воспалённые губы и нахмурилась. – Простите, я ненадолго. У меня вопрос: что вы планируете... точнее, что мы планируем после того, как эта ваша «мёртвая пуля» будет готова?
– Не гоните лошадей. – Колдунья медленно покачала головой. – Нам ещё нужно где-то взять палец убийцы, а мы и в аптеку-то нормально не смогли сходить, не то, что на кладбище.
– Я понимаю. – Голос госпожи Фриц был на удивление спокоен. – Но давайте представим, что пуля готова. В патрон я её вставлю и стрелять, само собой, придётся мне. Можете даже не начинать спорить; я единственная, кого тут вообще можно назвать стрелком. Про Артисона не надо, я видела его на стрельбище.
– Я не начинаю. – Анна рассеяно провела рукой по мокрым от пота волосам. Вот что ей нужно сейчас: лохань с горячей водой и мылом. А ещё лучше – ванная и шампунь. И плевать на всех Гидр во всех мирах, нижних и верхних.