Сливово-лиловый

Скотт Клер

— Видишь, Арне? Она становится дерзкой. Она плохо воспитана…

— Она взрослая женщина, Марек, которая прямо сказала тебе, что ты должен оставить ее в покое.

Арне — не зная реальной подоплеки происходящего — начинает терять терпение.

— Она не имеет права на это, — настаивает Марек, и Арне нервно закатывает глаза.

— Марек, мы проходили все это уже прошедшим летом. Ты помнишь? Ты серьезно хочешь, чтобы у тебя снова возникли проблемы? Теперь, когда все и так кончено? Я полагаю, что ты не далек от того, чтобы получить обвинение

в сталкинге, а следующим шагом будет психиатрия. В конце концов, один раз ты уже был замечен в этом отношении. Получить запрет на контакты решением гражданского суда — это не такое уж и сложное дело.

— Ты мне угрожаешь?

— Да, Марек. Мне по горло надоело, что ты беспокоишь моих сотрудников и мешаешь им работать, наезжаешь на моих друзей и усложняешь им жизнь.

Стук в дверь, и входит Роберт. На секунду мне кажется, что мое сердце остановится. Позади него стоит Инга, держащая в руке лист бумаги.

— Что здесь происходит? — спрашивает Роберт, переводя взгляд с одного на другого.

— Марек спонтанно посетил нас. У нас был разговор, и он собирался уже уходить, — отвечает Арне и дружелюбно улыбается. — Инга? — спрашивает он, ободряюще глядя на нее.

— Факс, которого Вы ждали, пришел, — отвечает она, быстро подбегая к Арне, чтобы вручить ему бумагу.

— Аллегра, подожди меня в моем кабинете, пожалуйста?

Тон Роберта дружелюбен, и все же каждый может услышать, что он не потерпит никакого возражения.

— Да, конечно, — отвечаю я и иду к двери.

— Спасибо, Инга, — говорит Арне и кладет факс на стол переговоров, — на этом пока все.

Когда за нами закрылась дверь, и мы стоим одни в коридоре, Инга кладет руку мне на плечо.

— Скажи, все в порядке? — спрашивает она, прислушиваясь одним ухом под дверью. Как и я, она ожидает, что кто-то начнет орать.

— Да… — отвечаю я, но понимаю, что звучу не очень убедительно.

— Пошли, давай выпьем кофейку. Похоже, тебе сейчас не помешало бы что-то покрепче, но у нас здесь ничего нет, — говорит она, таща меня за собой.

— Я…

«Черт, — думаю я, — мне нужно идти в кабинет Роберта, я не могу себе позволить сейчас сплетничать с Ингой за чашечкой кофе. Но и не могу сказать, что немедленно и без промедления отреагировала на дружескую просьбу Роберта».

«Мы на работе, — продолжаю размышлять я, — для всех здесь он мой ванильный партнер. Не больше. Так мы договорились».

Инга открывает дверь на кухню и наливает нам кофе — с полным спокойствием.

— Итак? — говорит она. — Что там было?

— Ничего особенного. Этот тип… мы были вместе много лет назад, а с Арне они знакомы по гольфу.

— Ага, — бормочет Инга, — и Роберт знает, что это твой бывший — вы действительно встречались? Он как минимум на двадцать лет старше тебя — терпеть не может, когда ты с ним разговариваешь, верно?

— Да, что-то в этом роде, — говорю я и отпиваю глоток кофе. Непреодолимое стремление повиноваться сильнее любой рациональной мысли относительно наших отношений на работе.

— Он злится

на тебя сейчас? Вы поругались?

— Я не знаю, — вяло отвечаю я, — я так не думаю. Я же не виновата. Но я должна…

— Ну, да, ну, да. Если тебе нужен кто-то с нейтральной точкой зрения, чтобы поговорить… ты знаешь, где я сижу.

Я иду к двери и еще раз улыбаюсь Инге. Затем иду в направлении кабинета Роберта, сдерживаясь, чтобы не побежать. Кладу руку на ручку и прикусываю губу. «Пожалуйста, пожалуйста, пусть я буду вовремя», — думаю я и открываю дверь. Роберт сидит в своем кресле. Я опоздала.

Дерьмо. Он, естественно, зол. Из-за Марека, которого он безмерно ненавидит, который раздражает его и снова и снова вмешивается в наши отношения. Кроме того, сегодня «костюмный» день, так что Роберт в любом случае уже на более высоком уровне раздражения. Добавить к этому мое непослушание — непокорность чистой воды. «Жди меня в моем кабинете». Но Аллегра решила пойти предположительно более легким путем и с комфортом выпила чашечку кофе со своей коллегой. Типа: старик ничего не заметит, он занят Мареком, а послушание нужно только до тех пор, пока он видит. Я опускаю глаза и глубоко вздыхаю, закрываю дверь за спиной и стою, держа руки на дверной ручке. Не знаю, как долго я так стою, но чувствую на себе сверляще-оценивающий взгляд Роберта. Единственный вопрос: какой? Задумчивый? Строгий? Гневный?

— Аллегра, почему ты стоишь у двери? Иди сюда.

Я поднимаю взгляд, потому что его голос звучит так нежно. Он улыбается и протягивает ко мне руку. Другой он поднимает трубку и, не глядя, набирает номер.

— Инга, меня не беспокоить, пожалуйста, в следующие четверть часа.

Он вешает трубку, и я медленно иду к нему.

— Я сожалею, — говорит он, когда я останавливаюсь перед ним, и вздрагиваю. Он сейчас прекратит отношения, потому что Марек его так раздражает?

— О чем ты сожалеешь? — спрашиваю я и не могу скрыть ужас на лице.

— О своем поведении. Это было непрофессионально.

— Что именно?

Я озадаченно хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду, почему он ко мне не прикасается.

— Отослать тебя в мой кабинет, как непослушного ребенка. Это было неправильно. Но я… — Роберт запинается и потирает лицо, — …я ненавижу мысль, что ему все-таки удастся манипулировать тобой, что ты можешь вернуться к нему. Вот почему я… так отреагировал.

Он извиняется за свое поведение? Не ожидала. Я не знаю, что сказать, поэтому молчу.

— Аллегра?

— Я… я не знаю, что сказать, Роберт. Я… не сержусь на тебя. Это было… нормально, я думаю, и я…

— Тебя здесь не было, — говорит он, поднимая брови. — Ты не повиновалась, потому что мы на работе или потому что… Марек успешно посеял в тебе сомнения?

— Нет, ни то, ни другое. Инга сказала, что я выгляжу ужасно, и, что сначала было бы неплохо выпить кофе. Я… я не могла сказать, что мне нужно идти прямо в твой кабинет… и… и поэтому я сначала пошла на кухню с Ингой. Прости, Роберт.