Смерть дикаря
Шрифт:
— Правда, — ответила графиня.
— И что помешательство состояло в том, что он вообразил себя своим противником, а того — графом Артовым.
— Он и до сих пор думает то же самое.
— Мгновенное и столь странное помешательство вашего супруга происходит совсем от другой причины, чем это думают.
— Что вы говорите! — вскричала графиня.
— Оно происходит просто от отравления. Баккара не могла отвечать.
— Я служил в Индии, — продолжал офицер, — и был целый год на Яве, где не раз имел случай наблюдать
— Но…
— Действие яда проявляется быстро, почти мгновенно. Характерная особенность отравления этим ядом состоит в том стремлении, с которым отравленные им отвергают свою собственную индивидуальность и принимают на себя чужую.
— Но ведь он не был в Индии.
— Знаю.
— И не знаком в Париже ни с кем из тех, кто жил там.
— Графиня! — возразил сэр Эдвард серьезным тоном. — Те люди, которые оклеветали вас, способны, по моему мнению, на все низости, даже на отравление графа.
— Но в таком случае, — вскрикнула Баккара, содрогаясь, — если мой муж отравлен, то его уже нельзя больше вылечить?
— Я был в прошедшем месяце в Париже и встретил там доктора, который приобрел себе удивительную известность в Калькутте.
— Он излечивает умопомешательство?
— И в особенности такое, которое происходит от ядов.
— О, скажите, кто этот доктор?
— Мулат с Антильских островов, доктор Самуил Альбо. Отчего бы вам не выписать его сюда?
— Нет, нет! — вскричала Баккара. — Это будет слишком долго, я лучше сама поеду в Париж.
— Да, это будет гораздо лучше.
— Милостивый государь! — сказала тогда графиня Артова, пожав руку сэра Эдварда. — Если бы только безграничная преданность бедной оклеветанной женщины могла отплатить вам за ваше участие ко мне!
— Поезжайте скорее в Париж, графиня, посоветуйтесь с Самуилом Альбо и не бойтесь доверить ему своего мужа. Если только кто-нибудь еще может вылечить вашего мужа, так это, наверное, он.
И затем, поцеловав почтительно руку графини, он добавил:
— Позволите ли вы мне дать вам еще один совет?
— Пожалуйста, вы меня обяжете.
— Придумайте какой-нибудь предлог для возвращения в Париж.
— Я понимаю вас. Доктор Б. никогда не узнает, что я обращалась за советом к доктору Самуилу Альбо.
Сэр Эдвард раскланялся и ушел.
На следующий же день после этого граф и графиня Артовы уехали из Ниццы.
Графиня не жалела дорогой денег, чтобы только доехать скорее, и через три дня уже была в Париже, куда приехала по Лионской железной дороге.
Между тем как графиня ехала в Париж, виновник всех ее бедствий, Роллан де Клэ, намеревался отправиться во Франш-Конте, где совершенно неожиданно умер его дядя, шевалье де Клэ. Смерть эта была очень кстати для молодого человека, которому пребывание в Париже становилось неприятным после дуэли с графом Артовым.
Роллан рассчитывал на популярность, но сильно ошибся в своих предположениях: графа Артова любили, и несчастье с ним уронило де Клэ в глазах многих порядочных людей. Смерть дяди вывела его из этого затруднения. Управившись со всеми делами, он отправился к Октаву проститься.
Но на одной из улиц ему пришлось остановиться: какой-то фиакр зацепил колесом омнибус. Среди группы любопытных стояла обладательница фиакра. Роллан взглянул на нее и вскрикнул: перед ним была графиня Артова, или, лучше сказать, та особа, которую он принимал за нее.
Молодая женщина тоже заметила его и, улыбнувшись, приложила палец к губам.
Роллан уже хотел выйти из своего экипажа и предложить ей свои услуги, как она поспешно села в свой фиакр и громко крикнула кучеру:
— Улица Помп № 53 в Пасси! — И быстро уехала.
Через четверть часа после этого он сидел у своего друга Октава и рассказывал ему о своей встрече.
— Что я должен теперь делать? — спросил он.
— Ехать.
— Во Франш-Конте?
— Да.
— Не повидавшись с нею?
— Конечно, она крикнула свой адрес громко для того, чтобы ты слышал, и будет ждать тебя сегодня, завтра, а потом, вероятно, напишет тебе.
— Очень может быть.
— Она улыбнулась тебе, значит, она все еще любит тебя.
— И я так думаю, — проговорил скромно Роллан.
В восемь часов вечера он сидел уже в вагоне первого класса Лионской железной дороги. На первой станции с ними встретился парижский экстренный поезд, они остановились на несколько секунд. Роллан бросил рассеянный взгляд на вагон, пришедший из Лиона, и вскрикнул: в этом вагоне сидела графиня Артова с мужем, которую он видел сегодня в Париже.
— Что это, уж не сошел ли я с ума? — пробормотал он и поспешно выскочил из вагона, но парижский поезд уже тронулся.
— Потрудитесь скорее садиться! — крикнул Роллану кондуктор. — Поезд сейчас тронется.
— Я не еду, — отвечал Роллан в сильном волнении. Раздался свисток, и поезд тронулся.
— Когда я могу воротиться в Париж? — обратился Роллан к начальнику станции.
— Вот идет поезд из Монтеро, — отвечал чиновник, указывая пальцем вдаль, где виднелся дым от паровоза.
Поезд пришел. Роллан воротился в Париж, а багаж отправился в Дижон.
Он приехал в Париж спустя полчаса после прихода экстренного поезда.
Но женщины, обладавшей, по его мнению, способностью вездесущности, уже не было на вокзале.
Обежав все залы и не найдя ее, Роллан обратился к кондуктору, приехавшему на экстренном поезде:
— Милостивый государь, вы приехали с вечерним поездом из Лиона?
— Да, полчаса тому назад.
— Не заметили вы в вагоне первого класса красивую блондинку, сидевшую с двумя мужчинами?
— Как же, заметил.
— Вы не знаете, кто она?