Слизняк и его раковина
Шрифт:
– У меня есть дом в Честере. Отец подарил, давно ещё, до свадьбы. Я там даже жил как-то, когда мы с отцом поссорились. Ну, а вчера я был настолько пьян, что решил - негоже смущать супругу своим непотребным видом.
«А кого можно?» - совсем было решила спросить она. Но удержалась.
Потому что Люциус, уже успевший скинуть несвежую рубашку, повернулся к ней спиной, и на белой коже, чуть ниже правой лопатки, она увидела два неярких, но вполне различимых ровных полукружия.
Следы зубов. Всё остальное, должно быть, убрали, а это просто не заметили.
То, что до сих пор было лишь предположениями,
Нарциссе внезапно стало очень душно. Она подошла к окну и открыла тяжёлые створки, впуская сырой и холодный мартовский воздух.
Люциус зябко передёрнул голыми плечами, взглянув на жену немного удивлённо. А потом поцеловал её и отправился в ванную.
Нарцисса устало присела на край кровати.
Не хотела верить, наивная дурочка? А что теперь скажешь, когда не за что больше спрятаться?
Не будет она ничего ему говорить. И спрашивать не будет. Даже узнавать имя ни к чему. Какая разница, кто это? Нарцисса совершенно не представляла, зачем бы ей была нужна эта информация.
У вас с мужем неземная любовь? Красивая сказка, да? Размечталась…
* * *
Друэлла Блэк подлила в чашку свежего чаю и придвинула ближе к дочери.
– Ну, разумеется, ты поступила правильно, - с лёгким недоумением в голосе сказала она.
– А что ты ещё могла сделать? Устроить скандал, расколотить фамильный фарфор?
Нарцисса мрачно усмехнулась: подобные вещи были, скорее, в характере Беллатрикс, но себя, бьющей чашки об пол и кричащей на Люциуса, она представить не могла.
Рассказывать матери об измене мужа было невыносимо стыдно. Словно в этом была её вина, а не Люциуса.
Или так оно и было на самом деле? Она оказалась недостаточно понимающей, нежной или страстной? Ему стало скучно и захотелось чего-то нового?
– Я думала, он любит меня, - жалобно сказала она, так и не притронувшись к чаю.
– И я не вижу, что мешало бы тебе считать так и дальше, дорогая. Люциус соблюдает приличия, бережёт твои чувства. Уверяю, если бы ему было на тебя плевать, он не пытался бы скрывать свои отношения ещё с кем-то. Ему бы в голову не пришло задумываться о подобном. И потом, девочка моя, он и так очень много даёт тебе. Нужно быть благодарной.
– Ах, мама, это всё… не то, - Нарцисса прижала руки к вискам.
– Я не понимаю, зачем, зачем?.. Зачем ему ещё кто-то? Разве я недостаточно люблю его?
Друэлла вздохнула снисходительно:
– Дорогая, если бы можно было это понять…
– Но он мой муж!
– словно очнувшись, вскинула голову Нарцисса.
– Разве это честно?
Мать улыбнулась:
– Я удивляюсь, как тебе удалось вырасти такой наивной, Цисси. Да, он твой муж. Хотя мы с отцом были очень удивлены, когда он попросил твоей руки. После безумной выходки Мэйди… Мы и не надеялись, что лорд Абраксас пожелает иметь подобное родство. Однако мы с твоим папой ни минуты не сомневались, стоит ли нам давать согласие на вашу свадьбу. Люциус, насколько я могу судить, очень уважительно относится к тебе, и даже до сих пор позволял тебе пребывать в иллюзии, будто ты - его
– Но у вас-то с папой всё прекрасно!
– возразила Нарцисса.
– Не нужно рассуждать о том, чего не знаешь, дорогая. Да, разумеется, теперь, когда мы четверть века прожили вместе, можно сказать, что всё прекрасно. Однако и мне долгое время приходилось делать вид, будто я не знаю о его любовницах и не замечаю, когда он возвращается домой не с работы, а от очередной дамы сердца.
Такого Нарцисса не ожидала.
Должно быть, и впрямь, нельзя быть такой наивной, но ей казалось - уж у её-то родителей точно самая большая любовь, какая только существует на свете. И у неё непременно всё сложится так же, и они с Люциусом всегда будут любить друг друга, что бы ни случилось…
– И ты считаешь, что, раз уж ты смирилась с подобным, то и я должна поступить точно так же? Почему?
Мать предположила:
– Может быть, потому, что твой муж позволяет тебе вести образ жизни, при котором ты не знаешь точно, сколько комнат в доме, где ты живёшь? Сколько галлеонов лежит на твоём счету в Гринготтсе и сколько у тебя шкатулок с бриллиантами? Хотя бы это тебя уже ко многому обязывает.
– Ты говоришь о деньгах так, словно он меня купил! Но нельзя же всё измерять в деньгах, и самоуважение, и… Мама, это же унизительно - каждый раз, ложась в постель со своим мужем, гадать, не пришёл ли он к тебе только что из другой постели.
– Есть на свете и более унизительные вещи, - возразила леди Друэлла спокойно.
– Например, гадать, не объявит ли во всеуслышанье на приёме твоя злейшая недоброжелательница, что в этом же самом платье, что сейчас надето на тебе, год назад танцевала на балу твоя сестра. При этом не сомневаясь, что уж ближайшему-то кругу сплетниц об этом будет рассказано незамедлительно. Цисси, тебе неизвестно, каково это - тщательно высчитывать количество гостей, которое ты можешь себе позволить пригласить на ужин. Каково выбирать между новым платьем для себя - ведь не может хозяйка приёма быть плохо одета?
– или для дочери, которой уже пора подыскивать жениха. Мне это тоже не довелось испытать, а вот твоя бабушка хорошо знает, что такое быть одновременно гордой и бедной. Как видишь, деньги и чувства отнюдь не всегда лежат в разных плоскостях, моя милая.
Нарцисса вздохнула. Глотнула из чашки успевший уже окончательно остыть чай.
– Значит, я должна быть тихой, покорной и делать вид, будто ничего не знаю?
Миссис Блэк пожала плечами:
– Разумеется, ты можешь объявить Люциусу, что тебе известно о его похождениях. Только глупо рассчитывать, будто это изменит его поведение. И уж совершенно точно не улучшит ваших отношений.
– Может быть, мне тоже завести любовника?
– запальчиво предположила Нарцисса.
– Не раньше, чем родишь мужу наследника, - Друэлла ничуть не возмутилась.
– Если Люциус действительно равнодушен к тебе, как ты утверждаешь, то он не должен будет возражать. Разумеется, при соблюдении внешних приличий.