Слой-2
Шрифт:
– Ой как здорово! – сказала Ирина, навертевшись и обмякнув в кресле. – И сколько нам лететь?
– Часа четыре, может, побольше.
– Я согласна, если накормят.
– Еще как покормят, – голосом знатока выдал Кротов, хотя и сам летел впервые в иностранном самолете.
Пошли на взлет, зажглось табло о некурении и погасло через минуту, еще набирали высоту. Запахло дымом – Геннадий Аркадьевич уже курил по-свойски, уткнувшись носом в журнал «Итоги», купленный в аэропорту. Кротов решил присоединиться, но стюардессы уже катили ларцы на колесиках, предлагали напитки. Их
– А чаю будет можно? – спросила жена. – Я замерзла.
– Конечно, – улыбнулась «русская». – Пейте ваш аперитив, я принесу, один момент, пожалуйста.
– Ой как вкусно! – пропела Ирина, прихлебнув из стаканчика.
«Ну всё, – подумал Кротов, – теперь будет охать и ахать, чего ни увидит: провинция!».
Дочь Наташка пялилась в заоконную тьму, потягивая сок через пластиковую соломинку. Большая уже, совсем девушка, скоро четырнадцать. Митяй бы сейчас уже носился по салону, лазил везде и всё спрашивал.
– Как ты думаешь, – сказала жена, – мама справится? Мы же никогда не оставляли с ней Митю надолго.
– Справится, – уверенно сказал Кротов, заглушая в себе те же мысли. – Он у нас парень понятливый.
– Я уже скучаю, – сказал жена.
– Ира, не накручивай себя, пожалуйста.
– Прощение, – сказала «русская», появляясь из-за шторочки. – Это вам будет удобно. – Она поставила на откидной столик чашку с чаем и накрыла Ирину мягким ворсистым пледом.
– Ой спасибо! – умилилась жена. – Как здорово! Наташа, ты хочешь согреться?
– Я не замерзла, – сказала дочь, не повернув головы от окна.
– Я так волнуюсь почему-то... – Ирина закуталась в плед и прилегла виском на кротовское плечо. – Всё так неожиданно... Вот прилетим, и выяснится, что я половину забыла дома, самое нужно не взяла...
– Купим там, не расстраивайся, это мелочи, – сказал Кротов и вспомнил о банковском счете, вчерашнем удивительном вечере; он ничего не сказал жене о свалившемся на них богатстве – да, именно богатстве: отныне они не просто хорошо обеспеченные, а богатые люди по русским, и не только русским, меркам. К тому же Кротов чувствовал нутром, что – начало, это всего лишь начало, если он не оступится и не собьется с нового, пусть и не ясного до конца, но обозначившегося курса в жизни.
– Извини, Ириша, я хочу закурить.
– Кури здесь, я не против.
– Я лучше пересяду. А ты подремай.
– Ну вот, только устроилась...
Геннадий Аркадьевич, увидевши вставшего Кротова, кивнул пригласительно на соседнее кресло.
– На Кипре время московское?
– По-моему, да.
– Вы там бывали, Гена?
– Повода не случалось.
– А что так?
– Как вам сказать, Сережа... Это же европейско-азиатская дыра. Бизнес там не делают, разве что деньги в «оффшорах», так в Гибралтаре «оффшорка» покруче. А насчет отдыха... Там тихо и скучно, Сережа. Туда ездят отдыхать немцы, англичане, скандинавы, в основном старики и старухи. Есть, конечно, тусовочный уголок –
Кротов ни черта не понял, но кивнул одобрительно.
– Жена с дочерью выезжают впервые? О, тогда я вам искренне завидую.
– Это почему же?
– Нет ничего приятнее для настоящего мужчины, чем созерцать своих счастливых женщин. И знать, что это он им всё это подарил. Я прав, Сережа?
– Как всегда. У вас с Юрием Дмитриевичем монополия на правильные мысли. Вы давно дружите?
– Давно. Даже очень. Мы вместе учились.
– И, это... «стажировались» тоже вместе?
– А как же! – Геннадий Аркадьевич поглядел на Кротова с лукавством. – Интересно, да? Так и хочется поспрашивать? Джеймсы Бонды, красотки, пистолеты... Остыньте, Сережа, ничего такого не было. Давайте-ка еще закажем виски: отпуск у вас или нет?
Геннадий Аркадьевич нажал кнопочку на верхней панели и просемафорил пальцами выглянувшей стюардессе.
– Я вот что думаю, – сказал Кротов. – Еще когда в первый раз смотрел «Семнадцать мгновений весны». Ведь Штирлицу, чтобы стать штурмбаннфюрером, надо было здорово пахать на Германию, правда? С чего бы немцы ему погоны и ордена понавесили? То есть кого-то арестовывать, допрашивать, даже пытать, ну, не сам, так присутствовать. В фильме это... за кадром, но вопрос справедливый, согласитесь.
– Никаких «штирлицев» в ту войну у нас не было, поэтому ваш вопрос, Сережа, отпадает сам собой, хотя он чрезвычайно интересен с точки зрения морали и целесообразности. Были разведчики, были антифашисты, но никогда они у Мюллера и Кальтенбруннера не служили, с Гиммлером не общались – так сказать, не того уровня, это кино и литература, в жизни всё гораздо проще.
– А сейчас?
– Сейчас еще проще. Никаких идейных соображений, информация покупается за деньги и у нас, и у них.
– А как же разрядка, конец «холодной войны»?
– Я вам больше скажу, Сережа: никогда еще «црушники» не лезли к нам так нагло, как сегодня. Мы же теперь почти друзья, чего стесняться? Бродят по России с бабками чуть ли не в открытую. Купили, сволочи, прогноз нефтедобычи – секретнейший стратегический документ с раскладками по каждому нашему месторождению – совершенно легально за полторы тысячи долларов!
– Ну а мы-то, мы-то что? Ушами хлопаем?
– Я, Сереженька, уже на пенсии. Наши хватились – нет такого закона, все дозволено. Пейте, Сережа, это «Гленфиддиш», он стоит в Англии бешеных денег.
Кротов попробовал: вкусно, но резко. «Виски с дымком... Какой дымок – самогон чистейший».
– Вы поселитесь с нами?
– Ну зачем же мне вас стеснять. У меня дело, у вас отдых. Дня три, как поселитесь, развлекайтесь смело, в «Интервале» есть русские гиды, возьмите машину, покатайтесь по острову. Там левостороннее движение, как в Англии, но ничего, привыкнете быстро. А в пятницу после обеда будьте, пожалуйста, в номере – поедем в банк, совершим некоторые приятные формальности. Сколько у вас сейчас денег с собой?