Сливово-лиловый
Шрифт:
— Это очень красиво, — хвалит Инга, и Лотта сияет.
— Спасибо. Мама говорит, что я унаследовала свой талант от Робби.
Роберт обладает бесспорным талантом к рисованию, не только с точки зрения сухих, скучных технических чертежей в своих планах, он также может рисовать животных, персонажей мультфильмов и — особенно любимых Лоттой — замки принцесс и единорогов. Но сегодня она настроена на что-то другое.
— Итак? Что должно быть сегодня? — спрашивает Роберт, держа карандаш в руке.
— Бегемот, — отвечает Лотта, — бегемот-каратист.
—
Роберт на секунду задумывается, и я говорю Инге:
— Лотта постоянно придумывает самые дикие комбинации, чтобы бросить вызов Роберту. На прошлой неделе он нарисовал жирафа-строителя на строительных лесах. Это был отличный рисунок.
Роберт рисует, и через две минуты мы можем лицезреть толстую даму-бегемотика с ленточкой на голове и костюмом для каратэ на теле.
— Почему ты нарисовал бегемотиху? — спрашивает Лотта, — Ленточка совсем не подходит для каратэ.
— Да, но серьги нужно вынимать во время занятий спортом. А я хотел нарисовать девочку, потому что важно, чтобы девочки могли за себя постоять. Ты могла бы пойти заниматься каратэ, Лотти. Твоя мама тоже занималась.
— Не-е-е, мне больше нравится балет. Ты можешь нарисовать муравьеда, танцующего балет?
— Конечно, — говорит Роберт и берет новый лист.
— Женщины должны быть в состоянии защитить себя? — бормочет Инга, пока Роберт рисует.
— Абсолютно верно, — отвечает он, не отрываясь от листа. — Происходит столько нападений, фрау Вайзер, и многие женщины испытывают большие проблемы с самооценкой и уверенностью в себе. Тех, кто источает страх и неуверенность, легко видят и на них нападают. Женщина, которая идет по жизни с высоко поднятой головой, уверенная в себе и бесстрашная, не выглядит как легкая жертва. Это сводит к минимуму вероятность быть подвергнутой нападению. Любого вида.
— Вам нравятся сильные и уверенные в себе женщины? — спрашивает Инга, откладывая журнал.
Роберт вручает Лотти законченный рисунок муравьеда в пачке и пуантах и смотрит на Ингу.
— Да. И я придаю большое значение тому, чтобы Лотти стала такой.
Инга смотрит на Лотти, которая уже начала разрисовывать муравьеда.
— То, что это Вас удивляет, фрау Вайзер, является явным признаком того, что у Вас совершенно неверное представление.
— Тогда просветите меня.
— Охотно. Но не сейчас. Время сейчас неблагоприятное.
«Ох, — думаю я, — это было быстрее, чем ожидалось: ее проснувшееся любопытство».
Инга и Роберт договариваются встретиться вечером в пятницу в «нашем» баре.
— Ты пойдешь со мной? — спрашивает Роберт, но я качаю головой.
— Нет. Я же завтра иду на фестиваль короткометражных фильмов.
— Ах, да, верно.
— Это в эти выходные? — спрашивает Инга, и я киваю.
— Остались ли еще билеты?
— Конечно. Полно. Сколько людей, кроме Аллегры, имеют слабость к исландским фильмам о проблемах с французскими субтитрами? — отвечает Роберт, качая головой.
После просмотра программы он решительно
***
Лотту заберут вечером после восьми часов. Анна позвонила после обеда и предупредила, что будет позже. Мы трое лежим на диване и смотрим «Мадагаскар», как вдруг раздается звонок в дверь. Роберт встает и открывает своей сестре.
— Пойдем-ка со мной на кухню, будь так добра, — просит он, и я знаю, что Роберт сейчас подробно выскажет Анне свое мнение.
Дискуссия на кухне быстро становится горячей и эмоциональной и, соответственно, громче.
— Я сейчас вернусь… — шепчу я в ухо Лотте, зачарованно уставившейся в телевизор и, вероятно, ничего не воспринимающей вокруг, но лучше перебдеть, чем недобдеть.
— Как долго это уже длится? — спрашивает Роберт. — И почему я не знаю об этом?
— Потому что это не твое собачье дело, Роберт.
— Это не мое собачье дело? Но я достаточно хорош, чтобы играть няню для Лотты, в то время как этот тип преспокойно тебя трахает, или как?
Я делаю успокаивающий жест и закрываю дверь кухни.
— Почему ты считаешь, что только у тебя есть право на чертову личную жизнь, а? Каждую ночь у тебя в постели женщина, которую ты можешь трахать и сколько тебе влезет. Тебе легко говорить, Роберт, черт побери! Однажды я допустила ошибку, хорошо, но это не значит, что я должна жить как монахиня до конца своей жизни, верно?
Анна вот-вот заплачет, это видно. Мне ее жаль, сначала она получила взбучку от своего отца, а теперь и Роберт упрекает ее. Я возвращаюсь к Лотте и на всякий случай закрываю дверь гостиной. Но и двадцать минут спустя, когда мультфильм заканчивается, Роберт и Анна все еще продолжают спорить.
— Я посмотрю, как долго эти двое… эм-м…
— Собираются кричать друг на друга, — продолжает Лотта и пожимает плечами. — Когда мама и дядя Робби ссорятся, летят перья. Бабушка говорит, что так было всегда. Они потом успокаиваются и продолжают любить друг друга. Ты тоже споришь с Робби?
— Да, иногда. Но нечасто. Знаешь, я не люблю ссориться.
— Я тоже.
Я улыбаюсь ей и иду на кухню, стучу в дверь и открываю ее.
— Я… я ухожу сейчас. Уже поздно, и Лотте пора ложиться спать. Спасибо, что присмотрели за ней, — говорит Анна и проходит мимо меня.
Ее глаза красные от слез, и она кажется отчаявшейся. Роберт прислоняется к столешнице и сильно потирает ладонями лицо. Затем он откидывает голову назад и вопрошающе смотрит в потолок.
— Пока, Робби! До свидания, Аллегра! — кричит Лотта из коридора, и Роберт также проходит мимо меня, чтобы попрощаться с Лоттой и Анной. Я следую за ним в коридор, ломая голову над тем, что же здесь произошло.
***
— Она встречается с ним четыре месяца и познакомила его с Лотти четыре недели назад, — говорит Роберт через пятнадцать минут. — Он не в восторге от Лотти. Он не любит детей. Не хочет своих.