Снохождение
Шрифт:
— Не зря.
— Скажите ещё раз, ученицы.
— Не зря, наставница! — звонко воскликнули ученицы; кто-то из них засмеялся.
Улыбнулась и Ваалу-Хильзари. Она сделала несколько шажков, прошлась, и продолжила, скрестив руки:
— Ашаи отвадит от дурной клятвы и заведомо нечестной сделки. Каждая из вас может обратиться за помощью и советом к другим сёстрам, если нету полной уверенности. Вместе оно легче уличать во лжи, поверьте. Можно также обращаться в Палату дел Ашаи-Китрах, на то она и создана, чтобы помогать в таких вещах.
Ваалу-Хильзари молчала долго.
— Кстати, отвлекусь: в библиотеке есть такая старая книга, «Вне справедливости» называется, её когда-то сложило сестринство Криммау-Аммау. Там историй полно, да и многому можно поучиться в искусстве воздаяния, а особенно — как вести Книгу Злой Памяти, о которой вам расскажут позже. Хотя вы и так о ней слышали, уверена.
— Да, да, — закивали юные дисциплары, сверкая зубками.
— Добрая воля и свободное намерение — вот что в жизни имеет высочайшую ценность. Кто обесценивает это, тому должно воздаваться по заслугам, и даже сверх того. Из этого следует, что Ашаи не может свидетельствовать то, в чём нет доброй воли, а есть принуждение и нужда. Все клятвы должны быть добровольны.
Все клятвы должны быть добровольны…
«А доброволен ли наш путь? Просто однажды узнаёшь, что ты избрана наставницей… Словно родиться во второй раз. От тебя почти ничего не зависит. И дар к игнимаре — от рождения. Но от Ашаи-Китрах требуют многих клятв, мы многое должны совершать, причём не абы как…».
— Так, мои дорогие, давайте-ка перейдём к чему-то более основательному, — тон Хильзари совершенно поменялся, стал будничным и лёгким. — Ваалу-Миланэ, попрошу слышащую Ваала подойти, — поманила её жестом. — Сейчас мы… Сейчас мы все будем учиться подвязывать стамп к поясу. Некоторые из вас уже умеют, но всё равно мы обязательно должны научиться, причём хорошо и правильно. Я не зря позвала именно Ваалу-Миланэ, потому как именно она в своё время, не уделив достаточного внимания, уронила стамп. Прямо на пол. С пояса. На церемонии Нового Года. Так, глядите… Узел вот так, через руку… Пальцем или когтем придержите эту петлю. И сильно затяните. Понятно? Миланэ, показывай.
Облачившись в лучший пласис, тот самый, который купила в Марне, Миланэ выглядела очень хорошо, тем более что её украшали доброе расположение духа, лёгкая тентушь на глазах и тонкие полосы хирайи под ними. Миланэ очень редко наносит хирайю — чёрную-чёрную краску на растительной основе — но сегодня самое то настроение.
Она встала.
На тебя смотрит столько глаз. Ждут, что будешь делать.
— Восславим Ваала, сёстры. Эм… в этом году вы очень рано обрели стампы. Мы в своё время получили их аж через луну… — улыбнулась, посмотрела на Хильзари, потом посерьёзнела. — Итак, один конец шнура — красный, второй — чёрный. Вам нужно вязать узел так, чтобы лишь красный отстёгивал стамп от пояса. Эм… вот, вот так. Раз-два-три. Чтобы хорошо держалось, да снималось тоже, потуже затягивайте пояса…
— Кстати, можете поздравить Ваалу-Миланэ.
Она с удивлением поглядела на наставницу.
— Совсем недавно она стала родной Ашаи для одного из сенаторов Империи в Марне. Большое достижение, скажу вам.
— Поздравляем, Ваалу-Миланэ! — повеселели юные ученицы, глядя на Миланэ с полной верой в свою счастливую звезду жизни.
— Пусть тропа будет усеяна цветами веры… — одиноко пожелал кто-то.
Миланэ присела в жесте большой благодарности.
Наставницу Ваалу-Даэльси найти нетрудно: почти всё время она проводит в садах Сидны, наблюдая за птицами, ухаживая за кустами и там же изредка обучая учениц, как правило, искусству чтения и толкования текстов либо ухода за растениями.
Сидит она прямо под вишней, на небольшом коврике; её поза — одна лапа подогнута под себя, вторая согнута в колене и обхвачена руками — ясно говорит, что она успела познать в жизни много свободы и одиночества, да не слишком жалует всякие формальности. Хвост стелится по траве, а одета она проще нельзя: на ней лишь длинная серая туника, кольцо и амулет.
— Восславим Ваала, наставница Ваалу-Даэльси, — свершила Миланэ глубокий книксен, а потом присела на одно колено, держа перед собою сжатые ладони.
— Здравствуй, Миланэ. Чем обязана? — взмахнула хвостом Даэльси, склонила голову набок.
— Я не помешаю видящей Ваала?
— Что ты, дитя моё. Твой голос подобен пению ласточки.
— Недостойна столь добрых слов. Ваалу-Даэльси… У меня необычный вопрос, мне посоветовали обратиться ко львице. Может видящая Ваала взглянуть на этот амулет?
Миланэ раскрыла ладони и протянула ей подарок Хайдарра. Львица-наставница осторожно взяла его и начала рассматривать, поигрывая им в руке.
— Я кое-что выяснила. Мне сказали, что здесь что-то написано, а также, что он имеет отношение к северным варварам. Это вот, например, зубы снежного волка. А они у нас не водятся, — сладно-заученно сказала Миланэ.
— Не водятся, — эхом вторила Даэльси.
— Львица может о нём что-то сказать?
— Откуда он у тебя? Впрочем, не надо, не говори. Тебе будет спокойней, мне тоже, — рассматривала она амулет. — Почему ты решила обратиться именно ко мне?
Вопрос, ощутила Миланэ, был серьёзным, даже испытующим. Но она не готовилась к подобному, потому затрепетала:
— Подумала, может как-нибудь львица могла сталкиваться с… северной культурой, вещицами, и всё такое прочее… ведь столько лет прожила в Норрамарке.
Глаза Даэльси сверкнули, угасли, а потом она подняла голову высоко вверх.
— А я уж подумала тебе отказать и отпустить с добрым словом. Но эта сойка дала знак, что лучше не отказывать, и что тебе, Миланэ, можно верить.
Поискав взглядом птичку, но неудачно, Миланэ придвинулась ближе.
Разглядывая амулет, Ашаи-наставница даже подбросила его несколько раз, словно желала удостовериться в немаленьком весе. Затем пальцем поманила Миланэ взглянуть на вязь:
— Здесь написано на древнем: «Отважным помогает судьба».
Миланэ хмыкнула, ожидая чуть иного. Любовный амулет — вот чего она ждала. Завместо — какая-то тривиальность.
— Даже не знала, что северным прайдам известен древний язык, — посмотрела на Даэльси с непониманием. — Древний язык Сунгов?