Сними обувь твою
Шрифт:
Знали бы вы, сколько раз я думала покончить с собой! Он, наверно, был бы только рад. Избавился бы от лишней обузы, от бельма на глазу…
Лицо Беатрисы оставалось все таким же любезным и ничего не выражающим, но мысли обгоняли одна другую.
Это было бы не плохо. Но она не решится, это одни разговоры… Зачем она явилась? Настроить меня против Уолтера?
– Фанни, но почему вы думаете, что такая страшная развязка может обрадовать его? У нас в семье уже случилось одно самоубийство. Разве это может принести кому бы то ни было душевный мир и спокойствие? Если вы несчастливы с Уолтером, разве не благоразумнее было бы каждому жить своей собственной жизнью? У него достаточно здравого смысла, он никогда не станет вам мешать, если у вас будут свои интересы и свои друзья. Я уверена, он желает вам только счастья.
– Счастья! Неужели, по-вашему, я не понимаю, что загубила его жизнь? Не женись он на мне, он мог бы найти какую-нибудь хорошенькую девушку, и у них были бы дети. Вы не знаете, что значит быть бездетной и нежеланной. Вам повезло – у вас есть дети.
– Да, что и говорить, мне очень повезло, и я должна благодарить судьбу.
– Но я… я старше Уолтера. А мужчины уж так устроены – одной любви им мало, им подавай молодость, красоту.
Сейчас, подумала Беатриса, пойдут намеки на темное прошлое Уолтера.
Доктора и священника она уж, наверно, потчевала всем этим. Выведем ее на чистую воду.
Должно быть, вы много испытали на своем веку, Фанни, что так думаете о людях.
– Ах, дорогая, вы всегда жили под чьим-нибудь крылышком. Откуда вам знать жизнь, как я ее знаю? Беатриса скромно опустила глаза.
– Да, боюсь, что у меня нет никакого опыта. Я ведь вышла замуж девятнадцати лет, прямо из родительского дома, и с тех пор вечно занята детьми, хозяйством, так что я и в самом деле совсем не знаю мужчин, если не считать Генри и Уолтера. Но они ведь оба очень хорошие люди, правда?
Фанни пожала плечами.
– Ну, Уолтер не хуже других, только он очень слабохарактерный. Если бы он не был под дурным влиянием…
– Вот как? Вы меня пугаете. Я и не подозревала. Под чьим же?
– Этот Повис… – Фанни не договорила.
– А я и не знала, – промолвила Беатриса. – Так по-вашему… вы думаете, это он мешает Уолтеру оценить вашу привязанность?
Фанни украдкой бросила на нее пытливый взгляд: нет, это не насмешка, просто самая обыкновенная тупость. И почему это все воображают, что Беатриса умная? Она улыбнулась было, но тут же покачала головой и вздохнула.
– Вам это кажется невероятным? Повис – опасный человек. моя дорогая, вы и не подозреваете, что он за человек. Он всегда был злым гением Уолтера.
Она выразительно помолчала.
– Только помните, это строго между нами. Кроме вас, я никому не могу довериться. Вам никогда не приходило в голову, что у него может быть какая-то тайная власть над Уолтером? Вам никогда не казалось, что Уолтер его боится?
Беатриса поспешно опустила глаза, чтобы этот подстерегающий взгляд не заметил в них вспыхнувшей догадки.
Боится? Да это она сама боится. Как же я раньше об этом не подумала? А может, она Пенвирна тоже боится? Почему же? Надо выпытать у нее побольше.
Она вновь подняла глаза.
– Вы подозреваете, что Повис что-то знает об Уолтере, чего мы не знаем, и извлекает из этого какую-то выгоду? Вы это хотите сказать?
– Я не подозреваю, я в этом уверена.
– И… вы знаете, что это за секрет?
– Точно не знаю, но догадываюсь. На лице Беатрисы все еще были написаны простодушное удивление и растерянность.
«Я должна узнать все до конца. Вела она еще с кем-нибудь подобные разговоры? Со священником? С леди Маунтстюарт? С доктором?..»
– Фапни, эго ведь очень серьезно. Если кто-то шантажирует Уолтера, ему нужна наша помощь. Может быть, вы скажете, в чем дело?
Фанни на секунду замялась.
– Пожалуй, лучше уж я вам скажу. Была одна женщина… молодая девушка.
Это случилось в Лиссабоне; по-моему, она утопилась. Тут замешан какой-то француз. Я знаю, что Уолтер привел к нему эту девушку. Француз, кажется, выдавал себя за доктора; они часто так делают; на самом деле они, конечно, никакие не доктора. Во всяком случае, француз, как видно, ничем ей не помог, потому что она бросилась в реку. Повис тогда был там, – это я знаю, – и у него в то время были какие-то дела с Уолтером. Потом он исчез, а через два года выследил Уолтера в Вене и каким-то образом навязался к нему в услужение. О, за этим еще много чего кроется, можете мне поверить.
– Как вы узнали об этом, Фанни?
– Ну, связываешь одно, другое… и потом…
– Какие-нибудь письма?
– Да– Да… было одно письмо… по-французски, и подпись – «Элоиза».
Потом есть еще рисунок карандашом – девушка, с виду иностранка, а на обороте подпись «Элоиза с книгой» и дата… Беатриса, но только вы никому не говорите, что вы об этом знаете. Я рассказала одной только вам. Хоть Уолтер и сделал меня несчастной, я ему верная жена, и его доброе имя для меня священно. Я ни за что никому ни полслова не сказала бы, кроме вас.
Ага! Стало быть, она нашептывает об этом всем и каждому. Интересно, далеко ли она зашла?
– Вы думаете. Повис вымогает у него деньги, угрожая рассказать про самоубийство этой девушки?
– Если только это было самоубийство.
– Если?
– Ах, Беатриса, это так ужасно. Я не могу поверить, что Уолтер в самом деле столкнул ее.
Так вот, значит, куда зашло. Теперь начнутся угрозы. Чего ей надо?
Денег? Напугать меня, а через меня Генри?
С минуту Беатриса молча, напряженно думала.
– Скажите, – начала она. – Неужели вы действительно так думаете? У вас есть основания подозревать… Фанни опять закрыла лицо руками.
– Ах, не знаю. Не знаю, что и думать! И я так люблю его. Она вся подалась вперед и схватила Беатрису за руку.
– Ведь вы верите мне, верите? Вы ведь никогда никому не скажете? Я рассказала вам только ради него… только чтоб спасти его от этого ужасного Повиса. Вы ведь верите, что я всем сердцем люблю его…
– Прошу прощенья, тетя Беатриса, мистер Повис…