Собирание игры. Книга третья. Петушки-Зазеркалье
Шрифт:
Легчайших эльфов пляска, – а на это
Мы променяли тяжесть бытия…
Отлично, Герман! Мы, одесситы, с тобой! Зачем нам «эта тяжесть бытия» и «дух борьбы». Мы – за Борьбу Духа! Ведь и так цивилизация уже в полном дерьме! И не от лукавого, а от собственного бездушья… э… без высокодушья… Хм, лучше так… Запишу… И это вот хорошо:
Но нет их больше,
Нет ни тайн, ни школ,
Ни книг былой Касталии…
Надо же! Одни подсказки! И подмога! Кто помогает? Или Что? Да Игра и помогает… Наверное… Верил ли Гессе? Хм… Он ведь из семьи проповедника, пастора… Как Юнг, Ницше и все эти «Фаусты» и «Фаустусы»… Ещё бы «не встать на голову»… Не стать нигилистом…, модернистом, абсурдистом, сюрреалистом и… и… и идиомо-юмористом… Ну это я так…
Свежий ветерок приносит радость, отдохновение… А остальные все «измы»… ха, измотают душу, иссушат ум, а не… Ведь всё сакральное и весь оккультизм – это всегда больше того, что ты узнал, как-то понял и облёк в слова и звуки… И ведь слово само всегда сакрально… Ни объять, ни вместить… Да, поц, эта тебе не девочки с Дерибасовской… Там и объять, и вместить… есть чего… и куда… Ха! А ещё э… как это «наш Вильям» сказал о женщине: «Никогда ни найдёшь женщину без готового ответа на любой вопрос». Дааа… Эти за словом в карман не полезут…
Таак… А тут что? Ага: «каллиграфия – мощнейший инструмент познания.» Это кто, китаец-японец изрёк, что ли? Ну ж, вы, пацаны, даёте! Я ещё понимаю у нейропсихологов: полезно «массировать» своё «мозолистое тело! Фу ты, опять…, термин же тот ещё! Это что – про тело Фирочки с Молдаванки? Ха. Неее, про то, что связывает полушарии. Про Эйнштейна это. Он помозолит мозги математикой, а потом – раз, и помозолит струны скрипочки смычком.
Чем бы мне помозолить сейчас? Ага, Джойс! «Улисс». Ууу, этот мастер мозолить! Как этот анекдот? Аааа… Вот:
Идёт юрист. Несёт стопочку книг. Навстречу филолог. Тащит такую стопищу толстенных книг, что и макушки не видно. Юрист:
– Это что? Литература к сессии?
Филолог, злобно:
– Это список литературы к семинару по Джойсу «Улисс»: текстуальная структурализация герметики и солипсизма в постмодернизме.
– Аааа.
Ууу! Капкан! А народ где? Я вас спрашиваю: вы для кого это строичте? Так изгаляетесь над кем? У тебя, графоман ты или постмудист, муза остаётся девственной, так ты людей «трахнуть» хочешь? Не выйдет! Мы то, новаторы от сохи знаем, что у дремучего автора и дичь жирнее… Хоть и дичь…
Сознание вообще – квантовая аномалия… Кот Шредингера… А вот бессознательное, подсознание – опора! Сон – опора, воображение – опора, интуиция – опора, э… романтические приключения – опора, э… стул этот мой плетёный – большая опора… Хе-хе. Это хорошо лишь говорить философически о том, что реальность – лишь то, о чём мы договорились… А ты с задницей своей договорись! О!
Ну что? Пора выпить и «по-музицировать»! Ха, как говорил дядя Беня с Ришельевской, чуть наклоняя Музочку с Ланжероновской».
Эх, трепетала, небось, эта Музочка… Не знаем… Но сейчас трепетали руки по клавишам рояля… Затем затрепетали струны скрипки… Затрепетало само Время, радуясь какому-то высвобождению. Чего? Ну как чего – Ида этого нашего…, владеющего нами и пренебрегающего всеми сочинёнными идиомами. Тонкая штучка, пацаны… Как та Ида с Аркадии… Между прочим… Как и та тонкость, что музыкант Савва Черский сейчас улетал из мира «плотного», да мира «потного» в Тонкие Миры! В Свежие!
