Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
Смеётся народ. Стоит. Не расходится.
– Осади! Осади! Не толпись!
– надрывает глотку Охапкин.
А льдина подплывает всё ближе и ближе. Словно нарочно, направляется к самому берегу. Трепещется по ветру красное знамя.
Заметался урядник из стороны в сторону, что придумать, не знает. Остановился, набрал в грудь побольше воздуху и снова давай свистеть.
Свистит, а льдина уже и вовсе приблизилась к берегу, задержалась рядом с Охапкиным, стоит, упрямая, дразнится.
Разгорячился
– Прыгай!
– кто-то выкрикнул из толпы.
Охапкин и прыгнул. Прыгнул, а льдина словно только этого и дожидалась. Раз - и от берега.
– Караул!
– завопил урядник.
– Спасите!
Мечется Охапкин на льдине, забыл про свисток и про знамя, фуражка сползла на затылок, машет руками, молит о помощи. Только кому же охота ради урядника лезть в студёную воду?
– Поклон Каспийскому морю!
– кричат ему с берега.
– Счастливого плавания!
– С майским приветом!
Ударилась льдина о льдину, не удержался урядник, бухнулся в воду.
– Спаси-и-те!
– ещё раз крикнул Охапкин и камнем пошёл ко дну.
Отделилась от толпы группа молодых парней. Бросились в воду. Вытащили перепуганного Охапкина на берег.
Стоит урядник, побелел, посинел, трясётся, под общий смех крестится.
А льдина тем временем отплыла к середине реки, развернулась и пошла себе вниз по течению. Затрепетало, заиграло в весеннем воздухе красное знамя.
– Да здравствует Первое мая!
– раздаётся над берегом.
КРАСНОЕ ЗНАМЯ ТРУДА
Май встречали вместе, сразу тремя заводами.
Двинулись рабочие с Нагорной, с Литейной, с Маршевой и других улиц плотными колоннами в центр города.
С утра к своему заводу отправился и Гошкин отец.
– И я с тобой, - пристал было Гошка.
– Мал ещё, - усмехнулся отец.
– Сиди дома.
– Я тоже хочу, - упирается Гошка.
– Я вот чего смастерил, - и показывает красный флажок.
– Дельный флажок, - похвалил отец, однако сына с собой не взял.
Остался Гошка. Покрутился он в комнате, сунул незаметно флажок за пазуху, направился к двери.
– Ты куда?
– насторожилась мать.
– К Ваньке Серёгину.
Выбежал Гошка во двор, сделал вид, что направляется к Ване Серёгину, а сам - вокруг дома и ветром помчался на Нагорную.
Прибежал на Нагорную - народу! Идёт по улице колонна рабочих. Впереди над головами - красное знамя. Переждал Гошка, пока прошли рабочие, пристроился сзади. Только полез за пазуху за флажком, как вдруг:
– Домой! Марш! К мамке!
– закричал какой-то рабочий.
– Так я с вами. Я Май встречаю.
– А ну-ка живо. Немедля!
Пришлось
Постоял Гошка, подумал, помчался на Литейную. Прибежал на Литейную народу! Идёт по улице колонна рабочих. Над головами - красное знамя. Пристроился Гошка к рабочим. Только полез за флажком, как вдруг:
– Ну, а ты зачем здесь?!
– Да я...
– Уши нарву. Домой!
Отстал Гошка. Постоял, подумал, помчался на Маршевую.
Прибежал - народу! Идёт по улице колонна рабочих. Впереди над головами - красное знамя.
Подошёл Гошка к рабочим, схитрил:
– Я к папке, к папке. Меня мамка послала. Мне нужно. Он впереди.
Раздвинулись рабочие, уступили дорогу Гошке. Добрался он до самого первого ряда. Перевёл дух, глянул а рядом и вправду отец. Идёт, красное знамя держит в руках.
Хотел Гошка незаметно юркнуть назад, да поздно.
– А ну-ка ступай сюда, - поманил отец.
Подошёл Гошка.
– Тебе что ж, ни мать, ни отец не указ?
– Так я же как все. Я тоже хочу. Я же вот чего смастерил, вытаскивает Гошка из-за пазухи красный флажок.
Улыбнулся отец, доволен сыном. Засмеялись другие рабочие.
– Ты смотри - знамя!
– Настоящее!
– Красное!
Глянул отец на своё большое красное знамя, посмотрел на Гошкин флажок, опять улыбнулся, потрепал сына по голове:
– Ну, а теперь ступай к мамке.
– Да я...
Гошка не договорил. Из переулка наперерез демонстрантам выскочили солдаты с винтовками.
– Стой!
– закричал офицер рабочим.
– Стой!
Замедлили демонстранты шаг, остановились.
– Разойдись!
Сдвинули рабочие теснее ряды, окружили Гошкиного отца и знамя.
– В ружьё!
– скомандовал офицер.
Солдаты вскинули ружья.
– Сынок...
– зашептал отец Гошке.
– Сынок, беги!
Гошка не двигался.
– Кому говорят, беги!
– закричал отец. Он с силой оттолкнул мальчика.
Отлетел Гошка к самому тротуару. Стоит. Маленький. Глазёнками хлопает. То на солдат, то на рабочих смотрит. Видит: поднял офицер руку. Прижали солдаты к плечам винтовки. Секунда - и стрельнут.
И вдруг:
Смело, товарищи, в ногу!
Духом окрепнем в борьбе,
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе,
запел Гошкин отец. Взмахнул он красным знаменем, и в тот же миг, в один шаг, словно один человек, рабочие двинулись навстречу солдатам.
– Пли!
– прохрипел офицер.
– Папка! Папка!
– закричал Гошка и бросился к демонстрантам. Подбежал, уткнулся в отцовские брюки.
– Папка! Па-а-пка!
Наклонился отец, подхватил Гошку и посадил к себе на плечи.