Сливово-лиловый
Шрифт:
Голос Марека звучит не так твердо, как обычно.
— Госпожа Сара никогда не шутит, — слышу я слова Фрэнка.
— С каких это пор ты… я имею в виду… еще месяц назад ты была…
Марек явно довольно сильно ошарашен.
— Я всегда была такой, Марек. Это просто никогда не интересовало тебя. Потому что ты никогда не интересовался тем, чего я хочу. Но я многому научилась и жажду это реализовать. Безжалостная строгость, жестокость. Постоянное хождение по краю. Последний шанс, Марек! Либо ты оставишь нас с Аллегрой в покое, либо через десять минут ты, уже связанный, будешь лежать на кровати, и мы тебя отшлепаем. Фрэнк и я. Он настоящий мастер
— Настоящий мастер, — повторяет Фрэнк, который, вероятно, никогда в своей жизни не держал в руках кнута.
— Время пошло.
Через несколько секунд дверь захлопывается. Марек уходит без слов. Молчание господствует в помещении, когда Сара и Фрэнк возвращаются к столу. Она закрывает дверь в коридор, опускается на стул, и мы все начинаем хохотать. Сара вытирает слезы смеха с глаз и хрипит:
— Я не могу больше. Фрэнк, ты был великолепен.
— Спасибо, — усмехается Фрэнк, и Сара вдруг смотрит на него совсем по-другому. «Может быть, когда-нибудь они что-нибудь и замутят», — думаю я. Саре он бесспорно нравится. Он быстро учится и только что показал себя по-настоящему лояльным «подельником».
— От этого ты избавилась, Сара, — говорит Роберт, — а для Аллегры нам нужна другая тактика.
— Тебе не кажется, что он сейчас оставит вас обеих в покое? — спрашивает Фрэнк, протягивая Саре носовой платок.
— Нет, я так не думаю. Привязка к Аллегре намного сильнее. А гнев на нее еще больше. Не думаю, что он так быстро сдастся.
— Не пугай меня, Роберт… — говорю я, скривившись.
— Я не хотел напугать тебя. Извини, пожалуйста.
Он улыбается, вызывая у меня смех. Я нахожу его неотразимым.
— Знаешь, что из этого самое лучшее? — спрашивает меня Сара, и я пожимаю плечами.
— Нет, что?
— То, что я, наконец, нашла кого-то, с кем могу поговорить о моей интимной жизни. Не боясь косых взглядов.
Я киваю, понимаю ее. Хотя сама и не люблю говорить о подробностях своей жизни, но понимаю, что иногда хочется поговорить с единомышленниками.
— Должны ли мы оставить вас наедине? — спрашивает Роберт. — И не мешать «беседе между сабами»?
— Нет, останьтесь здесь, — смеясь, отвечает Сара. — «Беседу между нами, сабами» мы проведем в среду в «Вельвет». Если мне там никто не понравится. Пойдем со мной, Аллегра, пожалуйста!
Я смотрю на Роберта. «Можно?» — молча спрашиваю я, и он кивает.
— Хорошо. При одном условии.
— Каком?
— В четверг мне на работу. Так что в полночь мы уходим домой.
— Согласна.
Я ловлю взгляд Фрэнка и не могу не улыбнуться.
— Не беспокойся, я позабочусь, чтобы она пошла домой одна.
— Ох, а если нет, то позвони мне. Я хочу посмотреть… — усмехается Фрэнк и получает от Сары яростный удар по голени.
— Ой, — говорит он, потирая ушибленное место. — Строптивая бестия. Может, мне поставить тебя перед выбором?
— Каким таким выбором? — спрашивает Сара, глядя на Фрэнка прищурившись.
— Тридцать ударов рукой с достоинством или первоклассный минет.
— Хм-м… — произносит Сара, а Роберт улыбается мне и встает.
— Мы уходим сейчас. Желаю хорошо повеселиться. Спасибо за ужин, Сара.