Свежесть крала время! Оно не было «потным», не было тянущимся. Оно летело! Оно летело к ужину. Быть таковому!
… Вновь взялся за книги. Теперь не серьёзные… Сверхсерьёзные! О чём? О лиризме в солипсизме! О чём ещё-то… О поэтике, стало быть… О поэтике нашего, абсурдного, пацаны! О полезном в твоём хозяйстве сюре, Иде – высвободительнице пленников Ида! Вобщем Ю-ра с И-дой, и да, и нет, тудой-сюдой… Медленно, вкушая и лакомясь, смакуя и ликуя, Савва прочёл по нескольку страниц из «Москва – Петушки»… и «Алисы…» Он кувыркался в тексте, переворачивая ещё и ещё раз на свой лад словечки и фразочки… Иногда иной такой свой пируэт ему нравился… О, и пирует тогда поэт!… Скромно! Сбитнем! Не сбить поэта крепким алкоголем! Он словно голем, сотворённый ребе-трезвенником. Пусть даже нервы – в ком, но без излишества… э…, за воротником. Играл и шалил наш Саввик… И размышлял… Ну, пытался… По мере сил…
«Додо… Этот герой – отображение самого До-До-Доджсона, профессора математики, гения милейшей и мудрейшей Абсурдистской «сказки». Более необходимой для взрослых… Ещё не отупевших… Хм, … это птица, чья речь перегружена научными терминами и всяческим «образованием»… Ну, это, разумеется, вообще большой недостаток… Я имею ввиду «образование». И мой тоже… И Веничкин… Эх! Дааа… Вся эта «нудятина-мудятина» мужичку-то правильному только во вред… Гусеница… Синего цвета… Курящая кальян… Таак… Синяя, курит и всех поучает-нравоучает… Это по-нашему, пацаны! Очень гусеница морально-устойчивая… Как тётя Дуся Сигизмундовна Мракович с Польской… Половозрелой она стала на заре седьмлй пятилетки… И так и несёт знамя своей девственности. К финишу своего личного восьмого десятка… Шляпник… Как и Чеширский Кот находится «не в своём уме». Хм, завидую… Пьёт чай, поёт песни и «дуркует». Поц!… Может и притворяется… Умён, одним словом… При изготовлении шляп из фетра использует ртуть… Легко «сбрендить»!… Эксцентричен и экстравагантен… Тот ещё фраерок… Другие…».
Ну и Алиса… Алиса-Алина… Моя, милая… Хм… Из мира моей жизни и моего абсурда… Моей жизни со множеством «запертых дверей», запутанных превращений… Меняющихся размеров… Вот только смеялась и была милой девочкой… И уже – рассудительная тётёха… С правилами моего «бесправия»… Вот только это было «великое», «всенародно одобренное», ан нет – теперь осуждается! Дааа… Тарталеток из перца мы все наелись… И врак, врак, врак… А сколько Судов! И не только над Валетом Червей. Над каждым! И научились всё обращать в пууустооотууу… А в ней – Эхо… Гул…
Да! И мне нужно меняться! И в размерах, и в формах, и в стилях! Вот сейчас я почувствую себя девушкой восемнадцати лет… Нет… Цветком пиона!… Нет… Божьей коровкой! Нет, не получается… Не «пудрятся» мозги! Тааак… Мозги, вроде, есть – пудреницы нет… И так всегда. Ну нет неги!
Главным в друзья себе, в попутчики, я выберу, пожалуй, Чеширика. О, если бы все на свете улыбались как он! Не забывали никогда носить с собой везде и всюду свою Улыбку. И чтобы всё время фантазировали. И были образованными. И чтобы решали вечные вопросы, а не только житейские или профессианальные. Чтобы свято верили, что «Кот из сыра может съесть крысу, которая съела сыр!» Только так!