Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия
Шрифт:
Нужно отметить, что отношения между ними были весьма непростыми, где-то даже враждебными. Все началось с того, что М. Т. Каченовский опубликовал острокритическую статью, направленную против Н. М. Карамзина. Статья была напечатана в «Вестнике Европы» (1818 год, № 13), который редактировал Каченовский. Пушкин, боготворивший Николая Михайловича, немедленно откликнулся весьма едкой эпиграммой:
На Каченовского
185
Зоил – древнегреческий философ и ритор, живший в 4-м веке до н. э. Ученик Сократа. Представитель ранней критики гомеровского текста («Порицание Гомеру» и др.). В XIX веке имя Зоила стало нарицательным, обозначающее придирчивого, недоброжелательного и язвительного критика.
Наш Тацит – Пушкин так называет Карамзина, написавшего «Историю государства Российского», – по имени древнеримского историка I—II века.
Аббат Дефонтен Франсуа (1685—175 годы) – французский реакционный писатель и критик, противник Вольтера.
В этом остросатирическом стихотворении что ни слово, все загадка, требующая разъяснения. Выделенный курсивом самим А. С. Пушкиным стих заимствован из нижеприведенной эпиграммы И. И. Дмитриева «Ответ» (1806 год) [186] , написанной также на Каченовского.
В 1820 году Пушкин пишет очередную остросатирическую эпиграмму. Стихотворение вызвало недоброжелательные рецензии на поэму Пушкина «Руслан и Людмила», опубликованные в журнале «Вестник Европы». Пушкин приписывал их М. Т. Каченовскому, как редактору журнала. В действительности рецензии писал А. Г. Глаголев. Первое слово эпиграммы, переделанное на греческий лад, намекает на происхождение Каченовского, который был родом грек из семьи Качони.
186
Дмитриев Иван Иванович (10.IX.1760—03.Х1837) – поэт, баснописец, министр юстиции (1810—1814 годы). Наибольшей известностью пользовались его басни и сатиры, отличающиеся сентиментальной жеманностью при виртуозной отделке стиха. Пользовался большим авторитетом у Пушкина и других молодых литераторов. В свою очередь Дмитриев отзывался о Пушкине как о «прекрасном цветке поэзии».
Некоторые пушкинисты до сей поры уверены, что именно Каченовский написал разгромную рецензию на бессмертную поэму. Так, А. Гессен по этому поводу писал:
К Пушкину, как вообще к молодым литераторам, Каченовский относился отрицательно.
«Возможно ли, – писал он после появления “Руслана и Людмилы”, – просвещенному человеку терпеть, когда ему предлагают поэму, писанную в подражание “Еруслану Лазаревичу”… Но увольте меня от подробностей и позвольте спросить: если бы в Московское благородное собрание как-нибудь втерся (предполагаю невозможное возможным) гость с бородою, в армяке, в лаптях и закричал бы зычным голосом: “Здорово, ребята!” – неужели стали бы таким проказником любоваться?.. Зачем допускать, чтобы плоские шутки старины снова появлялись между нами! Шутка грубая, не одобряемая вкусом просвещения, отвратительна, а немало не смешна и не забавна». [187]
187
Цитированное выше сочинение А. Гессена. С. 422.
В 1821 году в своем стихотворении «Чаадаеву» Пушкин снова недобрым словом упомянул Каченовского:
Оратор Лужников, никем не замечаем,Мне мало досаждал своим безвредным лаем… [188]В этом же году Пушкин написал очередную эпиграмму на Каченовского, которая в последующем стала предметом острой критики со стороны выдающегося русского философа, публициста и критика Владимира Сергеевича Соловьева (1853—1900 годы), относившегося вообще к эпиграммному творчеству Пушкина резко отрицательно.
188
«Оратор Лужников…» – М. Т. Каченовский, который подписывал свои статьи в издаваемом им журнале «Вестник Европы» псевдонимом «Лужницкий старец».
«Главная беда Пушкина были эпиграммы. Между ними есть, правда, высшие образцы этого невысокого, хотя законного рода словесности, есть настоящие золотые блестки добродушной игривости и веселого остроумия; но многие другие ниже поэтического достоинства Пушкина, а некоторые ниже человеческого достоинства вообще и столько же постыдны для автора, сколько оскорбительны для его сюжетов. Когда, например, почтенный ученый, оставивший заметный след в истории своей науки и ничего худого не сделавший, характеризуется так:
Клеветник без дарованья,Палок ищет он чутьем,А дневного пропитаньяЕжемесячным враньем [189]…то едва ли самый пламенный поклонник Пушкина увидит здесь ту «священную жертву», к которой «требует поэта Аполлон». Ясно, что тут приносилось в жертву только личное достоинство человека, что требовал этой жертвы… демон гнева и что нельзя было ожидать, чтобы жертва чувствовала при этом благоговение к своему, словесному палачу.
189
В. С. Соловьев. Судьба Пушкина. М., «ЛИБРОКОМ», 2010. С. 20—21.
«Ежемесячным враньем» – имеется ввиду ежемесячный журнал «Вестник Европы», издаваемый М. Т. Каченовским.
Таких недостойных личных выходок, иногда, как в приведенном примере, вовсе чуждых поэтического вдохновения, а иногда представлявших злоупотребление поэзией, у Пушкина, к несчастью, было слишком много даже и в последние его годы. Одна из них создала скрытую причину враждебного действия, приведшего поэта к окончательной катастрофе. Это – известное стихотворение «На выздоровление Лукулла », очень яркое и сильное по форме, но по смыслу представлявшее лишь грубое личное злословие насчет тогдашнего министра народного просвещения Уварова». (Выделено мной.– А.К.)
Конечно «жертва» вряд ли испытывала «благоговение к своему словесному палачу», но справедливости ради следует отметить, что нападок на Пушкина личного плана Каченовский не допускал. Напротив, он с большим уважением относился к Пушкину, а 27 декабря 1832 года подал свой голос за его избрание в члены Российской Академии. Вскоре после смерти поэта он писал: «Один только писатель у нас мог писать историю простым, но живым и сильным, достойным ее языком. Это Александр Сергеевич Пушкин, давший превосходный образец исторического изложения в своей Истории Пугачевского бунта» [190] .
190
Цит. по: Л. А. Черейский. Пушкин и его окружение. Л., «Наука». 1989. С. 188.
И это после того, как не далее пяти лет тому назад (некоторые и того позднее) Пушкин обрушил на бедную голову Каченовского целый залп убийственных эпиграмм.
В 1824 году в «Вестнике Европы», № 5, была опубликована критическая статья «Второй разговор между классиком и издателем “Бахчисарайского фонтана”», которая была подписана буквой «N». За ней скрывался литературный критик М. А. Дмитриев [191] . Полагая, что автором статьи является редактор журнала Каченовский, Пушкин немедленно откликнулся язвительной эпиграммой:
191
Дмитриев Михаил Александрович (3.V.1796—15.IV.1866) – поэт и литературный критик, племянник известного поэта И. И. Дмитриева.
В 1825 году история повторилась. В журнале «Вестник Европы», № 3, была опубликована заметка с острой критикой поэмы А. С. Пушкина «Кавказский пленник», подписанная псевдонимом «Юст Веридиков», под которым снова скрывался критик М. А. Дмитриев. Пушкин, полагая, что под псевдонимом укрылся сам Каченовский, разразился уничижительной эпиграммой: