Собор
Шрифт:
— Иван…
Он судорожно выдохнул:
— Кто?
— Баргин.
Сначала накатило некоторое облегчение. Он испугался за Эльху, Конрада и Фила, а следом — горечь. Он сильно привязался к Баргину после смерти мамы Тани и Петровича.
— Кто?
— Серая Смерть.
Иван сжал зубы.
— Что решили волхвы?
— Они ждут тебя.
Иван положил трубку. Разделся, подошел к двери и нырнул в марево разыгравшейся вьюги.
Лес был таким же, как всегда. Даже зима здесь была иной, не как во всем остальном мире. Лишь небольшие снежные языки на слегка пожухлой, но все еще зеленой траве. Волхвы стояли у ворот святилища. Все четверо.
— Нас не будет, Волк, — глухо произнес Кий.
Волк растерялся:
— Но… Как? Мы же не сможем остановиться!
— Разве ты не понял, что сегодня сам нашел дорогу в этот лес?
Иван обвел волхвов ошеломленным взглядом:
— Вы хотите, чтобы я…
— Ты сможешь.
И все было решено. Трое скрылись в лесу, а Сыч положил руки Ивану на плечи:
— Мы должны остановить Серую Смерть, Волк.
— Почему вы запретили мне поединок?
— Ты знаешь.
Иван яростно посмотрел на Сыча:
— Да, он наш брат, но сколько людей осталось бы в живых, если бы мы остановили его полтора года, год, даже месяц назад?
— А ты вышел бы год назад на охоту за братом?
Иван отвернулся и крепко, до боли, зажмурился. Сыч шагнул в сторону. Иван обернулся, но его уже не было.
Иван появился в зале для разминки, когда Порфирий уже нетерпеливо бегал от стенки к стенке, преодолевая желание сорвать на ком-нибудь свою злость. С утра он было рявкнул на какого-то хмыря из Сибири, но тот так глянул на него, что у Порфирия чуть язык не провалился в горло. Увидев Ивана, Порфирий ринулся к нему, собираясь выплеснуть накопившееся раздражение. Но, видимо, что-то понял и в последний момент притормозил. Иван вышел на середину зала, сопровождаемый уважительными взглядами, и негромко произнес:
— Братья…
Тут же установилась мертвая тишина. Все смотрели на него. Иван единственный был с младшим братом в этом зале, и несколько присутствующих тут легионеров, сумевших додержаться до финального дня, удивленно уставились на волка.
— Старшие не смогут сегодня помочь нам.
Знающие, о чем речь, напряженно размышляли, смогут ли они проконтролировать свои боевые рефлексы. Остальные недоумевали. Постепенно взгляды стали вновь сосредоточиваться на Иване. К нему подошел Сашка:
— Все будет нормально, Волк.
Иван кивнул, и все снова вернулись к своим делам. Иван прошел в небольшую раздевалку и начал переодеваться. Дверь осторожно отворилась, и внутрь бочком протиснулся Порфирий. Он постоял, переминаясь с ноги на ногу, и, когда Иван уже полностью оделся, вымучил вопрос:
— Что все это означает?
В его глазах Иван увидел страх от ожидаемого ответа.
— Ты прав, Порфирий, мы — настоящий Собор, — молвил он.
Рудой судорожно сглотнул:
— Но… это невозможно.
Иван в упор посмотрел на него и вышел из раздевалки.
Им четверым сегодня выпало делать то, что делали волхвы. Эльха, Конрад и Фил уже ждали Ивана у выхода к рингу. Парный бой со зверем требовал большего, чем обычно, пространства, поэтому ринг был шестиугольным, со стороной восемь метров и жесткой сеткой из стальной проволоки высотой три метра по периметру. От него амфитеатром поднимались места зрителей. Ходили слухи, что сегодня мог появиться даже сам президент. Во всяком случае, ребятки в строгих костюмах, оттопыривающихся под левой подмышкой, сновали по зданию с раннего утра. Заиграли фанфары. Иван повернулся в сторону раздевалки и сделал знак Сашке. Тот скрылся внутри,
Иван подозвал его к себе, окинул взглядом позеленевшее от страха лицо и указал на ринг:
— Тебе пора открывать чемпионат. И не забывай, Богородцев сидит во втором ряду.
От этого напоминания Рудой позеленел еще больше. Но перспектива сесть в лужу в присутствии хозяина заставила его взять себя в руки. Официальная часть прошла достойно. Потом, в течение сорока минут, шло театрализованное представление, и наконец под сводами прозвучал напряженный голос Рудого, объявивший открытие чемпионата. И вот тут началось неожиданное. Первая же схватка закончилась отказом от схватки. Но это, похоже, не обескуражило ни судей, ни представителей команд. Зрителей поразило то, как об этом было объявлено. Оба бойца вышли на середину ринга, повернулись спина к спине, и один из них громко произнес:
— Брат не сражается с братом.
Потом эту же фразу повторил второй. И они ушли с ринга. Вторая схватка заняла двенадцать секунд, следующая опять не состоялась. В зале начался ропот, но вскоре зрители стали замечать: бои не происходят тогда, когда на ринге оказываются бойцы с животными, которые были описаны как тотемы в «Сказании об обровом побоище». А если противниками оказывались бойцы с собаками, то даже выдры и ласки мгновенно выигрывали схватку. Первыми зашевелились журналисты. В галерее для прессы, быстро опустевшей после третьего отказа, тут же вновь стало яблоку негде упасть. Затем по зданию поползли слухи, и зрители, потянувшиеся было в буфет, бросились по своим местам. Иван, уже трижды выходивший на ринг, но вступавший в схватку только один раз, подошел к дверце, ведущей на ринг. Только что состоялась, вернее, не состоялась последняя схватка. Наступило время истины. Иван открыл дверцу и шагнул на ринг. В этот миг вдруг повеяло холодом. Он остановился и резко оглянулся, а младший припал к ковру и вздыбил шерсть на загривке. На верхней ступени лестницы, спускающейся от крайних рядов амфитеатра, стоял Серая Смерть. Зрители испуганно озирались, ощущая волны страха, исходящие из неведомого источника. Серая Смерть был под заговором. Он смотрел на Ивана. Иван ступил в центр ринга, оставив дверцу открытой. Серая Смерть расхохотался, и в этот миг его увидели. Но в следующее мгновение он скользнул вниз по лестнице, и изумленные люди обнаружили, что он исчез, а спустя пару секунд очутился уже на ринге.
— Вот мы и встретились, Волк, — произнес Серая Смерть. Иван молчал. Серая Смерть продолжил: — Теперь здесь нет волхвов, и никто не помешает нам разобраться, кто есть кто.
— Они хотели найти тебя.
— Глупцы, они сказали, что хотят помочь мне. Чем? — Он злобно оскалился в страшном подобии улыбки. — Мне надоела болтовня, Волк, давай начнем.
Иван медленно покачал головой:
— Брат не сражается с братом.
— Тогда я убью тебя.
— Остановись, ты под рукой Триглава.
Серая Смерть снова захохотал:
— Вот не думал, что еще кто-то, кроме этих выживших из ума стариков, верит в подобные сказки. — И он прыгнул вперед.
Над рингом взметнулся клубок из вцепившихся друг в друга зверей и людей и тут же распался. Волк остался на ногах, из рваной раны на правой ноге текла кровь. Серая Смерть отполз в сторону и с трудом поднялся, придерживая рукой левую ногу. Его младший брат, повизгивая, полз в угол, волоча за собой задние лапы. После секундной передышки Серая Смерть прыгнул вновь.