Сломанные Крылья

Локк Катика

— Не то чтобы у меня не было подходящей причины… — протянул тот, — но нет, я не собирался. — Звучало не слишком обнадеживающе, но Джек не стал продолжать допрос. Он был прав насчет Акитры; он точно знал.

Взяв один конец веревки в руку, Джек потянул за него, высвободив второй. Узел был необычный, чтобы развязать его, требовались обе руки, зато, если делать все правильно, распускался он в пару секунд. Точно такие же были у Акитры на запястьях, потому что веревка свободно болталась, и он мог бы потянуть за нее одной рукой, но не двумя сразу. Да и скорость развязывания

узла — тоже огромный плюс, никакой траты драгоценного времени, и нет нужды перерезать веревки. Шелк — удовольствие не из дешевых.

Оставив веревку привязанной к раме — просто на всякий случай, — Джек нагнулся над кроватью и освободил правую ногу Акитры, отшатнувшись, когда фэйри резко прижал колени к груди. Если Акитра и собирался его пнуть, то притворился, что и в мыслях не было, вытянув одну ногу, потом другую, и снова повернувшись к Джеку.

— Ну хорошо, гений, что теперь? — спросил Акитра, его взгляд упал на член Джека. — Собираешься меня трахнуть или будешь просто стоять и обливаться слюнями?

Джек был так возбужден, что смазка непрестанно текла по нижней стороне ствола. Не обращая на это внимания, он схватил с угла стола открытый флакон с любрикантом. Акитра издал какой-то невразумительный звук и подтянул ноги к груди, широко их раздвинув, словно приглашая. Джек переложил смазку из одной ладони в другую, взгляд его медленно прошелся по заднице Акитры, задержавшись на яичках, скользнул к полутвердому члену с завязанной вокруг него синей лентой.

— Акитра, — сказал он, вдруг вспомнив кое о чем, — как так выходит, что один амулет действует на тебя так же, как на меня, ведь ты без него почти ничего не чувствуешь? Я думал, что потребуется по меньшей мере два, а то и три, чтобы твои ощущения стали такими, как у всех.

— Да, но ты, моя сладенькая сосочка, не понимаешь, — едко протянул Акитра, — что ты привык к обычным ощущениям — прикосновению одежды, постельного белья, собственной руки, друзей — а я нет, так что то, что для тебя нормальные ощущения, для меня больше, чем я когда-либо испытывал.

Джек постоял несколько секунд, впитывая эту информацию, а потом забрался на кровать.

— То есть ты в буквальном смысле не испытывал ничего подобного? Вот же… — Надо было сообразить, но он просто не задумывался об этом. Если бы задумался… может, кое-что сделал бы по-другому. Впрочем, слишком поздно для сожалений. Протянув руку, он развязал бантик и убрал импровизированную ленту с члена Акитры. — Дай знать, если будет слишком туго, — попросил он, завязывая ее под мошонкой.

— Нормально, — кивнул Акитра, беспокойно поерзав. — Джек, по-моему, ты забыл перекрутить ленту. Я чувствую оба амулета.

— Я не забыл, — возразил Джек, окунув пальцы в гель.

— Джек, это не смешно, — произнес Акитра. — Я же сказал тебе… — Он вздрогнул и попытался свести ноги, когда Джек рванулся вперед, но Джеку удалось вклиниться между его колен, удерживая их широко раскинутыми.

— Расслабься, — попросил Джек, нырнув скользкими пальцами к ягодицам Акитры, чувствуя, как тот содрогается от прикосновения. — Я буду осторожен. Доверься мне.

Акитра

выглядел так, словно его член засунули в тостер. Джек растер смазку по его анусу, и фэйри выгнулся, высоко, задушенно всхлипнув. Медленными, плавными движениями Джек размазывал гель, наблюдая, как Акитра снова твердеет, а у дырочки на головке собираются прозрачные капли.

— Дыши, Акитра, — сказал Джек, подняв глаза к его лицу. — Не хочу, чтобы ты отключился до того, как я дойду до самого интересного. Конечно, я все равно бы тебя трахнул, но я жду, когда услышу, как ты кричишь, пока я наполняю твою задницу своим «толстым, уродливым» членом.

Акитра прерывисто вздохнул, его плоть дрогнула, оставив на животе влажное пятно.

— Тебе бы этого хотелось, да? — продолжил Джек, скользким кончиком пальца выводя маленькие круги у входа в тело Акитры. Он чувствовал, как мышцы под лаской дрожат, расслабляются и снова напрягаются. — Я вижу, что твоя задница хочет члена. Можешь представить себе, как это будет, когда я окажусь внутри тебя? — Акитра беспомощно застонал, уперевшись коленями в ребра Джеку, практически выдавив из него весь воздух. — Думаешь, похоже? — спросил Джек, проникая скользким пальцем в горячее тугое тело.

Акитра вскрикнул, сжавшись вокруг Джека, и кончил себе на живот.

Джек толкнулся пальцем глубже, стараясь не задевать простату, и Акитра начал извиваться под ним, хватая ртом воздух.

— Хватит, пожалуйста, — простонал он, стиснув зубы, мускулы его рук напряженно вздулись.

Джек вытащил палец и осторожно развязал ленточку, убрав амулеты от кожи Акитры. Тот передернулся и тяжело повалился на матрас, закрыв глаза, пока пытался выровнять дыхание.

— Ты больной, Джек, — наконец выдавил он, но в его голосе не чувствовалось убеждения.

Глава 63

— Ну что я могу сказать? Ты будишь во мне самое лучшее. А теперь раздвинь ноги и дай надеть эту штуку обратно. Я не шутил насчет того, чтобы тебя трахнуть.

Резко вдохнув, Акитра распахнул глаза и уже хотел что-то сказать, но Джек успокоил его, вытянув перед собой полоску ткани и нарочито перекрутив, так что один из амулетов оказался с наружной стороны. Акитра все еще сомневался.

— Я думал, ты этого хотел. Ну, ты же выбрал вариант три, разве нет?

— Да, — мрачно подтвердил тот, — но я думал, ты просто трахнешь меня и уйдешь. Я не знал, что ты собирался играть в игры всю ночь.

— Ну уж прости, но я слишком много сил и времени убил на это, чтобы ограничиться быстрым перепихом. И ты же не можешь сказать, что тебе не понравилось то, что я делал. — Он вскинул брови, подначивая Акитру попытаться это отрицать. Тот нахмурился и отвернулся.

— Не понимаю, зачем ты это делаешь, — пробормотал он. — Ты же меня ненавидишь.

— Я не ненавижу тебя, — возразил Джек и к собственному удивлению понял, что не врет. — Я мог бы обойтись и без домогательств, конечно, но я вроде как к тебе привязался… как… утопленник к камню на шее. — Акитра хмыкнул, Джек улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Дай себе волю, — тихо добавил он. — Ну же; мне неважно, мое мнение не играет роли… я всего лишь человек.