Сними обувь твою
Шрифт:
Уолтер в раздумье слушал ее.
– Благодарю тебя. Да, ты, пожалуй, права насчет Повиса. Мне не раз казалось, что они неспроста так ненавидят друг друга. Как ты думаешь, Пенвирн тоже что-нибудь знает или подозревает? Это многое объяснило бы.
Беатриса покачала головой.
– Возможно, но все-таки я этого не думаю. Пенвирн не кажется мне человеком, который способен долго держать что-либо в секрете– Он, может быть, и хотел бы, но под горячую руку уж наверно давно бы проговорился…
Да– Да, Дик, сейчас иду.
Услыхав голос сына из спальни, она поднялась, мимоходом похлопала Генри по плечу и, смеясь, поцеловала седеющую голову брата, что случалось не часто.
– Ну вот, а теперь принимайтесь опять строить дома, копаться в древностях, вы, чистые души, и предоставьте нам с Повисом управляться с личностями вроде Фанни. Мы не боимся иной раз запачкать ручки ради благой цели.
Днем, когда она прилегла отдохнуть, Уолтер тихонько заглянул в кабинет.
– Я помешал тебе?
– Ни капельки. Заходи, и поболтаем, пока у меня не болит спина.
– Тебе плохо сегодня? У тебя измученный вид.
– Не хуже, чем всегда. Во всяком случае, за разговором с тобой я забуду про боль. Он сел рядом.
– Я был не слишком любезен за обедом в благодарность за все твои хлопоты, правда? Ты меня застала немного врасплох, но я от души благодарен тебе.
Она насмешливо прищурилась.
– Ну конечно, милый, еще бы не благодарен, а в придачу тебе чуточку тошно. Я понимаю. К счастью, я уже не так брезглива, как прежде. Это прелестное качество, но в нашей жизни оно только помеха, особенно для женщины.
Уолтер поморщился.
– Не надо, Би. Не будь циничной.
– Тебе неприятно, милый? Но как же быть бедной женщине с двумя такими невинными младенцами на руках, как ты и Генри, не считая еще троих детей? А теперь я еще взвалила на себя юного серафима! Если бы ты видел сегодня утром Фанни с Артуром, ты бы понял, что в иные минуты мне не обойтись без некоторой доли цинизма, просто из чувства самосохранения.
– Может быть, ты расскажешь мне побольше? Я хотел бы знать все, что она говорила.
– Среди всего прочего она выразила надежду, что мы с Артуром сдохнем под забором.
И Беатриса повторила еще кое-какие подробности утреннего разговора.
– А кончилось тем, что она обругала тебя?
– И меня и Артура. Особенно Артура. Она ненавидит его даже больше, чем нас с тобой. Чуть ли не больше, чем Повиса.
– Но почему? Мальчик не сделал ей ничего плохого.
– Он сделал больше, чем кто-либо из нас. Он увидел ее такой, как она есть. Помнишь, две недели назад я говорила тебе, что усыновила архангела Гавриила? Я ошиблась, он Итуриэль. Стоило ему коснуться ее, маска спала, и она явилась перед нами в своем истинном обличье. Я бы этому в жизни не поверила, если бы не видела сегодня собственными глазами. Она предстала перед ним без покровов, как в день страшного суда.
– Понимаю, – сказал Уолтер. – Да, этого она не простит.
– Она никогда не простит этого ни ему, ни мне, никогда не упустит случая навредить нам самим или нашим близким. Еще и поэтому нельзя оставить ее безнаказанной. Фанни – змея ядовитая, и если ты не хочешь обезвредить ее, придется мне взять это на себя, ради всех нас.
– Как же ты ее обезвредишь?
– Постараюсь как-нибудь и не буду слишком деликатничать. Но прежде всего позволь мне узнать у Повиса, если только он захочет сказать, что он знает о ней.
– Би, я… я бы предпочел…
– Ты бы предпочел быть нищим, только не сыщиком.. Я тоже. Я бы предпочла не делать многого из того, что мне приходилось делать на моем веку. Жизнь не спрашивает, в какой именно грязи нам приятнее вымазаться.
В дверь постучала Эллен.
– Прошу прощенья, мэм, мистер Риверс не у вас? Там пришел старик Полвил, у него какое-то секретное дело. Уолтер вышел, но вскоре снова появился в дверях.
– Можно привести к тебе Полвила, Би? Он был чем-то встревожен. Беатриса поспешно села и поправила волосы.
– Конечно, пусть войдет. Уолтер распахнул дверь.
– Входите, пожалуйста. Я хотел бы, чтобы и сестра слышала то, что вы собираетесь нам рассказать.
Едва старик вошел, Беатриса встала и протянула ему руку. Насупясь, он строго посмотрел на нее, но руки не подал.
– Садитесь, пожалуйста, – сказала Беатриса. – Мы рады вас видеть.
– Это как вам угодно, мэм. Он сел, вертя в руках шапку.
– Я не рассказывать пришел, сэр. Я пришел спросить вас. Может, леди…
Он умолк па полуслове.
– Продолжайте, Полвил. У меня нет секретов от миссис Телфорд.
– Как угодно, сэр. Мистер Риверс, сколько вы живете в наших местах, вы всегда обращались с нами по справедливости, и неохота мне думать про вас худо; верно вам говорю – неохота.
– Отчего же вам думать обо мне худо? – мягко спросил Уолтер. – Лучше расскажите нам, что вас беспокоит. Может быть, мы все уладим.
Полвил вытащил из кармана грязную, скомканную бумажку. В нее было завернуто несколько золотых монет .
– Знали вы, что ваша леди хотела подкупить моего парня?
– Что?!
– Моего парня, Джейбса. Дала ему денег, чтоб сходил в Падстоу, да продал бы там душу дьяволу… Знаете вы про такие дела?
Наступило тягостное молчание.
– Скажите нам, Полвил, – начал наконец Уолтер, опускаясь ни стул, – о чем миссис Риверс просила Джейбса? Полвил в упор глядел на него.
– Ну да, я так и думал, – сказал он. – Может, вы не знаете. Джейбс ездил на той неделе в Тренанс, отвозил рыбу. Ваша леди подошла к нему и говорит: «Хочешь, говорит, заработать денег?» А Джейбс, простая душа, возьми и скажи: