Смирновы. Хроники частной жизни
Шрифт:
– Что ж меня сразу не позвал, – упрекнула его Милица Петровна. – Давай руку, бедолага ты мой.
Николай Савельевич никого не увидел, но руку протянул наугад и Милушкино пожатие сразу узнал – теплое, крепкое, родное. И отступили одиночества смертная тоска и непроходимые стены; смело шагнул он на ту сторону, и оказалось, что прочно стоит на ногах.
Глава 3.
3.1.
В ночь на Воздвиженье над Мезней разразилась сильнейшая гроза.
Два атмосферных фронта схватились над Подмосковьем.
Пришелец с юга господствовал здесь уже вторую неделю, дразня последним теплом. Посланник севера на могучих ледяных крыльях ворвался в центр расположения противника. Закрутились воздушные потоки, загрохотала канонада грома. Один из залпов раздался так близко, что поселок, как в войну, содрогнулся от ударной волны. Заплакали дети, завыли собаки, закрестились старухи, кто-то потянулся за сердечными каплями. Тут и там стал зажигаться свет. Многие электричество не включали, боялись, что «притянет» молнию в дом.
Сосны раскачивались под штурмом ураганного ветра, казалось, еще немного – и их выдернет из земли; но мощные корни растяжкой удерживали гигантские стволы. Деревья лиственных пород, те, что постарше да потрухлявей, – не удерживались, падали.
Огромная береза рухнула поперек улицы, оборвав провода, и светящиеся окошки разом погасли. Чуть погодя затеплились свечки, замигали керосиновые фонари – к авариям жителям было не привыкать.
Страшный синий фейерверк с края неба неумолимо приближался. И вот засверкало, загремело уже над домами. Люди забеспокоились. «Сухая» гроза считалась самой опасной.
У Шишкиных не спала одна Матрена. Пьяный Мишка, маленький Сашка, пришедшая с вечерней смены Шурка дрыхли, как ни в чем не бывало. Шурка проснулась было, да перевернулась на другой бок, накрыла ухо подушкой и снова принялась храпеть.
Матрена и с вечера никак не могла заснуть, вертелась, «Отче наш» читала – не помогало. Теперь стояла, босая, в штопаной белой рубахе, с зажженной свечой в руке, ошеломленная, точь-в-точь восставший из гроба Лазарь трехдневный.
– Господи, прости мне прегрешения вольные и невольные! – бормотала она и крестилась при каждом ударе грома.
Тьма снова осветилась дьявольским весельем, и ветвистая огненная дорожка пробежала сверху вниз прямо за окном. Прогремел удар. Раздался страшный треск.
И – с неба рухнула непроглядная водяная пелена.
…
На следующее утро приехавший по звонку председателя поссовета (тот звонил по экстренной связи, телефонные провода оборвало вместе с электрическими), Владимир обнаружил то, чего они все время подспудно опасался – прямо скажем, катастрофу.
Старая ель, росшая сбоку дома, от удара молнии рухнула на середину крыши, проломив ее до балок чердака. Обломки кровельного железа и стропил валялись повсюду, вперемежку с огромными еловыми ветвями. Несколько человек из добровольной пожарной дружины разбирали мусор, очищали подходы к дому.
Присутствовал и местный участковый, Жемочкин. Обычно улыбчивый Петр на этот раз был серьезен.
– Здравия желаю! – откозырял он Владимиру, хоть тот был в гражданском.
Владимир отмахнулся.
– Где отец? – спросил.
Когда председатель сообщил в трубку о бедствии, он отчего-то не справился о старшем Смирнове. Уверил себя, что у соседей пережидает опасность. По приезде не увидев, сильно обеспокоился.
– Да тут такое дело, – замялся Петька. – «Скорая» Николая Савельевича забрала. В Склифосовский. Сердце не выдержало.
В этот момент подошел старший из добровольцев. Желая проявить участие, он сообщил:
– В елку молния ударила, и она загорелась изнутри. Хорошо, сразу сильный дождь пошел, загасил пламя, иначе так бы полыхнуло! Одни б головешки остались. А так – страховку полУчите, почИните крышу-то…
Владимир отозвался грубо, нехорошими словами.
Потом долго переживал, что не выдержал, потерял лицо. Впрочем, обиды никто не таил, все обстоятельства понимали и сочувствовали.
3.2.
Расписка
Мною, Смирновым Владимиром Николаевичем получено имущество моего отца, Смирнова Николая Савельевича
Наличные деньги в сумме 362 рубля и наручные часы «Рекорд».
…
Свидетельство о смерти
Смирнов Николай Савельевич
Умер… в возрасте 65 лет
Причина смерти – острая сердечно-сосудистая недостаточность, общий атеросклероз.
Место прописки – поселок Мезня Гущинского района Московской области
Место смерти – институт имени Склифосовского.
…
Братья стояли в круглом больничном вестибюле и растерянно смотрели друг на друга. Только что они видели мертвого отца, похожего на неудачно сделанный восковой слепок, говорили с полным румяным доктором, который округло разводил руками:
– Слишком поздно, ничего сделать было нельзя. Мы не волшебники. Если бы кто-то был рядом, дал валидол или хоть настойку пустырника, сразу вызвал врача, может, удалось бы спасти. А так – ни малейшего шанса. Сердце изношенное.
Каждое слово попадало в цель. Особенно вот это – «если бы кто-то был рядом».
Владимир вынул папиросы, спички, оба закурили, выпустили дым.
– Надо было в Москву его забирать, – сказал Николай, – волевым усилием.
– Оставь, – устало отозвался Владимир. – Не хотел отец в Москву. Надо было человека нанимать, чтобы с ним жил.
– Матрена Ивановна могла бы… – возразил младший брат.
– У той своих забот полно, – прервал старший. – Что говорить об этом. Вот американцы уже создали искусственное сердце. Если бы, да кабы… Как сказано умными людьми, история не знает сослагательного наклонения. Так-то, Никуся.