***
— Ты действительно думаешь, что они сейчас?.. — спрашиваю я, когда выхожу из парадной двери.
— О, да. Конечно.
— И что она выберет?
— Минет. Она не хочет ударов сейчас.
— Я бы приняла и то, и другое — ухмыляюсь я, просовывая свою руку в ладонь Роберта.
— Кто
Глава 24
Каждый день, когда я прихожу домой, у меня на автоответчике сообщения от Марека. Когда я слышу, что это Марек, я останавливаю сообщение и сразу нажимаю «Удалить». Я не хочу слышать, что он говорит, не хочу заморачиваться этим. Я наслаждаюсь временем с Робертом и чувствую себя более наполненной, свободнее и лучше, чем когда-либо; Марека я игнорирую, как могу. Сара довольно быстро отказалась от идеи лесбийских отношений после нашего вечера в «Вельвет», вероятно, потому что отношения с Фрэнком отвлекли ее мысли. У нас с Робертом сложилось впечатление, что то, что она выдает как чисто игровые отношения с меняющимися ролями, на поверку приобретает все более глубокий эмоциональный окрас. Они прекрасно дополняют друг друга. Один учится у другого, и поскольку оба легко могут вжиться в роль сабмиссива, они испытывают на своей шкуре то, что сделали друг с другом накануне. Сара и Фрэнк выглядят очень счастливыми, очень расслабленными и медленно, но верно, развивают все более интенсивные отношения. Я отбрасываю мысли об этих двоих и посвящаю свое внимание действительности в виде беспокойно мигающей лампочки на автоответчике. Марек.
***
После того, как удалила сегодняшнее сообщение с автоответчика, я проверяю наличие продуктов и решаю что-нибудь приготовить. Готовка прекрасно помогает мне думать, а я должна все-таки решить, что делать с Мареком.
Прошло несколько недель с тех пор, как мы в последний раз виделись — на ужине у Сары я его только слышала, но не видела. Я бесконечно рада, что он не преследует меня и не возникает перед дверью моей квартиры. Думаю, что никогда не смогу быть такой крутой, как Сара. Ей намного проще. Ну да, она находилась под его влиянием всего восемь месяцев, и в ней определенно есть доминирующая составляющая, которая во мне напрочь отсутствует и которая безмерно помогает ей прийти в себя после методов Марека. С другой стороны, мои отношения с Мареком закончились уже почти семь лет назад. Когда я размышляю о том, что должна наконец-то покончить с ними, звонит дверной звонок. Я смотрю на часы и ставлю запеканку в духовку, прежде чем открыть. То, что это Роберт, я узнала по звонку. Я открываю ему и делаю глубокий вдох и выдох, когда он притягивает меня в объятия и целует.
— Привет, — бормочет он мне в рот. — Как прошел твой день, моя красавица?
— Отлично, — отвечаю я и сосредотачиваюсь на поцелуе.
Когда Роберт отстраняется от меня, я вижу, что он в какой-то нервный, что-то его раздражает.
— У тебя был дерьмовый день, — понимаю я, — хочешь что-нибудь поесть? Выпить пиво?
— Да, и то, и другое. Спасибо.
— Садись со мной на кухне, пей пиво и рассказывай, что случилось.
Я иду на кухню и слышу, что Роберт следует за мной.
— Звучит хорошо. Что ты готовишь?
— Картофельный гратен. Будешь?
— Конечно.
Я даю ему бутылку пива с открывалкой и сажусь за кухонный стол.
— Что стряслось, Роберт?
— Марек.
— Марек? Что он сделал?
— Он загреб под себя все наши планы, которые подпадают под его юрисдикцию, и категорически отверг их все, действительно все. Ни один не получил разрешение.
— Что?
— Хм-м-м. Вот я смотрел так же. Арне тут же поехал к нему, в его офис — оказывается, они знают друг друга по гольф-клубу — и потребовал ответов. И угадай, что тот сказал?