Сливово-лиловый
Шрифт:
После первой чашки кофе я уже чувствую себя великолепно. Чувствую себя бодрой, отдохнувшей и улыбаюсь, когда слышу скрежет ключа в двери. Через несколько секунд Роберт появляется на кухне с бумажным пакетом в руке и с Сарой на буксире. «Он принес завтрак», — думаю я и подавляю желание сделать ему спонтанное предложение о браке.
— Доброе утро, моя красавица, — говорит он, и я встаю, чтобы поцеловать его. Думаю, поцелуй был слишком коротким, но на нас смотрит Сара, а Роберт не захочет при ней проявлять несдержанность.
— Есть ли еще кофе?
— Да, конечно.
Вопросительно посмотрев на Сару и получив утвердительный кивок, я достаю две чашки из шкафчика.
Роберт ставит на стол три тарелки и достает из пакета круассаны.
— Ох! Как круто! Рогалик-макалик! — вздыхаю я и беру себе один. Я голодна как волк. Как всегда после утомительных и напряженных ночей.
— Что? — спрашивает Роберт, и Сара тоже смотрит на меня, как будто я говорю по-китайски.
— Рогалик-макалик. Так всегда называет их моя мама. Рогалик для макания. В какао или кофе. Страшное свинство, но вкусно. Однако не все круассаны подходят для подобного. Вот почему отличают нормальные круассаны и рогалики-макалики.
— Понятно, — ухмыляется Роберт и наблюдает за тем, как я, мыча от наслаждения, поедаю смоченный в кофе круассан.
— У нас это называют «крошевом». Мой прадедушка всегда получал подобное на завтрак, потому что отказывался носить зубной протез. Бабушка крошила ему круассан или хлеб в кофе или в теплое молоко, а потом он хлебал это ложкой, — говорит Сара, снова улыбаясь своей прекрасной, открытой улыбкой.
— То, чем занимается Аллегра, тоже отдает малость домом престарелых… — усмехается Роберт и подталкивает мое колено своим. Он смотрит на быстро растущий беспорядок в моей тарелке и говорит: — Если ты научишь этому Лотти, между нами все будет кончено, сердце мое.
Мой рот забит круассаном, и поэтому я просто поднимаю руку, жестикулируя, что поняла. Звонит мобильный телефон Роберта, и он выуживает его из кармана.
— Утро, Фрэнк, — отвечает он, а потом слушает. — Да, я так и думал.
Роберт диктует Фрэнку свой адрес и вешает трубку.
— Марек уже был у тебя и сгрузил перед дверью несколько пакетов. Фрэнк не смотрел что в них, ты сможешь сделать это самостоятельно. Он привезет вещи сейчас.
— Тогда я снова заварю кофе, — говорю я, и Роберт улыбается мне. Молчаливая похвала. Я радуюсь.
Глава 22
Сара пристально наблюдает за мной, я это замечаю, чувствую, как она все время смотрит на меня. Я знаю, что у нее много вопросов, что она, скорее всего, не уверена и не знает, что делать дальше. Она такая же, как и я тогда — беззащитная, потерянная, в эмоциональном раздрае.
— Спрашивай, — говорю я, наливая себе кофе.
Сара задумчиво смотрит на Роберта и помешивает свой кофе перед тем,
— Ты чувствуешь себя свободной, Аллегра?
Я на секунду задумываюсь и ощущаю на себе заинтересованный взгляд Роберта, такой же вопросительный, как и у Сары.
— Да. Я чувствую себя свободной. Потому что я и есть свободная. Я могу делать или не делать то, что хочу. Если я готова принять последствия. Как и любой другой человек. И я свободна, потому что могу жить так, как всегда хотела. Для этого просто нужен правильный партнер, Сара.
— Мне так хотелось, чтобы это был Марек…
— Марек, несмотря на свой возраст, так и не понял нашей сути.
— А она какова? — заинтересованно спрашивает Роберт, расслабленно откидываясь на спинку стула. Разговор нравится ему, я это вижу.
— Наша кожа прочнее, толще, чем у женщины, у которой нет подобной предрасположенности. Но при этом наше сердце более уязвимо.
— Хм-м-м…
Сара смотрит на меня с сомнением.
— Трахай меня жестко, но люби нежно. Марек для меня был, с одной стороны, слишком жестким, а с другой — слишком не нежным. Очень плохая комбинация. И мне потребовалось намного больше времени, чем тебе, чтобы понять это.
— Я до сих пор не знаю, что делать мне сейчас. Я чувствую себя такой… дезориентированной.
— Сначала мы освободим тебя от этого пояса и цепи, посмотрим, что в пакетах. Может быть, будет хорошо, если ты сможешь еще неделю или две пожить где-то в другом месте. С родителями или подругой. Марек успокоится, ты сможешь вернуться в свою квартиру и начать думать о том, чего хочешь. Как представляешь себе отношения.
Роберт кивает в знак согласия и ободряюще улыбается Саре. Она автоматически и моментально опускает глаза.
— Сара, ты можешь смотреть мне в лицо. Тебе нечего бояться. Аллегра тоже смотрит на меня, когда говорит со мной. По крайней мере, в основном. Ты еще этого не заметила?
— Да. Но это… непривычно.
— Да, но Аллегра быстро к этому привыкла.
— Не усложняешь ли ты для себя?
— Что? — спрашиваю я и встаю, чтобы поставить чашку в посудомоечную машину.
— Оставаться в своей роли. Вы ведете себя как нормальная пара, а затем…
Сара перестает говорить и в поисках поддержки смотрит на меня.
— Я не играю роль, Сара. Желание подчинения является частью моей личности. Я не играю в это, я такая, даже если и не практикую это в повседневной жизни. Вот почему я могу переключиться в течение секунды. Если принять это, то будет легко. Я давно не рассматриваю это как ролевые игры.
Я закрываю посудомоечную машину и смотрю на Сару, которая задумалась о моих словах.
— Аллегра.
Тихо и все же пробирающе каждую клетку моего тела. Сразу все мое внимание сосредотачивается на нем.