Смертельно прекрасна

Дьюал Эшли

– Ари! – Взрывается мое имя за спиной. – Нет, Ари, не уходи!

Наплевать. Наплевать! Я лишь быстрее переставляю ноги.

Выбираюсь на поверхность и, покачиваясь, несусь к двери. Боже, мне некуда идти , некуда, некуда. Боже. Что делать. Что мне делать. Вырываюсь из коттеджа. Прижимаю к груди израненные руки, не обращаю внимания на то, что дорога плавает перед глазами , и просто несусь в неизвестном направлении. П росто бегу. Бегу. Вперед. Подальше от этого проклятого дома. От монстров. От ужаса. Бегу.

Что

это было? Что это, черт возьми, было! Взрываюсь новым приступом плача, и так сильно зажмуриваюсь, что глаза неприятно щиплет. Дьявол! Проклятье! Я сошла с ума, не было ничего. Мне показалось. Показалось. Не было. Нет.

Не понимаю, как оказываюсь по адресу, который мне выслал полчаса назад Хэрри. Я подношусь к двери и стучу по ней дрожащими руками, оставляя едва заметные кровавые следы. Меня трясет. Боже. Открывайте. Хэйдан. Пожалуйста.

Стучу еще раз гораздо сильнее. Ну же! Хэрри!

Дверь стремительно распахивается, но на пороге вместо Хэйдана оказывается Мэтт. Он собирается что-то сказать, но застывает на полуслове и округляет и без того огромные нефритовые глаза. Лицо у него становится бледным.

– Ари…

– Мне некуда идти. – Шепчу я. Вытираю щеки и вновь гляжу на парня. – Некуда.

– Что стряслось? – Взволнованно восклицает парень и захлопывает за собой дверь. У него теплые руки. Они почему-то оказываются на моих плечах. – Ари, что с тобой, кто это сделал? – Он приподнимает мой подбородок. – Ари!

Не могу ответить. Меня трясет. Все слова исчезают. Остаются только воспоминания о клокочущих звуках, скрипе когтей и собственных воплях. Отворачиваюсь.

– Иди сюда.

Парень прижимает меня так близко, что я ощущаю его тепло всеми клетками своего тела. Невольно мои пальцы вцепляются в его футболку, как в нечто жизненно важное. Нет больше страха. Неожиданно я чувствую себя непоправимо разбитой, сломанной, как ветка или сложный механизм. Я потухаю. Закрываю глаза, и свет меркнет.

– Пойдем. – Шепчет Мэтт, поглаживая мои волосы. – Я отведу тебя домой.

– Нет! – Громко восклицаю я и отпрыгиваю в сторону. Мое лицо становится горячим от паники, слезы вновь подступают к глазам, и я сгибаюсь, будто подстреленный зверь. Я смотрю на Мэтта, а он испуганно смотрит на меня. – Нет. – Я гляжу на небо. – Не домой.

Пальцы тянутся к глазам. Я вновь прикрываю их, а затем порывисто опускаю голову вниз, завесив распустившимися волосами мертвенно-бледное лицо.

Мэтт больше ничего не говорит. О бнимает меня за плечи и проводит к себе домой.

ГЛАВА 9. СЛАДКАЯ ЛОЖЬ ИЛИ ГОРЬКАЯ ПРАВДА?

Кто я.

Кто мы.

Покинутые разумом? Или верой. Потерянные в мире? Или в себе.

Сумасшедшие.

Обезумевшие.

Одинокие?

Я смотрю перед собой и не шевелюсь. Плечи

щиплет от лекарств, которыми Хэйдан обрабатывает мои руки. Я не помню, когда он пришел. Наверно, Мэтт ему позвонил.

В отражении зеркала на меня глядят пустые, уставшие глаза, налитые недоумением. Они словно спрашивают: что это было? Ты себе веришь? Веришь нам – твоим глазам? Ты действительно видела то, что видела, или ты просто сошла с ума?

– Не могу поверить, что это сделала твоя тетушка. – В очередной раз сообщает Хэрри и морщит вспотевший лоб. Вид у него оторопелый, пусть он и пытается обрабатывать мне раны с умным выражением на лице. – Как она могла, Ари? Раны очень глубокие.

– Это и не она была. – Отрешенно отвечаю я. – Не тетя Норин.

– Но ты сказала…

– Я помню, что сказала. Это были ее глаза, ее плечи, руки, и все же, это была не она.

– Нужно рассказать. – Серьезно говорит Мэтт. Он стоит в углу комнаты. Не вижу его глаз , но я почти уверена, что в них плавает решительность. – Слышишь?

– Слышу.

– Ты расскажешь?

Осматриваю небольшую спальню, стены, завешанные плакатами групп, стол, стул и черный комод. Встречаюсь взглядом с Мэттью и отвечаю:

– Нет. Не расскажу.

– Но почему, Ари?

Пожимаю плечами.

Хэйдан устало бросает окровавленную вату в тарелку с остывшей водой и на выдохе упирается ладонями о колени. Стягивает с лица очки. Вновь выдыхает.

– Она накинулась на тебя, как одержимая. Да? Я понимаю. Я видел уже ее такой.

– Она не могла быть одержимой. – Горячо восклицает Мэтт. – Это невозможно.

– Тогда что произошло по твоему мнению? – Хэйдан переводит пылающий взгляд на брата и резко передергивает плечами. Очки нелепо дрожат в его пальцах. – Мы не можем отрицать очевидное. Ари и я видели одно и то же; Норин Монфор – определенно больна, я думаю, или это не болезнь, а нечто иное, от чего ты так явно открещиваешься. Н ет больше смысла сопротивляться, Мэтт. Теперь это не мои галлюцинации.

– А что это теперь?

Парни глядят друг на друга, и Хэйдан неожиданно усмехается.

– Это правда.

– Чушь ! Бесы? Вы шутите. – Мэтт нервно потирает переносицу и улыбается. – О чем вы говорите? Что бы ни произошло в подвале, этому есть рациональное объяснение.

– И какое? – Устало гляжу на парня и горблю спину. Внутри пусто, холодно. Мне не страшно. Мне больно, и эта боль особенная, тягучая. Она тянется вдоль моего тела, моего позвоночника колючей, тонкой нитью. Я смотрю на Мэттью, а он подходит ближе, словно чувствует, что я вот-вот взорвусь. – Все в этом городке только и делают, что шепчутся за моей спиной. – Шепчу я, срывающимся голосом. В глазах покалывает, но я продолжаю. – И теперь я знаю, что они правы. Слухи, предубеждение. Все это реально.