Снежный ком
Шрифт:
— Мама, не ссорься с папой, он у нас очень хороший. Если бы ты знала, как он интересно мне про свою диссертацию рассказывал. Мы с ним немножко заговорились с вечера, а утром проспали, вот и получилось…
— Ишь какой защитник нашелся, — улыбаясь, ответила мама. — Был бы у нас папа плохой, я бы за него замуж не пошла… А то, что у вас тут получилось, может быть, даже и к лучшему: сколько лет откладывала ремонт, теперь уж откладывать некуда…
— Ой-ля-ля! — не удержался от возгласа папа, хотя, наверное, и сам видел, что «откладывать некуда».
Я мысленно тоже сказал «Ой-ля-ля!», потому что хорошо знал, что такое ремонт. Папа уедет в командировку, мама будет целыми днями пропадать в магазинах, доставать финские обои, гэдээровские шторы, польский лак, а я — жить у бабушки на Преображенке и со старой квартиры ездить через всю Москву в новую школу… Дядя Коля разведет у нас такой «люкс», что недели две, а то и целый месяц домой не сунешься. Где уж тут Ваську или Павлика найти?.. Значит, пропали мои хомячки навсегда…
Мне стало так горько, что я чуть было не заплакал. Не очень-то веселым выглядел и папа. С тоской во взоре осматривал он стены, пол, потолок, прикидывая, наверное, что и как здесь придется делать…
Но мама поглядывала на папу с удовольствием и даже сказала:
— А тебе на пользу подобные передряги…
Папа только грустно улыбнулся и тоже с интересом посмотрел на маму.
— Так с какой ты женой семейное одеяло от пожара спасал? — вкрадчиво спросила мама.
— Что за ересь, какая жена?
— А вот пожарник, старшина Митрич, и твой сын мне точно доложили, что одеяло с тобой тушила какая-то жена…
Мама шутливо взяла папу за ухо и притянула его к себе.
— Отвечай, негодник, что тут за страсти-мордасти были с огнем и дымом, что даже семейное одеяло сгорело?
— Мила, о чем ты говоришь? — покосившись на меня, сказал папа. Он слегка сморщился, потому что мама довольно крепко держала его за ухо.
— Ничего, Славик уже большой, все понимает, — сказала мама.
Папа только вздохнул.
А мне было не до их «жены», потому что я почти не надеялся найти хомячков. Уж и под столом искал, и под шкаф заглядывал, и под диван, и швейную машинку «Лада» от стенки отодвигал. Нигде никого…
В то время, пока я искал своих хомячков, мама то себе, то папе примеряла свои новые отличненькие очки. Сначала она надела их себе и, подойдя к папе вплотную, спросила:
— Ну, шалун, нравлюсь я тебе?
При слове «шалун» папа даже вздрогнул и оглянулся: не тетя ли Клопа это говорит.
— Очень, Милочка! — на всякий случай ответил он.
Тогда мама примерила очки папе.
— А ты знаешь, — сказала она. — Тебе идут такие очки. Я не ожидала! «Доктор технических наук Петр Яковлевич Ручейников!..» Звучит!..
— Ты сегодня очень мила, — сказал папа и поцеловал маму.
— Только сегодня? — спросила мама и поцеловала папу.
В это время раздался звонок, и к нам вбежала Наташка. Я похолодел: сейчас все расскажет… Но она вроде бы и позабыла о драке.
— Ой, у вас пожар был? Правда? — заверещала Наташка. — Может быть, что-нибудь нужно? Вам, наверное, надо помочь?..
— Спасибо, Наташа, больше ничего не нужно, — довольно-таки холодно сказала мама.
— Извините…
Наташка мгновенно исчезла, а я наконец-то перевел дух.
— Ну так я только сегодня мила или всегда? — спросила мама и поцеловала папу.
— Я хотел сказать, мила, как всегда, но сегодня особенно, — ответил ей папа и только хотел поцеловать маму, как опять раздался звонок: на этот раз вошел дядя Коля.
Он энергично вытер ноги о половик, осмотрелся и деловито сказал:
— Здрасте, Людмила Ивановна. Здравствуй, Петр Яковлевич!.. Так!.. Значит, маленько подкоптили потолок… Сделаем под водно-эмульсионные белила… Паркет намочили — переберем… Обои надо сменить. Мне и то эти букеты по ночам снятся… Столярку белой эмалью покроем… Когда начнем?..
— Немедленно, Николай Иванович! — живо ответила мама. — Чем скорее, тем лучше! Хоть завтра с утра!.. Не хотите ли в виде исключения стопочку выпить?
— Ну разве что в виде исключения, — согласился дядя Коля и, когда мама ушла в кухню, негромко сказал для одного папы: — Слышь, Яковлич… Генка твоей Людмиле какие-то совсем не те, а наоборот, зеленые сапоги продал, а с ейными смылся… С утра его нигде найти не могу.
— А черт с ними, с сапогами! Потом разберемся… Ты сейчас ее очки похвали…
Мама принесла на тарелке стопку водки и бутерброд.
— Премного благодарен, — дядя Коля опрокинул стопку под усы и, закусывая бутербродом, сделал маме комплимент:
— А я-то, старый дурак, все никак в толк не возьму, с чего это Людмила Ивановна сегодня такая красивая?.. Наверняка ни один президент такие очки и в глаза не видал!..
Мама обняла папу одной рукой за талию и сказала:
— Ах ты, хитрец, уж успел и Николая Ивановича подучить?
— Да нет, я сам… Я сам, — тут же смутившись, начал было оправдываться дядя Коля.
Я видел, как папа за спиной мамы машет дяде Коле, дескать, уходи ты ради бога поскорее, не вовремя пришел.
— А?.. Гм!.. Ну-да!.. — дядя Коля неловко повернул к двери. — Так я вечерком зайду, погляжу, как тут чего…
— Давай приходи, я дома буду, — охотно согласился с ним папа.
Дверь за дядей Колей закрылась, и мама, заставив наклониться к себе папу, очень продолговато поцеловала его. Тут и я, не найдя ни Ваську, ни Павлика, вылез из-под стола.
— Па, ма, я пойду поищу хомячков на лестнице, можно?..
— Как? Ты, оказывается, здесь? — страшно удивилась мама.
— Конечно, конечно, поищи, — охотно согласился папа. — Если хочешь, погуляй…
Я выскочил на лестничную площадку, забыв даже взять ключ.