Сны Тома Сойера
Шрифт:
Браун поднялся на палубу. Океан был спокоен, небо чистое, подмораживало… На баке собралась небольшая толпа зевак, глазея на дельфинов. Это были американцы, поскольку это частная американская черта — глазеть. Американцы как нация обладают характерными признаками, их ни с кем не спутаешь, как евреев или цыган. Ну, например, огромный, как щель почтового ящика, по меткому наблюдению одного ихнего же писателя, квадратный рот. Вечно запрокинутая голова, будто американец всегда рассматривает звезды, даже днем… Интересно, можно ли уничтожить в человечестве целую нацию целиком, как само человечество уничтожило отдельные виды животных? Для того, чтобы уничтожить нацию, например, калмыков,
Незаметно для себя Браун оказался в толпе американских зевак. Но не дельфины привлекли его внимание. Какой-то юноша взобрался на самый нос судна и, под смешки окружающих, изображал птицу или аэроплан, отведя руки назад, так, что его левая ладонь как раз оказалась перед глазами Брауна. Он мысленно снял фотоснимок с этой ладони и погрузился в анализ.
Согласно лженаучной брошюре, линия Солнца, отвечавшая за отношение индивида к искусству, была хорошо развита и разветвлена. Если верить всему этому говну, сей молодой человек мог быть художником или музыкантом. Линия здоровья отсутствовала, что могло говорить о железном здоровье. Линия жизни обрывалась рано, что естественно для художников и музыкантов — беспорядочный образ жизни, наркотики, венерические болезни…
Что-то зацепило его. Нечто в рисунке его ладони… Уже уйдя с бака, и медленно прогуливаясь вдоль вереницы шлюпок, Браун видел перед собой эту американскую ладонь. Музыкант или писатель, возможно, бездарный. Впрочем, он может оказаться и студентом, возвращавшимся из затянувшегося круиза по Европе на папины деньги…
Вот оно что! У этого юноши, так же, как и у самого Брауна, был тот же самый знак — крест на бугре Луны — смерть от воды.
Во время обеда Браун разговорился со своими сотрапезниками. Это был коннозаводчик из Баварии, решивший показать Новый Свет своей дородной супруге, которая действительно напоминала лошадь крупными чертами лица, и молодая одинокая американка, которую изрядно портили роговые очки с толстыми линзами. Коннозаводчик был тезкой нынешней ипостаси Брауна.
— Не слишком ли много Оскаров для одного судна? — пошутил он и сразу понял, что сказал какую-то бестактность: словно бы тень пробежала между пассажирами, и лица их заледенели…
— Ну что вы, — нарушила молчание американка, — красивое, мужественное имя. Оскар Уайльд, например…
Разговор зашел о литературе, но тема затухла, оживившись на лошадях, затем на грядущей мировой войне, возможность которой эти остолопы начисто отрицали. Все накладывали салат из одной общей хрустальной салатницы, и Браун подумал, что это негигиенично.
— Будет война или нет, — с улыбкой сказал он, медленно подводя присутствующих к цели, — мы с вами можем косвенно узнать хоть сейчас.
Уже поглощали десерт, и лед звенел в бокалах по всему залу. Соседи воззрились на Брауна с розовыми глыбами мороженого во рту.
— Если будет мировая война, — продолжал Браун, — то нечто общее должно присутствовать в судьбах всех, сидящих за этим столом.
— Вы способны понять наши судьбы? — кокетливо улыбнулась американка.
— Вполне, мадемуазель! Я несколько лет изучал хиромантию, и ваша рука для меня словно раскрытая книга. Позвольте…
Рука американки была мягкой и влажной, Браун испытал естественный трепет… Почему собственная жена, даже когда ее мнешь в постели, не вызывает таких тонких чувств, как это некрасивое, глупое, помешанное на мужчинах тело? Вот, однако, в чем истинный смысл хиромантии! Для того лишь, чтобы потрогать заведомо чужую ручку…
Через несколько минут Брауну уже было
Браун бросил свое мороженое, вытер губы и поспешно ушел. Заложив руки за спину, он принялся ходить взад-вперед по прогулочной палубе. Сосчитал шлюпки и прикинул в уме — шлюпок явно не хватало на всех, да и они, как заявил вчера хозяин судна, вовсе не нужны на этом непотопляемом лайнере…
Браун издали увидел американку, которая помахала ему из своего шезлонга. Он хотел было увильнуть от встречи, но внезапно принял другое решение.
Он подошел. Американка — звали ее, как он помнил, Сесиль — сидела в окружении пожилых дам, также американок, и сразу, как и ожидалось, представила Брауна в качестве известного хироманта и астролога. Он впервые придирчиво рассмотрел юную леди. Ей было лет двадцать пять, она принадлежала к распространенному типу женщин, которые носят очки и строгие одежды лишь для того, чтобы ввести в заблуждение соперниц. Обычно они крутят романы с женатыми адвокатами, бизнесменами, политиками и глубоко убеждены, что с мужчинами следует вести сугубо мужские разговоры.
Браун принялся смотреть руки, коротко предсказывая судьбу… Невероятно! Крест обнаружился если и не у всех, то у подавляющего большинства. Какой вздор! Неужели он и вправду верит этой чепухе? Откуда же тогда беспокойство? И страх…
Браун удалился в свою каюту, сославшись на головную боль.
От чего могло бы потонуть это непотопляемое судно? Непотопляемость обеспечивается герметическими переборками, так что, если и получится пробоина, то посудина останется на плаву. А если будет повреждено сразу несколько отсеков? Это возможно лишь в трех случаях: столкновение с другим судном на полном ходу, диверсия, торпедирование… Но какое торпедирование в мирное время? Значит, столкновение — но с чем? С айсбергом? Но подобная вероятность в этом безбрежном океане ничтожно мала, практически невозможна.
Шлюпок не хватает, что очевидно. В шлюпки сядут пассажиры высших классов, а чернь просто запрут внизу. Есть, правда, один элементарный способ, как спасти всех. И айсберг, и тонущее судно, находясь в одном течении, не смогут после катастрофы уйти друг от друга далеко. Спасение пассажиров можно наладить в две ходки, высадив первую партию на айсберг. Этим людям еще повезло, что Браун оказался на борту. Разумеется, он возьмет на себя все организаторские работы.
Брауну попалась на глаза голубая брошюра, он раскрыл ее и снова бросил на стол. Затем, включив лампу, стал пристально рассматривать свой крест. Ответ может быть только один: эти кресты настолько распространенная вещь на большинстве ладоней, что…
Браун прилег, заложил руки за голову и стал размышлять о хиромантии вообще.
Если верить сей лженауке, то придется признать, что будущее существует так же, как настоящее и прошлое. Надо сразу поверить в предсказания пророков. Что касается последних, то Браун слишком хорошо знал их трюки, поскольку сам слыл неплохим пророком. Достаточно хорошо знать историю, разбираться в политике, чтобы предвидеть сроки международных конфликтов. Достаточно увидеть миловидную трехлетнюю девочку из бедного квартала, которую воспитывает одинокая мать-пьяница, чтобы предсказать, что через пятнадцать лет она кончит в борделе. И так далее. Но какое отношение к будущему индивида могут иметь складки и черточки на его ладони? Это невозможно со всех точек зрения, даже с религиозной. Будущее не может существовать даже в том случае, если существует Бог-создатель. Потому что Ему не было бы никакого резона создавать мир с заранее определенным будущим.