Собрание произведений. Шестидесятые. Том 1
Шрифт:
Кое-как поставили этих кандидатов на ноги. По-
ехали к дочке. Уже Москва, уже скрипачка, уже все
удобства. И что я вижу?.. Соня стирает, я выкручи-
ваю. Соня варит, я стою в очередях.
Поставили на ноги скрипачей, сняли у них с шеи де-
тей, вернулись домой. Дома отдохнем. Летом у моря.
Мы на пенсии. Дети съедутся, будут ухаживать. Съеха-
лись дети… Что я вижу, Юзик?.. Соня стирает, я выкру-
чиваю. Она варит, я тяну с базара кошелки — лошади
оборачиваются. Дети должны отдохнуть. У детей один
только месяц.
когда я был на пляже. Лет десять назад. Случайно. Не-
важно. Мы отпляжили свое.
Что нам надо, Юзик?.. Чтоб у детей наших было не-
множко больше счастья, чем у нас. Чтоб ты уже попал
в институт и удачно женился: есть такие жены — моим
врагам, ты же знаешь. И чтобы у тебя были хорошие дети,
и чтобы они попали в институт и удачно женились, и что-
бы у них были свои дети, тоже хорошие и тоже способные.
А мы будем ездить и не будем говорить о болячках. Пото-
му что у кого их нет, и еще не хватает об это говорить.
И будем смотреть на наших внуков, и радоваться,
и потихоньку уходить… А все это называется очень
просто — хорошая старость.
Правда, Юзик?.. Ты же все понимаешь. Ну, дай ручку
дедушке, дай, золотко. Мы уже идем. Бабушка нас ждет.
Дай ручку. Чтоб ты не знал, что я видел… Чтоб ты был
здоров! Юзик, дедушка не может быстро, не забывай…
О воспитании
Для А. Райкина
Нет, нет, нет! Кто что ни говори, а прежнее воспита-
ние не то что нынешнее… Все эти бонны, гувернантки,
пансионы — они свое дело делали. Я и сына воспитывал
в таком же духе: «Саша, мальчик мой, не забывай прави-
ла доброго тона, не бойся лишний раз сказать спасибо
своему начальству. Уступи дорогу… кому следует, открой
двери… нужному человеку. Делай людям добро, и люди
для тебя кое-что сделают. Будь благодарным, Саша. Ма-
рия Васильевна столько лет тебя обучала, привези ей
подарок. У тебя экзамены на носу: "Примите, многоува-
жаемая Мария Васильевна, папа передает вам привет!"»
Ну что мне делать с сыном? Я помню, в наше время
во время экзаменов мы списывали друг у друга… Вы же
помните, мы же все списывали! Нет, мой сын сидит, мор-
щит лоб, он что-то сочиняет. Один. Я ему шепчу: «Саша,
я договорился, учитель отвернется. Саша, не теряй вре-
мени, не волнуй папу!» Он мне ответил: не жестикули-
руй за стеклом, не мешай мне думать! Сейчас он доду-
мался, его посылают в такую глушь — один медведь на
сто квадратных километров. Я ему шепчу: «Саша, подо-
жди! Саша, не подписывай! Не торопись. Я еду в инсти-
тут. Подожди, Саша, не торопись!»
Я примчался — он уже подписал! Когда я узнал, что
его посылают в колхоз «Рассвет», — у меня стало тем-
но в глазах! Сейчас он мерзнет в своем «Рассвете». Им
забыли дрова выделить… Я помню, в наше время мы
воровали уголь на железной
все воровали! Мы крали в лесу дрова. Мы же крали, вы
же помните. Я ему говорю: «Саша, воруй и ты, Саша,
кради, иначе замерзнешь!» Он мерзнет, он принципи-
альный! Откуда в наших детях такое, чего нам не по-
нять? Неужели мы так постарели?
Нет, кто что ни говори, а прежнее воспитание…
Гувернеры… Гувернантки…
Копаться в мусоре не стыдно, мальчик. Стыдно
быть от этого счастливым.
— Как проехать к центру?
— Очень просто.
И ушел.
Лучшее средство против неразделенной любви —
неизлечимый понос.
Я понимаю, как трудно составлять пятилетние пла-
ны, добиваться их выполнения. Но почему они так бы-
стро летят?!
И еще я думаю: почему с переездом в другой город
у тебя не появляются друзья? Вот и сорок. Вот и сорок
восемь. И люди вокруг, и есть умнее тех, прежних, и уж
куда образованней. Что ж там такое в том далеком дет-
стве? Почему ты с ними можешь молчать?! Почему те-
бе не нужно платить ему вниманием, талантом, услу-
гой? Мы же тогда их не выбирали.
Видимо, все надо захватить с собой смолоду. Потом
раздавать, а приобретать поздно.
Я придумал телефон, который не пропускает сквер-
ные новости. Он молчит уже две недели… Ага, вот
и звонок: что вы говорите, куда вы меня приглашаете?